2 января 1481 г. «священный» трибунал обосновался в доминиканском монастыре в Севилье и приступил к работе. К тому времени среди «новых христиан» распространилась паника. Многие меняли фамилии и места жительства, скрываясь у друзей или родственников. Другие спешно ликвидировали дела и спасались бегством за границу.
Первым распоряжением св. трибунала был приказ, повелевающий всем светским властям в течение 15 дней арестовать мавров и иудеев, сменивших местожительство, доставить их в Севилью и конфисковать их собственность. Осуществить этот приказ помогали члены св. братства (эрмандады) — вооруженные отряды наподобие опричнины, созданные в 1476 г. и непосредственно выполнявшие королевские приказы (ими командовал брат короля Фердинанда).
Арестованных «новых христиан» доставляли со всех концов Кастилии в Севилью, где их помещали в монастырях и в замке Трианы. Вскоре последовали массовые казни. Тех из арестованных, кто отказывался признать себя виновным, отлучали от церкви и посылали на костер. Те же, кто отрекался, отделывались поркой, тюремным заключением, конфискацией имущества и лишением всех прав.
Обилие казней заставило инквизиторов усовершенствовать технику смерти. В поле, за городом, где происходили казни, был построен помост (таблада), давший название тому месту, с которого произносились приговоры, поблизости же для костра было воздвигнуто из камня лобное место. Этот эшафот назывался кемадеро — жаровня или крематорий, отличавшийся от современного одноименного сооружения тем, что он служил местом сожжения не трупов людей, умерших естественной смертью, а еретиков, которых сжигали там живыми или после того, как в качестве особой милости инквизиторов их душили — гарротировали.
На кемадеро возвышались четыре большие каменные статуи библейских пророков, к которым привязывали еретиков, приговоренных инквизицией к сожжению. Статуи были сооружены на пожертвования ревностного католика Месы; однако, когда вскрылось, что сам Меса — «новый христианин», этот «благочестивый» жест инквизиция расценила как доказательство его вины. В результате ревностный Меса был сожжен на том же кемадеро, которое, не жалея средств, так великолепно разукрасил.
В Севилье от скученности в тюрьмах разразилась эпидемия чумы. Инквизиторы вынуждены были оставить город и разрешить покинуть его «новым христианам», но без имущества. Этим воспользовались свыше 8 тыс. марранов и иудеев, бежавших от террора севильской инквизиции. Когда эпидемия прошла, инквизиторы вернулись в город и продолжили свою кровавую работу, и так как их «клиентура» сильно сократилась, то они выкапывали мертвых, судили их останки, отбирали у родственников осужденных наследство.
Вскоре инквизиторы пустили в ход известный уже нам набор испытанных коварных средств, с помощью которых тысячи невинных жертв — «лисиц», согласно инквизиторской терминологии, попадали в капканы «священного» трибунала, заканчивая свой крестный путь на костре.
Стремясь заполучить состоятельных «новых христиан», ушедших в связи с первой террористической волной в начале 1481 г. в подполье, инквизиторы в том же году опубликовали «льготный» указ, согласно которому всем «новым христианам», повинным в отступничестве, за добровольную явку в «священный» трибунал, сознание и отречение было обещано прощение и сохранение имущества. Те, кто попадался на эту удочку, должны были купить свое спасение ценой гнусного предательства, сообщая своим палачам имена, положение, местожительство и прочие приметы всех известных им «вероотступников» или подозреваемых в вероотступничестве лиц. Эти показания в конечном итоге не спасали малодушных от костра, так как, расправившись с упорствующими вероотступниками, инквизиция расправлялась также с этими своими пособниками, обвиняя их, согласно традиционной формуле, в повторном впадении в ересь, что неминуемо влекло за собой смертный приговор, конфискацию всех ценностей и собственности осужденного и передачу его светским властям.
Когда истек «льготный» срок, севильские инквизиторы издали новый указ, повелевавший всем жителям королевства под угрозой отлучения в трехдневный срок донести о лицах, подозреваемых в иудейской ереси. В указе для «просвещения» доносчиков перечислялись 307 различных признаков, позволяющих уличить в вероотступничестве «новых христиан».
Эти указы принесли обильную кровавую жатву инквизиторам. Тысячи «новых христиан» добровольно отдавали себя в руки «священного» трибунала, по их показаниям новые тысячи попадали в застенки инквизиции, тысячи были арестованы по доносам «старых христиан». Работа инквизиции принимала все более широкий размах. С нею явно уже не справлялись назначенные в 1480 г. два инквизитора. 11 февраля 1482 г. Сикст IV назначил несколько новых инквизиторов в Испанию, среди которых впервые мы встречаем имя доминиканского монаха Томаса Торквемады, исповедника королевской четы, решительного сторонника искоренения «иудействующей» ереси.
Между тем на папский престол оказывалось противоречивое давление, с одной стороны, «новыми христианами», пытавшимися богатыми дарениями (подкупом) склонить папу римского и его ближайшее окружение ограничить власть испанской инквизиции, установив при папском престоле нечто вроде независимой апелляционной инстанции, к которой могли бы обращаться несправедливо осужденные св. трибуналом, с другой стороны — испанской короной, требовавшей полного подчинения себе св. трибунала и невмешательства со стороны папского престола в его дела и обещавшей папе в качестве компенсации часть награбленного у «еретиков» имущества.
Домогательства испанской короны, превращавшейся на Западе в почти единственный оплот прогнившего до своих основ папства, возымели на Сикста IV соответствующее действие. 2 августа 1483 г. Сикст IV издал декрет, создававший постоянный «священный» трибунал в Кастилии во главе с генеральным (верховным) инквизитором, назначаемым по представлению испанской короны папой, но во всех своих действиях подотчетным только короне.
Генеральный инквизитор получил право назначать с согласия короны провинциальных инквизиторов.
На должность генерального инквизитора был назначен Томас Торквемада. Он себя титуловал так: «Мы, брат Томас Торквемада, монах ордена братьев проповедников, приор монастыря святого Креста в Сеговии, духовник короля и королевы, наших государей, и генеральный инквизитор во всех их королевствах и владениях против еретической испорченности, назначенный и уполномоченный святым апостолическим престолом».[267]
Как следует из этого текста, Торквемада был назначен на свой пост папским престолом, который разделяет с испанской короной ответственность за его кровавые деяния.
Таким образом, испанская корона обрела в инквизиции, освященной высшим церковным авторитетом, террористический инструмент, используя который она могла впредь эффективно подавлять всех своих противников.
17 октября 1483 г. папа римский распространил полномочия кастильского генерального инквизитора также на Арагон, Валенсию и Каталонию. В этих областях инквизиция была известна с XIII в., но к концу XV в., в связи с развитием городов и ростом самоуправления, она пришла в упадок и практически бездействовала. Местные кортесы только под большим давлением короны согласились распространить полномочия Торквемады на свои области, население которых весьма враждебно встретило его представителей и не скрывало своих симпатий к жертвам «священного» трибунала.
В том же году Фердинанд V создал Верховный совет инквизиции под председательством генерального инквизитора. В задачу совета входило главным образом решение вопросов, связанных с конфискацией имущества еретиков. Этим было завершено создание Верховного инквизиционного трибунала — Супремы (Верховный трибунал инквизиции именовался по-испански Supremo Tribunal de la Santa Inquisicion, сокращенно — Супрема). — в Испании, кровавая деятельность которого продолжалась три с половиной столетия.
Как уже было сказано, первыми жертвами испанской инквизиции стали «новые христиане» — марраны.
Буржуазные и церковные исследователи исписали немало страниц, пытаясь доказать — одни, что
