– Я сделаю все, что в моей силе и власти, – повторил диллайнский князь, и от звука его голоса у молодого человека похолодело в груди. Так всегда бывает в миг прозрения.
Этот златоглазый мужчина, сидящий в глубоком кресле напротив, родился для того, чтобы повелевать другими. И горе тому, кто пойдет против его воли. Но горе втройне тем, кто принудит его покориться. Какие совы? О чем вы? Это леопард на стальной цепи, другой конец которой намертво вмурован в каменную кладку.
«Так вот почему мать его полюбила, – запоздало догадался потрясенный юноша. – Так вот почему она молчала про рожденных от него детей. Она не терпела над собой власти, а он жаждал сразу двух взаимоисключающих вещей – власти и свободы».
Ближе к ночи туман сгустился и окончательно скрыл уставший Амалер от взгляда его владыки и покровителя. Им обоим надо отдохнуть друг от друга – городу от графа, и Эску от городских проблем. Все бы ничего, но то, что эта густая пелена – чары волшебников из Эсмонд-Круга, выводило Аластара из себя. Корабли не могут выйти в море, рыбаки на лов, каждый камень пропитался сыростью. О чем они только думают, когда проворачивают свои темные делишки?!
Название «Меллинтан»[2], разумеется, приведет тива Хереварда и весь Эсмонд-Круг в бешенство. Но разве мы больше не чтим традиции? Разве забыли о славной истории собственного народа? Или Синтафу не нужен новый фрегат, корпус которого сделан из очень твердого зарянского дуба, выдерживавшего попадание крупных ядер?
Аластар приказал разжечь камин, поудобнее устроился в кресле и… О счастье и блаженство! Впервые за пять дней раскурил любимую трубку. Теплый вишневый корень уютно лег в ладонь. Отличный табак и долгожданное уединение. Мужчине так мало нужно, чтобы радоваться жизни. Всего лишь знать, что у него есть сын. И даже не один…
«Шуриа, она настоящая шуриа. Она все-таки отомстила. Единственным доступным способом», – Эск улыбнулся собственным мыслям.
Когда первое желание свернуть обманщице шею прошло, уступив место трезвому расчету, князь диллайн ощутил своеобразное удовлетворение. Во-первых, в картину мира поступок Джоны вписывался идеально. Только так и могла поступить оскорбленная им когда-то женщина. А во-вторых, сама того не ведая, коварная шуриа избавила его от обязательств перед Эсмонд-Кругом. Тив Херевард хотел получить эсмондов по фамилии Эск? А вот кукиш ему теперь! Даже два кукиша. Все-таки есть в этом мире справедливость.
Аластар прикрыл глаза и погрузился в раздумья, надеясь, что очень скоро они плавно перетекут в долгожданный сон. Чародейский туман по всему северному побережью, кордоны на дорогах и красочные рассказы дорогой супруги говорили ему о той серьезности, с которой эсмонды охотятся на Джону и ее загадочную проводницу-ролфи. Кого бы ни прислал Рэналд Конри в Синтаф и чего бы ни хотел от леди Янамари, но Лайд он разыграл втемную. Тоже свинство с его стороны, между прочим. Да и каким-то уж странным получилось это так называемое похищение. Если бы на Ролэнси копали под него самого, в чем так неуклюже попытался убедить Аластара славный мальчик Рамман, то все бы выглядело иначе. Вилдайр Эмрис – не дурак, он прекрасно знает – с Эском всегда проще договориться. На взаимовыгодных условиях и без залога в виде женщины-шуриа. Общие интересы – вот к чему следует стремиться, а повоевать всегда успеем. Диллайн принадлежит половина мира не оттого, что в их руках самое лучшее оружие, а потому, что все покупается и все продается. Сделка же есть сделка, и она удачна, только когда предсказуема и подконтрольна. В противном случае это авантюра, а Вилдайр Эмрис не любит авантюры и авантюристов.
Когда-то давным-давно отец научил Аластара пускать табачные кольца. Невелика наука: набрать в рот дыма, свернуть губы в окружность, а затем произнести быстро «Ау» или «Оу», одновременно напрягая губы и выталкивая дым щеками.
Без долгой практики первое колечко развеялось почти сразу же – историю с похищением Идгарда будем считать «ложью во спасение» и проявлением сыновней любви. Похвальное чувство, достойное, чтобы немного ему подыграть.
