Чаровница схватила зеленую шаль, расстелила на дне повозки и принялась чертить на ней магические знаки, сопровождая эти действия шепотом заклятий.
—Умница, дура! — крикнул ей Шакелас, первым разобравшийся, что к чему.
Но Эсквилина была слишком сосредоточена на трудной задаче, чтобы обращать на него внимание. Закончив ворожить, она подошла к задней стенке клетки, просунула шаль между прутьями, развернула, держа ее за два края, и с посылом произнесла:
—Cirkuluscoldobicus!
С этими словами она отпустила края шали, которая, вопреки всем законам природы, не упала на землю, а, словно птица, некоторое время над нею парила. Затем она плавно опустилась на дорогу, быстробыстро увеличиваясь в размерах, пока полностью не перекрыла ее от одной обочины до другой.
Когда Андрей оглянулся в очередной раз, он увидел, что преследователи с разгону влетели на зеленую дорогу и остановились. Вернее, не остановились, они продолжали погонять лошадей, но одновременно перестали продвигаться вперед.
—Вот видеть, Брюс, — заявил Шакелас невообразимо самодовольным тоном, — со мной не пропадать!
Глава 14
О пытке молчанием и о погоне за черным вороном
На этот раз кабинет архиепископа Бевериджа стал для Гилфорда пыточной камерой. Великий Экзекутор читал письменный отчет капитана о проведенной в Квартале тысячи удовольствий облаве на еретиков, подчеркнуто не замечая вставшего во фронт офицера. Бледный как смерть Гилфорд стоял под расписанным звездами потолком и с видом провинившегося ученика смотрел то на сидевшего за столом Бевериджа, то на три гобелена с изображениями златовласой Девы Маргариты у него за спиной. Широкую грудь капитана украшала перекинутая через шею белая повязка для поддержания раненой руки.
Хуже всего было то, что свидетелем этого намеренного унижения был толстощекий Джошуа Фарнам. Секретарь в точности наследовал поведение своего хозяина: вооружившись гусиным пером, он составлял какой-то длинный список и делал вид, что сейчас для него нет более важного занятия. Наконец Гилфорд не выдержал этой пытки пренебрежением и деликатно покашлял в кулак:
—Ваше милосердие...
—Да, Гилфорд, — Беверидж поднял голову, и стало заметно, как сильно он устал: под глазами у него набрякли мешки, а продольные морщины на лбу сделались еще заметнее. — Ты хочешь что-то сказать в свое оправдание? Будь любезен, ответь, кто позволил этому сосунку Брюсу в щепки разнести хранилище магических артефактов, освободить еретиков и бежатьс головой горбуна, вверенной твоему попечению? Поведай мне, как этому вероотступнику удалось украсть коня капитана Стальных сутан и клетку на колесах в придачу? Чем занимался в это время ты?
—Я дрался! — обиженно и вместе с тем вызывающе произнес Гилфорд. — Разбойники, будь они прокляты, оказали нам серьезное сопротивление. Я был ранен! — В подтверждение своих слов Гилфорд дотронулся здоровой рукой до красного от крови пятнышка на белой повязке.
—Нет-нет, погоди! — Великий Экзекутор жестом приказал капитану молчать. — Мне кажется, ты переутомился, Гилберт. Полностью выдохся. Я больше не узнаю храбреца, когда-то в одиночку напавшего на дозор Лунной гвардии! Две неудачи всего за два дня — это непростительно много для лучшего офицера Трибунала Экзекуции...
За окнами послышался яростный лай тандерхаундов. Иеффай прислушался и велел Фарнаму узнать, что произошло. Секретарь бросился выполнять приказ, а Беверидж наконец-то сменил гнев на милость и менее издевательским тоном предложил:
—Соберись, Гилберт Гилфорд. Начни, наконец, действовать с головой. Учись у Брюса.
Дверь распахнулась. В кабинет влетел запыхавшийся Джошуа Фарнам.
—Ваше милосердие, убит псарь! — крикнул он тревожно. — Всего несколько минут назад его видели живым и здоровым. Он кормил тандерхаундов, а теперь... Вам надо увидеть все самому!
