как что-то острое уперлось ему в спину под лопаткой.
—Эй, не балуй! — услышал он за плечами чей-то грубый голос. — Оборотись-ка без лишней спешки... Вот так... А теперь подними руки над головой. И брось свою зубочистку.
Раздосадованный Андрей замер, скрипя зубами от бессилия что-либо изменить. Разжал пальцы — кинжал с глухим стуком упал на земляной пол. Некто невидимый отвел острие и, судя по звону шпор, сделал шаг назад. Брюсов нарочито медленно повернулся и увидел, что ближайший к нему драгун направил на него острый конец палаша. Сердце Брюсова сжалось от дурного предчувствия: солдаты выстроились цепью, отрезав путь к отступлению. Брат Билли благоразумно ретировался под стол. Трактирщик пришел в себя, кряхтя и охая, поднялся с пола. По лбу у него текластруйка крови, на лице застыло выражение оскорбленной невинности. Он стянул с головы колпак, вытер им кровь со лба и завопил, показывая дрожащим пальцем на Андрея:
—Сержант Ги, это слуга Круцифера! Гляньте, чем он расплатился! — Из кармана фартука появилась на свет золотая монета. — Видите, здесь крест, а вот надпись — Эдвард! Эти подлецы — лазутчики ночных тварей!
Брюсов ни сном ни духом не ведал, кто такой Круцифер и почему имя Эдвард в сочетании с крестом на монете могло стать причиной такого взрыва враждебности. Однако по выражению злобного торжества на лицах солдат можно было догадаться, что дела его плохи. Надо действовать! Он резко перевернул стол обеими руками: на земляной пол посыпалась посуда и остатки трапезы. Стоявший под ним на коленях Ригглер сделал вид, будто погружен в молитву и ничего не замечает, что было весьма глупо с его стороны, потому что тяжелый стол со всего маху упал на сапог одного из солдат и, видимо, раздробил ему пальцы стопы. Вояка с проклятиями запрыгал на одной ноге, бросив оружие на пол.
Остальные, ощетинившись палашами, двинулись на Брюсова, стараясь загнать его в угол трактира. Положение Андрея оставляло желать лучшего. Морщась от боли в руке, он схватил тяжелую лавку и, действуя ею, как тараном, проложил себе дорогу к двери. Двоих солдат ему удалось смести со своего пути, они покатились по полу, но третий подскочил с алебардой сзади и успел хватить его плашмя по голове. У Андрея свет померк в глазах... Тело сделалось ватным, ноги подкосились. Его повело вперед, он ткнулся лицом впол, со стоном перевернулся на спину. Последнее, что он увидел, были лица склонившихся над ним стальных сутан. Они закружились, сначала медленно, а затем бешеным хороводом и унеслись во тьму...
Глава 2
О вороне Нигредо и о проигранной белыми шахматной партии
Черный силуэт птицы на мгновение заслонил серебристый диск луны, окруженный мигающими звездами ночного неба. Ворон проделал долгий путь. Сначала он пересек погруженное в сон королевство Уайтроуз. Затем пролетел над пещерами Андерленда и углубился в воздушное пространство Кровавых Земель, где уже много веков подряд властвуют самые загадочные в мире существа — гируды.
Долгое воздушное путешествие ворона подошло к концу, когда в сиянии луны замаячили внизу крепостные стены Фералиса — столицы империи гирудов. Ворон устремился вниз, к величественному готическому замку с мощными бастионами. Замок венчал собой вершину круглого холма, на котором раскинулся огромный город, выглядевший сверху как скопище слабо озаренных призрачным светом островерхих крыш и шпилей.
Выставив когтистые лапы и притормаживая распростертыми крыльями, огромная птица плавно опустилась на каменный парапет тронного зала замка Блэккастл. Ворон сложил крылья, а затем постучал клювом в полупрозрачное лунное стекло. Спустя мгновение в стрельчатой арке распахнулись створкивысокого окна. Разошлись тяжелые черные портьеры. Из-за них показалась узкая бледная рука. Длинные, унизанные перстнями пальцы ласково коснулись белого хохолка на голове птицы.
—Нигредо, друг мой, наконец-то ты вернулся, — произнес тихий, похожий на шелест опавшей листвы, голос.