Второе колечко… Красивое и большое, почти как фрегат «Меллинтан», поплыло через весь кабинет. Пусть только немного наладится погода, и тогда он выйдет в море и отправится на встречу с Вилдайром Эмрисом. Им есть о чем поговорить с глазу на глаз и без лишних свидетелей, если, конечно, не считать посторонними два десятка офицеров и 378 матросов и старшин команды. Доклад господина Итсарро, агента, побывавшего в стране северян, вот что сейчас важнее всего… Это еще одно колечко, густое и терпкое…
Заодно наметим проект договора. Сепаратного договора, если угодно. Придется тяжело… Несколько мелких колечек, весело устремившихся друг за другом. Слишком много вопросов – остров Тэлэйт, пролив, взаимоотношения с Конфедерацией и… Аккуратное маленькое колечко – Джона.
Хитроумная лгунья! Аластар фыркнул от напускного возмущения. Пожалуй, он – в гневе, он практически в «страшном» гневе и одновременно в полном восторге. Как ловко Джона обвела его вокруг пальца! Да и он сам умудрился выставить себя болваном, когда поверил в то, что младший от Бранда Никэйна. Воистину, мужчины – сущие младенцы, когда речь идет о детях.
То незабываемое лето после одиннадцати годов разрыва, смерти Никэйна, вендетты и бурного примирения просто не могло остаться лишь счастливым воспоминанием. Пока наемная актерка вдохновенно изображала вдову Бранда, врачующую на водах душевные раны, они с Джоной сбежали от всего мира в единственное место, где их не нашли бы. В Освин, на берег священного озера, где восемьсот лет назад стоял замок клана Эск. Первый дом диллайн на земле Джезима. Шуриа впала в экстаз, лишь увидав древние развалины – две мрачные стены, уцелевшие от тронного зала. Ходила, касалась пальчиками серого грубого камня, что-то шептала, улыбалась чудн
Аластар видеть духов не мог, а потому лежал на траве, точно так же курил и любовался самой прекрасной женщиной, которую ему подарила судьба. Как она плещется на теплом мелководье отмели в одной короткой нижней сорочке, хохочущая, искушающая… И конечно, он не смог устоять. Снова не смог. И не хотел. Потому что, как ни банально это звучит, но за все деньги мира не купить бескорыстную искреннюю любовь.
Скорее всего, именно тогда Аластар Эск стал отцом Идгарда. Как двенадцатью годами ранее – отцом Раммана.
«Что ж, пусть парень потешится страшной тайной. Это даже полезно для кровообращения. А женщины… женщины всегда одинаковы, любят ходить пусть по опасной, но протоптанной дорожке, и если один раз получилась уловка, то обязательно повторят еще…»
– Думаешь о своей шлюхе?
Походка диллайн почти бесшумна, и как вошла Лайд, хозяин кабинета не слышал. И отвечать тоже не стал, только открыл глаза, затянулся дымом и убрал руку с ширинки брюк.
– Что ее малолетний выползок делает в нашем доме? Как ты посмел привечать сына своей подстилки под одной крышей с законной семьей? И после этого ты хочешь доказать мне, что ничего между вами не было?!
Аластар в глубине души полагал, что двести лет понадобились эсмондам, чтобы добиться появления этих склочных истеричных интонаций, от которых по всему телу встают дыбом волоски. Словно ржавой пилой пилят пушечное ядро.
– Доказательства! Им всем нужны доказательства! Идиоты! Какие доказательства, если я видела, как ты смотрел на нее. Напомнить тебе? Осенью на приеме у Атэлмара… – И тут же исправилась: – У Его Императорского Величества. Как ты на нее посмотрел?
Мысленно Аластар от досады хлопнул себя по лбу. Да, тут он оплошал. Но после полугодовой разлуки и трех, Предвечный помоги, неудавшихся по множеству причин свиданий он уже не мог думать ни о чем, кроме как о шпильках, которые выдернет из жестких черных кос, и тоненьких щиколотках Джоны. Что поделаешь, никто не совершенен, а мужскую похоть еще никто не отменял.
– Ни на одну из своих бесчисленных баб ты никогда так не смотрел! – вспыхнула Лайд, натолкнувшись
