А вот еще грех, который часто вызывает улыбку, а иной раз сочувствие, желание помочь. Чревоугодие. Уже в самом слове заключено его неприглядное значение: люди живут, чтобы угождать собственному чреву, желудку. Что постигает чревоугодника? Чаще всего — ожирение. А с ним и всяческие болезни. Гнуснейший порок, сопровождающий чревоугодие, — пьянство. Нам ли не знать о последствиях пьянства?
«У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза?» — это еще библейский царь Соломон в своих притчах спрашивал.
И его же ответ звучит так: «…у тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина…»
А вот грех, который идет рука об руку с гордостью: зависть. Василий Великий определял зависть так: «Зависть есть печаль о благополучии ближнего».
Замечательно сказано! Благополучие ближнего заставляет завистника жестоко страдать, испытывать тяжкие мучения. А мучения эти зачастую толкают его на всевозможные преступления. Интриги, клевета, злоба, вплоть до убийства — порождения зависти. Завидуя чужому счастью, люди слепнут. Завистники поддаются своим иллюзиям, подсказывающим, что у соседа все лучше. Это самообман, поскольку нет абсолютно счастливых людей. Что-то дано, но что-то и отнято. Да и то, что дано, дается лишь на время. А еще считается, что зависть — дочь гордыни. Побеждая в своем сердце гордыню, мы меньше страдаем и от зависти.
Гнев по праву считается одним из самых страшных грехов. Как часто даем мы выход злости, ярости! Обрушиваем всю силу своих темных чувств на другого человека. А между тем гнев воспрещается православием так же, как и человекоубийство.
Вот слова Иисуса Христа: «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф. 5, 21).
Как проявляется гнев?
Целым сонмом других грехов: злыми словами, клеветой, презрением, оскорблениями, проклятиями, радостью по поводу несчастий другого человека, желанием нанести ему вред.
Кому из нас незнаком гнев? Боюсь, не найдется среди нас такого человека. Иоанн Кронштадтский говорил о гневе: «Отчего иногда человек вдруг приходит в такое неистовство, что сильно горячится, быстро, отрывисто и несвязно говорит, ломает себе руки, рвет на себе волосы или в ярости бьет других, ломает безумно все, попадающееся ему под руки, и делает другие дела, свойственные умопомешанному и исступленному? Явно оттого, что в его сердце действуют духи злобы поднебесные, подстерегающие людей ко всякому злу и дышащие злобой и убийством на всех и все… Потому-то Христос Спаситель и христианская вера заповедуют нам кротость и смирение, которые не допускают действовать в сердцах духам злобы и гордыни, ищущим смерти всех и каждого. Господь говорит: научитесь от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29). Гнев человека — страшное, противоестественное явление в человеке: он возбуждается часто в сердце из-за причин самых маловажных, по причине самолюбия, гордости, кроющихся в нашем сердце».
Умение подавить гнев и раздражение — исток овладения искусством любви, кротости. От гневного бегут. К кроткому тянутся. Да и самому гораздо легче жить без кипящей внутри злобы и раздражения.
Я когда-то услышала о том, как к нашему святому Серафиму Саровскому, когда он жил в пустыньке в лесной чаще, пришел свирепый огромный медведь. И Серафим так ласково с ним заговорил, что лютый великан подошел к отшельнику и склонил свою буйную голову. В кротости сила, не в гневе. Вот я и стала молиться Серафиму Саровскому, чтобы он придал мне кротости. Чтобы появилось у меня умение смириться в любых обстоятельствах. Смириться и принять. Молитвы мои длились годами. Это был труд. Но иначе с гневом не справиться — только терпением и трудом, самообузданием и самоконтролем.
Грех, который особенно никого не пугает — лень. Ну, делаю меньше, чем мог бы. И что? Кому от этого такой уж вред? А между тем грех этот сродни убийству. Человек убивает праздностью время своей жизни. Ведь время, отпущенное нам, — дороже всего на свете. Потерянное время вернуть нельзя, как нельзя оживить убитого человека. Время жизни — это время трудов, преодоления, учения, раскрытия талантов, способностей.
Осознание грехов — уже победа. И начало великого труда, который приведет к изменениям в вашей жизни.
Особенные слова
Сколько людей, столько и судеб, совсем особенных, уникальных. Но вот что меня сначала удивило, а потом рассмешило, когда я готовила эту книгу: все мои респонденты и респондентки, взявшиеся писать о своих проблемах, начинали повествование примерно так: «В раннем детстве у меня не было никаких комплексов…»
Главные болевые точки возникали практически у всех по мере столкновения с обществом людей: чужих взрослых или детей-сверстников, неласково или пренебрежительно СКАЗАВШИХ (заметьте — ничего не сделавших, но сказавших) нечто в адрес не готового к этому маленького человека. Это — как первый взгляд на себя со стороны. Дома любят, заботятся, хвалят, умиляются, восторгаются. И вдруг… Это может быть сильным ударом, если ребенок совсем не предупрежден, не проинструктирован старшими о том, в какой мир ему предстоит попасть.
Умный, заботливый взрослый обязан терпеливо давать ребенку советы о том, как вести себя в той или иной ситуации. Это теперь мало кто умеет, но не беда. Надо научиться, если взяли на себя такое важное дело, как воспитание ребенка.
Приведу пример подобной инструкции.
Я ношу очки с четырехлетнего возраста. С очками у меня никогда не было никаких переживаний, мучений, ощущений ущербности и урона своей девичьей красе. Тут я должна сказать огромное спасибо моим близким. Хочется заметить, что меня окружали очень любящие и внимательные люди, тонко разбиравшиеся в детской психологии. Именно благодаря им, моим дорогим тетям, я была ограждена от многих страданий (совсем не пустяковых), через которые проходят дети, вливаясь в социум.
Итак, получили мы в «Оптике» первые мои очечки. Тут же выбрали к ним красивый футлярчик и специальную фланельку для протирания стеклышек. Дома я радостно примерила очки, не подозревая, что теперь могу стать объектом насмешек и издевательств со стороны моих «коллег» по детскому саду. И если бы меня не подготовили, вполне мог взрасти во мне определенный не очень симпатичный комплекс.
Но меня подготовили! Сказали так:
— Завтра ты пойдешь в детский сад в очках. Тебя могут начать дразнить.
Ну, как дразнят в детском саду — это я уже знала. Был бы повод. Меня пока не дразнили. Теперь, значит, повод был.
— А как меня будут дразнить? — живо заинтересовалась я.
— Ну, скорей всего — очкарик. Но ты можешь сделать так, чтобы дразнить тебя было совсем скучно. Тогда никто этого делать не будет.
Конечно, мне было очень интересно, как сделать так, чтобы с темой очков от меня отстали раз и навсегда.
— Что мне надо сделать? — жадно спросила я.
— Во-первых, никогда не показывай человеку, который хочет тебя обидеть, что ты обиделась. Иначе
