хватает обычного прикосновения. И может быть, если бы я мог больше касаться кого-нибудь, я был бы в состоянии переждать его горе.
Я провела рукой по его плоскому животу, а он испытующе посмотрел на меня. Я улыбнулась ему и сказала:
- У тебя могут быть прикосновения, Джулиан. В нашей культуре не обязательно все прикосновения являются сексуальными.
Тогда он рассмеялся резким, счастливым и одновременно удивленным смехом.
- Я думал, что ты каждое свое прикосновение считаешь сексуальным.
- Нет, чувственным, но не сексуальным.
- И есть различие? - Спросил он.
Я снова провела рукой по его животу, пока другая моя рука обхватывала его талию.
- Да.
- И какое было сейчас? - он спросил.
Это заставило меня нахмуриться.
- Ты не любишь женщин, помнишь?
Он снова рассмеялся, и пробежал своей рукой по моей руке, гладившей его живот.
- Да, но ты не будешь делиться своими мужчинами.
- Это может быть спорно для некоторых из них, - сказала я.
Его брови взметнулись.
- Правда?
Выражение его лица вызвало у меня улыбку.
- Видишь, ты предпочитаешь спать с ними, а не со мной.
Он закатил глаза, отмахнулся, а потом широко улыбнулся мне.
- Верно. - Он склонился, все еще улыбаясь, но его следующие слова не соответствовали улыбке. - Но если я обниму тебя, то Адам мне это простит, но не простит мне другого мужчину.
Я всматривалась в его лицо в нескольких дюймах от моего.
- Это плохо?
Он кивнул, и поднял мою руку со своего живота, чтобы легко поцеловать мои пальцы, говоря при этом:
- Я люблю Адама больше, чем я когда-либо любил кого-нибудь еще, но мне плохо без его внимания. - Он позволил моей руке упасть и наклонился так близко к моему лицу, насколько позволял его рост и мои каблуки. - Это моя слабость, но мне нужно касания, и флирт, и еще кое-что.
- Приезжай сегодня вечером к нам на обед, мы устроим большую уютную груду, пока будем что- нибудь смотреть по телевизору.
Его шаги замедлились, и он почти сбился с шага, но спохватился и ни один из нас не остановился.
- Ты уверена?
- Поверь, пока это не сексуально, ты получишь объятия.
- И если я захочу, чтобы это было сексуальным? - Спросил он.
Его слова заставили меня, нахмурившись, всмотреться в него, и он отвел глаза, стараясь не встречаться с моим пристальным взглядом. Он притворился, что смотрит на полицию и на патрульные машины, но я знала, что он скрывал от меня выражение своего лица, потому что не хотел показывать то, что сейчас было в его глазах.
Пришлось прервать нашу прогулку, останавливая его. Я развернула его к себе.
- Когда-то ты сказал мне, что твои отношения с Адамом были твоим первой любовью, что вы встречались и работали, но никогда не был полностью счастлив.
Он чуть заметно кивнул.
- Если ты скажешь мне, что для тебя важно быть верным своим обязательствам, то я помогу тебе в этом, но если ты скажешь мне, что все закончено и тебе нужен секс, то это другой разговор.
Я видела боль в его глазах. Он обнял меня, так крепко прижав меня к себе, что ни один солнечный лучик не проскочил бы между нами. Он никогда не обнимал меня так, и очень редко обнимал так других мужчин, если не поддразнивал или не провоцировал других. Но сейчас было совершенно не сексуальное объятие, и не поддразнивание. Он обнимал меня слишком крепко, слишком отчаянно. Я обнимала его и говорила ему в грудь.
- Джулиан, что случилось?
- Я собираюсь изменить ему, Мерри. Если он так и будет продолжать оставлять меня одного, я изменю ему. Думаю, что именно этого он от меня и ждет, ждет, чтобы использовать это как предлог для расставания.
- Почему ему нужно это?
- Я не знаю, может быть потому, что Этан всегда ненавидел факт, что его единственный брат был геем. Он всегда ненавидел меня и обвинял меня в том, что я превратил его брата в гомосексуалиста.
Немного отодвинувшись от него, я постаралась посмотреть ему в лицо, но он так сильно прижимал меня к себе, что мне не удалось это.
- Этан сам в это не верил. Адам всегда любил мужчин.
- У него было несколько подруг. Он встречался с ними до меня.
Я коснулась его лица и повернула его к себе так, чтобы он посмотрел на меня.
- Он говорит, что снова будет встречаться с женщинами?
Он покачал головой, и я поняла, что за стеклами очков блестят слезы. Он еще не плакал, но они уже блестели в его глазах.
- Я не знаю. Он не хочет, чтобы я дотрагивался до него. Он не хочет, чтобы кто-нибудь дотрагивался до него. Я больше не знаю, о чем он думает.
Слезы дрожали на его ресницах. Он не опускал глаз, широко распахнутых, чтобы не полились слезы.
- Приезжай на обед. У тебя могут быть немного дружеских объятий.
- Мы пообедаем вместе сегодня, и может быть после этого мне нужно будет еще касаться кого- нибудь другого.
Я улыбнулась ему.
- И если ты не появишься у нас, то мы будем думать, что ты с твоим самым важным объятием хорошо проводите время, и это будет самое лучшее.
Он улыбнулся, и торопливо смахнул набегающие слезы. Он был геем, но он все еще был мужчиной, и большинство из них не хотело плакать, особенно публично.
- Спасибо, Мерри. Извини, что вывали это на тебя, но мои друзья в основном гомосексуальные мужчины и...
- Они видят в этом шанс начать охоту на тебя, - сказала я.
Он снова отмахнулся.
- Нет, но я знаю нескольких моих друзей, которые были бы счастливы снова оказаться в моей кровати.
- Вот в чем проблема, когда среди друзей много твоих экс-возлюбленных, - сказала я.
Он рассмеялся, и на сей раз казалось счастливо.
- Что я могу сказать? Я все лишь дружелюбный парень.
- Наслышана, - сказала я. Я обнимала его, и он обнимал меня в ответ, и на сей раз это были объятия друзей. - Ты говорил с Адамом о семейной психотерапии?
- Он говорит, что она ему не нужна. Что он знает, что с ним происходит. Он потерял своего проклятого брата, и ему позволили его оплакивать.
Рис кашлянул рядом с нами, и мы повернулись к нему.
- Нам нужно показать документы и пройти через оцепление. - Его голос был лишен выражение, но я знала, что он в курсе нашего разговора. Во-первых, у всех фейри слух лучше, чем у людей, а во-вторых, за тысячелетия своей жизни учишься читать людей.
- Простите, - сказал Джулиан. - Я непрофессионал, и подобное поведение для меня неприемлемо. -
