Новое явление раскольников
Среди стрельцов было много раскольников. Сам Хованский, тайный приверженец старообрядческой веры, теперь открыто объявил себя ее сторонником. Проповедники старой веры стали ходить по Москве и подговаривать народ не ходить в «оскверненную» церковь и не креститься тремя перстами. Свидетельства того времени говорят, что народ толпами собирался на Красной площади и обсуждал, как вернуть старую веру.
Стрельцы решили послать новую челобитную с просьбой восстановить старую веру. Составил челобитную монах по имени Сергий, а для спора за веру в помощь монаху нашли человека по имени Никита Пустосвят, о котором Хованский сказал: «Знал я его, против того им нечего говорить! Тот всем уста загородит! Никто не устоит против Никиты».
Раскольники настаивали на всенародном соборе в присутствии царей и патриарха. Собор был назначен на пятницу, 23 июня.
В назначенный день с утра раскольники дружно пошли к Кремлю. Многие из тех, кто присоединялся к толпе, не понимали, что происходит, но за компанию шли со всеми. Хованский сделал вид, что не знает, зачем люди пришли, и спросил: «Коея ради вины приидосте, отцы честные?». «Приидохом великим государем челом побить о старой, православной христианской вере…».
Хованский взял челобитную, отнес ее во дворец, а вернувшись, сказал челобитчикам, что дело решится в их пользу, и заверил, что венчание на царство будет идти по старому обычаю на семи просфорах.
В среду 5 июля раскольники снова пошли в Кремль, за ними валила толпа народа. С собой несли множество старых книг.
Патриарх позвал раскольников в Грановитую палату.
В Грановитой палате все расселись по чину. На царском троне восседала Софья. Присутствовали бояре и думные люди. По неточным сведениям, были там и оба царя. На Красном крыльце случилась драка. Кто-то из православных попов нечаянно зацепился за волосы Никиты, а стрельцы начали бить попов.
Исторический спор двух вер и его трагическое завершение
Раскольники расставили аналои[206], разложили на них книги и поставили зажженные свечи. Пошли обычные препирательства, следовали вопросы вроде таких, как: «Почему службу исполняют по новым служебникам?» и ответы вроде: «Это не ваше дело. Простолюдинам не подобает исправлять церковных дел и судить архиереев».
Патриарх упрекнул раскольников, что они «грамматического разума не коснулись» и не знают, какую силу содержит в себе этот разум. «А мы не о грамматике пришли с тобой спорить, — говорил Никита, — а о церковных догматах. Вот я тебя спрошу, а ты отвечай, зачем на литургии вы берете крест в левую руку, а тройную свечу в правую? Разве огонь честнее креста?».
В это время вмешался холмогорский архиепископ Афанасий, но Никита вдруг замахнулся на него и закричал, чтобы он не лез вперед патриарха. Вероломная Софья тут же закричала, что архиерея бьют при самой царевне и боярах и что если бы их не было, то и убили бы.
А дальше события развивались следующим образом. Когда думный дьякон прочитал до конца челобитную, где говорилось, что еретик Никон сумел поколебать душу царя Алексея Михайловича, она вскочила с места и сказала: «Если Никон был еретиком, так и отец, и брат наш были еретики! Значит, цари не цари, архиереи не архиереи…».
Софья со слезами обратилась к стрельцам: «Вы были верные слуги деду нашему, отцу и брату… Зачем же таким невеждам попускаете чинить крик и вопль в нашей палате?». Стрельцы успокоили ее.
В конце концов раскольникам предложили разойтись и ждать решения. Они вышли и снова кричали: «Победихом! Победихом! Вот так веруйте» и показывали двуперстие.
Софья собрала выборных стрельцов, приказала напоить вволю медом и просила не оставить ее. Стрельцы убеждали ее, что не стоят за старую веру. Преданные Софье стрельцы Стремянного полка схватили Никиту Пустосвята и еще пятерых самых ярых проповедников. Никите отрубили голову, а остальных сослали. После этого раскольники притихли.
Хованщина
Получив власть над стрельцами, Хованский осознал свое могущество, зазнался и кичился своим происхождением от Гедимина, оскорблял бояр, говоря, что России от них один вред и что на нем держится все царство. После казни Никиты Пустосвята стрельцы, уверенные в силе Хованского, самовольничали и волновались. Царская семья жила в страхе, а бояре постоянно опасались за свою жизнь. В Москве появлялись люди, которые распускали слухи о том, что бояре хотят извести стрельцов, и стрельцы требовали выдачи всех бояр. Возмутителей пытали и казнили. Но опасность для царской семьи от этого не уменьшилась.
Хованский вдруг потребовал от Думы обложить налогом дворцовые волости в пользу стрельцов по 25 рублей на человека, а когда дума отказалась сделать это, он вышел к стрельцам и сказал: «Дети, знайте, мне бояре грозят за то, что я вам добра хочу! Мне стало делать нечего! Как хотите, так и помышляйте».
19 августа распространился слух, что стрельцы хотят перебить царскую семью и возвести на престол Хованского. Царская семья вынуждена была перебраться в Коломенское село. Бояре стали разъезжаться по своим волостям. В Москве из всех думных людей остался один Хованский.
Он ездил в карете, возле которой всегда шло пятьдесят стрельцов с ружьями. В его дворе стоял караул из сотни стрельцов.
Софья переехала в монастырь Саввы Сторожевского и разослала по городам грамоту ко всем служилым людям и к боярским слугам, в которой говорилось о стрелецком мятеже, представляемом теперь как измена, а не верная служба царям, признанная царской грамотой.
Казнь Хованских
13 сентября царская семья переехала в село Воздвиженское. Отсюда послали указ о том, чтобы в Воздвиженском собрались все бояре, окольничие, думные люди, стольники, московские дворяне и жители.
В день именин Софьи, 17 сентября село заполнилось людьми. Еще до приезда Хованского с сыном Софья прочитала подметное письмо[207] перед думой. Тут же думные люди приговорили его к смертной казни. Первым взяли отца, который остановился на отдых и раскинул шатер в селе Пушкине. Его связали и привезли в Воздвиженское. Затем нашли в подмосковной вотчине сына. Хованских не пустили во двор. Думные люди вышли из двора и сели на скамейки у ворот. Думный дьяк Шакловитый прочитал приговор. Хованских обвинили в незаконном распоряжении казной в пользу стрельцов, в потакании невежеству стрельцов, в дерзких речах, в неповиновении царским указам и др.
Старый Хованский потребовал дать ему возможность оправдаться в присутствии царей, но Софья и особенно боярин Милославский боялись, что при этом всплывет много такого, о чем лучше было бы молчать. И Софья приказала привести приговор в исполнение немедленно. Казнь состоялась перед дворцовыми воротами у дороги. Голову сначала отрубили отцу, потом сыну.