Ворон вспорхнул на подставленный кем-то локоть. Черные портьеры сомкнулись. В просторной комнате с балочными перекрытиями царил полумрак, изредка разгоняемый сполохами огня в огромном, в полтора человеческих роста, камине. Там, за черной кованой решеткой, горели массивные дубовые плахи. Время от времени сырое дерево громко трещало, взметая фонтаны оранжевых искр. В эти мгновения свет, отражаясь в полированном гематите стен, выхватывал из темноты большую часть кабинета.
В комнате не было окон. Их заменяли потемневшие от времени картины в тяжелых позолоченных рамах. Высокие стены зала были увешаны рыцарскими кирасами, пернатыми шлемами, скрещенными алебардами, мечами и копьями. Между ними проглядывали барельефы, изображавшие рыцарей на вздыбленных скакунах. Рядом со всадниками-гирудами в позах тревожного ожидания застыли мраморные копьеносцы. Эта самая многочисленная часть войска Империи состояла из людей, добровольно или по принуждению ставших гирудами и слугами чад ночи.
Ворон устроился на локте Эдварда Мороя и преданно уставился на своего повелителя. Император гирудов выглядел лет на сорок-пятьдесят, но эта моложавость была обманчивой. Он и сам забыл, когда был создан из праха и крови творцом гирудов демономКруцифером, так давно это происходило. В длинных белесых волосах, которые император зачесывал назад, серебрились едва заметные прожилки седины. У Мороя был узкий вытянутый торс с несоразмерно длинными руками и ногами. Худой и прямой, как палка, он передвигался быстро и бесшумно, почти не покачиваясь при ходьбе. Его бледное треугольное лицо с вогнутыми висками, острыми скулами и глубоко запавшими зеленовато-голубыми глазами резко контрастировало с черным камзолом и черной же, ниспадающей на пол мантией.
Так же, как семеро первозванных гирудов, Морой получил от Круцифера способность взглядом подчинять своей воле людей и животных. Простые люди могли сойти от этого взгляда с ума, и даже ближайшие соратники императора, встречаясь с ним глазами, чувствовали себя крайне неуютно, когда он сверлил их своим тяжелым, гипнотическим взором. Лишь древний ворон Нигредо в состоянии был выдержать этот взгляд, не мигая.
Противоположный конец Гематитового кабинета представлял собой полукруг с тремя высокими, узкими нишами, в которых мигали желтыми огоньками пламени высокие семисвечники. Здесь же находился массивный круглый стол из полированного лабрадора. Столешницу его украшала инкрустация из белого мрамора в виде пентаграммы.
На столе лежали шахматная доска, магические фолианты, покрытые красными письменами папирусы, а также большая карта империи гирудов и королевства Уайтроуз. На карте оно выглядело маленьким и беззащитным, но император знал, что на самом деле этодалеко не так. Люди представляли опасность даже для гирудов, бессмертных детей Круцифера.
Бледная и узкая ладонь Эдварда Мороя накрыла Уайтроуз — еще немного, и последнему оплоту его врагов придет конец. Теперь оставалось только выбрать направление главного удара, чтобы разделаться с противником раз и навсегда.
Император все еще всматривался в карту, когда раздался едва различимый звук. Морой почувствовал, как черная имперская пешка передвинулась на клетку вперед. Император понял, что следует ожидать визита кого-то из Лордов Тьмы. Он не знал только одного, кто именно из них продолжил партию, сделав за него ответный ход.
Морой перевел взгляд на доску с белыми и черными фигурами рыцарей и латников, а также императора и короля в парадном облачении. По расположению статуэток было видно, что на поле сложилась весьма драматичная для белых ситуация.
—Вернемся к отложенной нами партии, Нигредо, — тихо произнес император, обращаясь к ворону. — Твой ход...
Нигредо слетел с руки Мороя на стол, некоторое время молча смотрел на доску, а затем, переставил клювом ладью на новую клетку. Однако уже ничто не могло спасти его от поражения.
Эдвард Морой принялся расхаживать по Гематитовому кабинету, рассматривая портреты на стенах. На них были изображены герцоги-гируды. Одетые в черное, все они очень походили на императора гордой
