вплоть до 12 февраля, когда мы прибыли в Троки[96], мы все время продвигались по лесам; это была равнина, кое-где с небольшими холмами. Иногда нам попадались деревни, где мы отдыхали, однако большинство ночей приходилось проводить в лесу. В середине дня мы останавливались для еды в таких местах, где можно было отыскать костер, брошенный людьми, проехавшими незадолго до нас днем или вечером. Тут же мы находили нарубленный лед, чтобы напоить лошадей, и другие нужные вещи, подкидывали дров в костер, усаживались вокруг него и ели ту скудную пищу, которая у нас была… Я спал в своих санях, чтобы не лежать на земле… Эти сани представляют нечто вроде домика, который везет одна лошадь… Усаживаются в сани, укрывшись любым количеством одеял… и таким образом покрывают огромнейшие расстояния. Внутри с собой кладут съестные припасы и все необходимое»{97}.
Путешественник отмечает, что в России из-за сильных морозов люди вынуждены по девять месяцев в году сидеть дома. Летом же из-за таяния снегов появляется ужасная грязь. По огромным лесам ездить трудно, а хорошие дороги проложить в них невозможно, поэтому россияне пользуются зимней дорогой.
Обычай гостеприимства
Контарини три раза обедал за столом Ивана III вместе с боярами. От русского великого князя Контарини получил из казны необходимую сумму денег для возвращения в Италию, так как не имел своих денег и вынужден был ждать их из далекой Венеции. Кроме того, перед отъездом Контарини получил в дар тысячу червонцев и шубу.
Перед отъездом во время обеда во дворце Контарини должен был по традиции выпить серебряную стопку крепкого меда и взять ее себе в знак особой государевой благосклонности. Вот как рассказывает об этом итальянский путешественник: «… мне была поднесена большая серебряная чаша, полная медового напитка, и было сказано, что государь приказывает мне осушить ее всю и дарует мне эту чашу. Такой обычай соблюдается только в тех случаях, когда хотят оказать высшую честь либо послу, либо кому-нибудь другому. Однако для меня оказалось затруднительным выпить такое количество — ведь там было очень много напитка! Насколько я помню, я выпил только четвертую часть, а его величество, заметив, что я не в состоянии выпить больше… велел взять у меня чашу, которую опорожнили и пустую отдали мне»{98}.
Контарини строго осуждал нравы россиян того времени, их нетрезвость, грубость и любовь к праздности, но с большой похвалой отзывался о самом Иване и о его уме.
Суеверия и страх перед стихией
Истекала седьмая тысяча лет от сотворения мира по греческой хронологии[99]. Все ждали конца света. Эта мысль вызывала равнодушие ко всему земному, люди не думали о благе государства, считая, что теперь всему придет скоро конец. В ожидании конца мира еще больше всех пугали затмения и всякие чудесные явления. Ходили слухи, что Ростовское озеро две недели страшно выло по ночам и не давало спать жителям. Усугубляли положение стихийные бедствия и болезни. Так, от морозов случился неурожай хлеба, в мае два года подряд выпадал глубокий снег. Еще распространена была язва и, если верить летописи, то за два года умерло 250 652 человека; только в Нижнем Новгороде — 48 402, а в монастырях около 8000. В Москве, в селах и на дорогах тоже погибло много людей. Слухи о скором конце света порождали чрезмерную набожность и увеличению количества храмов и священнослужителей. Каждый богатый человек стремился построить свою собственную церковь.
В 1470 г. летопись отмечала знамения в Новгороде. Сильная буря сломала крест на Софийской церкви, колокола в Хутынском монастыре сами собой издавали печальный звук. Люди боялись и молились Богу.
В конце 1471 г. было отмечено появление кометы, а в начале следующего года появилась еще одна. Люди в испуге ждали каких-нибудь ужасных событий.
29 августа 1471 г. произошло землетрясение в Москве. Многие города выгорели, в том числе и Москва. Великий князь сам распоряжался при тушении пожаров и возвращался к себе во дворец только тогда, когда опасность отступала.
В то время отмечались бесснежные зимы, наводнения и страшные бури.
Глава 7. Двор великого князя Василия III Ивановича (1505-1533)
Гнев и милость Василия. ? Титулы российского государя. ? Соломония. Нарушение нравственного устава любви. ? Свадебный обряд. ? Наследник. ? Церковь при Василии III. ? Прием послов при дворе. ? Обед послов у царя и царские дары. ? Государевы гонцы. ? Забавы Василия. ? Лекари. Исцеление мощами. ? Россия во власти чужеземки.
Гнев и милость Василия
Правление великого князя Василия Ивановича пришлось на время между правлением двух великих государей, Ивана III и Ивана IV. Он не наделен был таким природным умом, как его отец и сын, но не совершил больших ошибок в управлении государством, сохранил и усилил Россию.
Документы того времени говорят, что знатные люди были недовольны Василием из-за того, что он больше надеялся на самого себя, решал все именем боярским, но не принимал их советов. По словам историка Иовия, Василий не имел стражи во дворце: граждане сами служили ему верными телохранителями.
У Василия была благородная наружность, величественная осанка, проницательный, но не строгий взор. Он был больше мягким, чем суровым правителем, и искал середины «между жестокостию ужасною и слабостию вредною». Он наказывал вельмож и самых близких к нему чиновников, но часто прощал им вину и миловал. Однако в тех случаях, когда порочилась честь государя во мнении народа, милосердие считалось неуместным. Умный боярин Беклемишев прогневил Василия. Его удалили от двора, и он стал жаловаться на Василия, осуждал его пороки и предсказывал всяческие несчастья для государства. Беклемишева судили и казнили на Москве-реке; дьяку Федору Жареному отрезали язык за лживые слова, которые оскорбляли честь великого князя. Но Василий простил князей Ивана Воротынского и Шуйских, которые хотели уйти в Литву, а дворецкий Иван Юрьевич Шигона после нескольких лет опалы стал одним из любимцев великого князя, так же как и грек Георгий Малый Траханиот, прибывший в Москву с Софьей, бывший в немилости за тайную связь с греческим купцом Марком, который стал советником Василия в важнейших делах.
Титулы российского государя
Василий, как и его отец, Иван III, в России назывался только великим князем, но в отношении с другими государствами пользовался следующим титулом: «Великий Государь Василий, Божиею милостию Царь и Государь всея Руси и Великий Князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский,