Беверидж в сопровождении Гилфорда и Фарнама быстрым шагом покинул кабинет. Миновав несколько коридоров, они спустились по лестнице в один извнутренних дворов Трибунала и направились к псарне. Это было низкое, сложенное из небольших валунов здание, покрытое почерневшими от времени досками. Попасть туда можно было через большие двустворчатые ворота, которые закрывались только в холода и в ночное время. Забранные прутьями помещения для собак располагались вдоль обеих стен, а между ними был оставлен проход для подвоза корма и соломы, служившей собакам подстилкой. Когда Беверидж, Гилфорд и Фарнам вошли в освещенный факелами длинный узкий коридор, злобные тандерхаунды начали с неистовым лаем бросаться грудью на решетки. Они были одновременно напуганы и разъярены.
В самом начале коридора тихо перешептывались над трупом своего товарища одетые в синие кафтаны и серые бриджи псари Трибунала. На пороге лежал мертвый тандерхаунд. Беверидж решительно шагнул к распростертому чуть дальше телу покойника: на шее у него виднелись две обескровленные ранки. Беверидж мрачно посмотрел на оторопевших выжлятников:
—Свидетели есть?
—Я, ваше милосердие, — вперед выступил темноволосый парень с простоватым лицом крестьянина. Губы у него дрожали от пережитого страха. — Я последним видел Джона, так его все звали...
—Расскажи, что ты видел.
—Джон кормил своего любимца, ваше милосердие! — Он показал рукой на ближайшую клетку. — Вон того тандерхаунда, Гаст его кличка. Я стоял вот здесь, у стены. Потом погасли факелы. Один за другим. Стало темно и холодно. Залаяли псы. Все одновременно. Я почувствовал, как мимо меня кто-то пролетел. И будто крылом меня по лицу мазнуло. Я решил, чтоэто Джон шуткует, напугать хочет, но когда его окликнул, он мне не ответил. И я вдруг увидел вон там, в дальнем конце коридора... Можете мне не верить, но я собственными глазами видел бывшего палача! О, Дева, он мстит нам!
—Хватит дрожать! — одернул его сохранивший самообладание Великий Экзекутор. — Палач сожжен, его пепел развеян по ветру. Это не он! Позор! В самом сердце Трибунала Священной Экзекуции разгуливает имперский кровосос! Усилить стражу. Ходить только по трое. Выпустить тандерхаундов. Выполнять!
Когда Беверидж, Фарнам и Гилфорд вернулись в кабинет, их там ожидала леди Бомонт. Появлению девушки, как всегда, сопутствовал ей одной свойственный аромат Духи, которыми пользовалась Фиона, напоминали одновременно о весне благоуханием розы и об осени горьковатым запахом опавших листьев. При виде Великого Экзекутора Фиона грациозно поклонилась. Гилберта она удостоила легкого кивка головы, а на Фарнама не обратила внимания.
—Да святится имя Пречистой Маргариты, — произнесла она с неизменной ироничной улыбкой.
—Во веки веков, леди Фиона, — машинально отозвался Беверидж. — Фарнам, подай карту! Мне вновь потребуется ваша помощь, моя леди. Брюсу и другим сопричастникам зла удалось уйти от Гилберта. Они бежали из Ноулдона через Западные ворота. Я передал всем экзекуториям королевства приказ в кратчайшие сроки найти преступников и водворить их в казематы Трибунала.
—И каков результат? — с любопытством спросила леди Бомонт.
—Пока еще рано об этом говорить...
Леди Бомонт подошла к столу, склонилась над большой картой королевства Уайтроуз. Гилберт приблизился к девушке, чтобы лучше разглядеть полоску белой кожи между убранными под шляпку черными волосами и воротником элегантного, украшенного кружевами белого платья. От одного вида закрученной спиралью прядки, случайно выбившейся из-под ее кокетливой шляпки, у него перехватило дыхание, офицера бросило в жар.
—Смотрите, вот Кириафская дорога, самый короткий путь между Фералисом и Ноулдоном, — произнес Великий Экзекутор, одновременно указывая на две точки, обозначавшие столицы Империи гирудов и королевства Уайтроуз. — Я уверен, что конечная цель Брюса — замок Блэккастл.
—Звучит более чем правдоподобно, — согласился Гилфорд.
