мелкопоместных дворян. Хозяева искали беглецов, судились друг с другом, разорялись. Это заставило Бориса хотя и не отменить закон, но объявить его временным, а в 1601 г. он снова позволил крестьянам переходить в определенный срок от одного владельца к другому, но не всем сразу, а не больше двух человек одновременно. Но это касалось только крестьян незнатных землевладельцев. Такой закон вызвал недовольство многих, и это вредило Годунову.
Еще один закон был направлен на искоренение человеческих пороков. Пьянство долгое время осуждалось лишь церковью и людьми с твердыми нравственными убеждениями. Ранее и Иван III, и его внук Иван IV пытались ограничить употребление спиртных напитков законом и наказывать за их неумеренное употребление как за преступление. Иван IV даже обложил налогом изготовление пива и меда.
Во времена Федора в больших городах существовали казенные питейные дома, где продавалась водка, которая неизвестна была в Европе вплоть до XIV века; многие люди тоже продавали крепкие напитки частным порядком, что еще больше способствовало распространению пьянства. Борис строго запретил вольную продажу спиртных напитков, объявив, что скорее помилует вора и разбойника, чем корчмаря[151]. Он обещал дать торговцам спиртным земли, если они пожелают заняться хлебопашеством и жить честным трудом.
Но искоренить пьянство и удержать народ от пагубной страсти оказалось невозможным: те же казенные питейные дома, которые приносили существенную прибыль в казну, служили плохим примером для русского народа.
Царская казна
У царя была собственная казна, к которой никто не имел доступа. Каждый год казна пополнялась. Но была еще и расходная казна для чрезвычайных расходов. В этой казне было много драгоценностей и особенно жемчуга.
Все дары, получаемые от послов, оставались в казне. В этой же казне хранились четыре царские короны, два скипетра и две золотые державы, а также полый золотой посох. В казну поступало все, что имело ценность: одежда, ткани, драгоценности, деньги. Например, в казне находились два рога единорога[152] и посох, сделанный из целого рога. В ней было множество золотых блюд и чаш для питья, полдюжины серебряных бочек, большое количество серебряных тазов разных размеров для меда. Маржерет рассказывает, что после избрания Бориса Годунова он давал пир в течение шести недель почти ежедневно, каждый раз на десять тысяч человек и, по словам тех, кто там присутствовал, всем подававалось кушание на серебряной посуде.
Из расходной казны выдавались ткани всем состоящим на царской службе на пошив одежды, поэтому в казне имелось большое количество золотой и серебряной парчи, бархат, атлас, камка, тафта и шелковые ткани. Все послы азиатских наций, а также их сопровождающие тоже получали одежду из шелковых тканей в соответствии с их званиями.
Прием иностранных послов при Борисе
В 1600 г. Борис принимал польское посольство. В день, когда Лев Сапега[153] получал свои грамоты (о заключении мира с Россией на двадцать лет), он целовал руку царя Бориса. По описанию Маржерета, Годунов сидел в приемной палате на царском троне с короной на голове, скипетром в руке и золотой державой. Сын Бориса сидел слева от него, бояре располагались на скамьях вокруг палаты. На боярах были дорогие платья из золотой парчи, обшитые жемчугом, и шапки из черной лисицы. По обе стороны от царя стояли по два молодых вельможи, одетых в платье из белого бархата, обшитого горностаем, в белых шапках, с двумя золотыми цепями крестообразно на шее и каждый с дорогим топором из дамасской стали на плече. В большой зале, через которую проходили послы, стояли скамьи, на которых сидят дворяне, тоже нарядно одетые.
Послы обедали в присутствии царя и еще трехсот приглашенных. Еду подавали на золотой посуде, которой было очень много, так как салфетки и тарелки в России еще не были в обиходе и ими не умели пользоваться. Все ели рыбу, так как наступил Великий пост, во время которого нельзя было есть масло, яйца, молочные продукты, но не запрещалось пить, что и делали за здоровье обеих сторон.
Послы как всегда, по русскому обычаю, получили дорогие подарки.
Голод и его последствия
В 1601 г. в нашей стране случился неурожай. Весной в течение десяти недель не переставая шли дожди, заливая поля, так что крестьяне не могли ни косить, ни жать. А в августе ударил сильный мороз и уничтожил весь еще не созревший урожай. Запасы хлеба кончились, поля стояли пустыми. Начался голод. В амбарах не было хлеба, рынки тоже опустели. Рожь поднялась в цене с 12-15 копеек до трех рублей. Борис приказал открыть царские амбары в Москве и других городах, уговаривал духовенство и вельмож не продавать свои запасы по высокой цене. У Кремлевской стены, за специальными ограждениями лежали кучи серебра из царской казны и ежедневно с утра каждому нуждающемуся выдавали по две московки[154], деньгу или копейку. Однако голод свирепствовал и виновны были перекупщики, которые обманом скупали дешевый хлеб в казенных, церковных и боярских хранилищах, чтобы поднять цену и получить прибыль, таким образом, бессовестно наживаясь на горе людей.
На копейку, которую бедные получали от Годунова в день, прокормиться стало невозможно. В конце концов, благое намерение царя стало бедой для Москвы: из всех близлежащих мест крестьяне с женами и детьми толпами повалили в столицу за царской помощью, и количество нищих в Москве увеличилось. Теперь казна бесполезно раздавала по несколько тысяч рублей ежедневно. Эти деньги были лишь малой каплей в людском море, и скоро голод достиг крайности, о чем писали иностранные очевидцы. Карамзин, ссылаясь на «Московскую хронику» М. Бера, пишет: «Свидетельствуюсь истиною и Богом, что я собственными глазами видел в Москве людей, которые, лежа на улицах, подобно скоту щипали траву и питались ею; у мертвых находили во рту сено». Ели кошек, собак, падаль, а лошадиное мясо воспринималось как лакомство. Нравственность падала, люди становились похожими на зверей: мужья бросали жен и детей, чтобы не делиться с ними последним куском. Люди убивали друг друга за кусок хлеба. Проезжие боялись останавливаться в гостиницах, так как в них ночью резали спящих на мясо. Из человеческого мяса делали начинку для пирогов и продавали на рынках. Были случаи, когда матери ели трупы своих детей. Преступников казнили, топили, но от этого преступлений не становилось меньше».
Но даже в это страшное время некоторые думали только о наживе, прятали хлеб и ждали времени, когда его можно будет продать подороже. Истощенные люди бродили, шатаясь, по Москве, падали и умирали. Приставы ездили по улицам, подбирали мертвых, обмывали, заворачивали в белые саваны и сотнями вывозили за город. По летописным сведениям, тогда только в Москве от голода погибло 500 000 человек. Зимой нищие толпами замерзали на дорогах. Борис не оставил ни одного города без помощи. Например, в Смоленский уезд, где особенно свирепствовали голод и болезни, он передал 20 000 рублей для бедных.
Голод закончился только в 1603 г. Постепенно снова появилось обилие продуктов. Стоимость четверти хлеба стала меньше, чем до голода, и равнялась 10 копейкам.
После голода 1601 — 1602 гг. осталась память в виде новой меры — четверика. До 1601 г. хлеб продавался оковами[155], бочками или кадями, а также четвертями и осьминами.
После голода 1601 г. не только заметно уменьшилось население России, но и стала беднее царская казна, которая казалась до того времени неистощимой. Однако Годунов не только не уменьшил расходы на
