-- Линда, -- строго проговорила женщина. -- Будь умницей. Ты еще слишком мала, чтобы опекать питомцев.
-- А я хочу! -- кроха Линда недовольно топнула.
-- Линда, звездочка моя, -- свободный Эллендер наклонился к дочери. -- Иметь питомцев очень большая ответственность и тяжкий труд. Для этого надо много и долго учиться. Надо знать, как обеспечить питомцам хорошую жизнь, как следить за их здоровьем, как подбирать им пару и обеспечивать продуктивную линию, как заботиться о потомстве. Давай для начала ты потренируешься на своем щенке. Вот когда он у тебя вырастет, принесет щеночков, и ты сможешь найти для них новых хозяев, вот тогда мы с тобой поговорим. А пока еще рано...
Линда на мгновение задумалась.
-- А они будут со мной играть?
-- Линда! -- хозяйка недовольно одернула дочь. -- Питомцы должны работать.
Эллендер улыбнулся:
-- Питомцы не игрушка, принцесса. И потом, мама права -- они должны работать. Вот этот питомец, -- свободный положил руку на бритую голову двадцатилетнего парнишки, -- хороший кондитер, он будет работать у нас на кухне и делать для тебя пирожные. Эта будет моим секретарем, ну, а этого питомца, -- Эллендер указал на Роберта, -- я купил в подарок для наших друзей Рейбернов...
Пока Роберт пытался переварить новость, Линда вновь топнула.
-- Не хочу для Рейбернов! -- возмутилась малышка. -- Рейберны плохо относятся к питомцам!.. Ты сам говорил...
-- Линда, детка, -- свободный Эллендер был преисполнен терпения. -- Наши друзья вовсе не плохо относятся к питомцам, просто немного неправильно. Вот твой щенок -- его ведь надо учить... Приучать к месту, к командам, иначе он будет грызть твои игрушки, а тебе это не понравится. Если ты не сможешь его обучить, нам придется отдавать щенка на выучку специальным людям, тратить много денег и времени на дрессуру. Так вот, Линда, питомцев тоже надо воспитывать, а наши друзья не всегда об этом помнят. К счастью, этот питомец воспитывался по специальной программе, он многое умеет, он послушен, и мы без опаски можем передать опеку над ним нашим друзьям. Это будет полезно и для него, и для наших друзей. А теперь, детка, пора возвращаться к делам. О питомцах надо позаботиться и дать им имена. Если хочешь, ты можешь сделать это сама.
Линда захлопала в ладоши, и Эллендер довольно улыбнулся.
-- Ну что ж, звездочка моя, начинай.
-- Она такая красивая, -- Линда внимательно оглядела Пат. -- Давай назовем ее Бэль.
-- Хорошо, Бэль так Бэль, -- согласился Эллендер. -- А этого?
-- Его Тимми, -- нарекла Линда парнишку-кондитера. -- А вот этого...
-- Линда, этого пока не нужно называть, имя ему дадут наши друзья...
-- Нет нужно, нужно, -- заспорила девочка. -- Без имени нельзя!
-- Ну, хорошо, -- согласился свободный. -- Так как ты его назовешь?
Линда задумчиво обошла Роберта.
-- Пусть будет Подарок.
-- Чудесно! -- свободный оглянулся. -- Роджер, вы все запомнили?
-- Конечно, свободный, -- из-за спины Эллендера вышел какой-то человек и, не спеша, оглядел питомцев. Под его цепким взглядом Роберту стало совсем неуютно. Взгляд был особенно неприятным, так как глаза мужчины были слишком светлым, и казались такими же выцветшими, как и волосы. По одежде и манерам Роджера можно было принять за свободного, но ошейник выдавал его статус. 'Имя: Роджер Смарт', -- прочел Роберт. -- 'Опекун: Натаниэль К. Эллендер'. -- Вы хотите, чтобы я перепрограммировал данные по опекунству Подарка?
-- Нет, этого не требуется, -- Эллендер взял дочь за руку. -- Ровно в восемь данные сменятся автоматически. Позаботьтесь пока обо всем остальном -- разместите питомцев и займитесь Подарком. Я хочу, чтобы через два часа он был готов.
-- Конечно, свободный. Два час, это больше, чем достаточно.
Роберту вновь показалось, что перед глазами все плывет. Пленник, товар, раб, а теперь еще и подарок, он подавленно смотрел вслед свободному семейству, наблюдал, как управляющий вводит в ошейники новые имена, терпеливо снес эту процедуру, когда доктор Смарт дошел и до него, выслушал наставления управляющего... Но потом, когда доктор вызвал еще двух рабов и его повели куда-то вглубь дома, велели встать на разложенный по полу полиэтилен, расставить руки и ноги, и стали красить из пульверизатора... Когда ему на голову напялили золотой парик с бантом, на ноги золоченые же сандалии, через плечо позолоченный колчан, вместо стрел заполненный золоченными имитациями карандашей и художественных кистей, а на плечи накинули коротенький золотой плащ, совершенно не прикрывавший наготу, и принялись, как попугая, натаскивать на чтение идиотских и бездарных стихов, Роберт решил, что, должно быть, ударился во время шторма головой и теперь лежит в коме в какой-то клинике, а все окружающее не более чем бред его травмированного мозга. От этой мысли молодой человек остановился на полуслове, бессмысленно уставился в пустоту и почти сразу же получил пощечину.
-- Сосредоточься, Подарок! -- нахмурился управляющий. -- Повторяй поздравление еще раз -- с начала.
Пощечина привела Роберта в себя, и он понял, что все случившееся было не сном и не бредом, а его жизнью -- жизнью раба...
Патриция Ричмонд, получившая имя Бэль, оглядела свою комнату и подумала, что ей повезло. Конечно, ее жилище трудно было назвать уютным. Маленькая, с узкой откидной койкой, небольшим шкафчиком для одежды, столом с компьютером и рядами полок для папок, ее комната могла показаться клетушкой, не достойной даже человека, живущего на продовольственные талоны. И все же комната была чистой, светлой, а главное -- принадлежала ей одной, точно так же, как и прилегавшие к комнате душ и туалет.
После двух месяцев жизни в общежитии это приводило Пат в особый восторг, и она от души благодарила Господа, пославшего ей богатого и влиятельного хозяина. Ошейник и статус рабыни не слишком волновали девушку, и она больше расстраивалась из-за убогого серого платья, напоминавшего балахон с множеством кармашков для ручек, карандашей и блокнотов, и уродливого парика. В конце концов, размышлял Патриция, в ее жизни мало что изменилось, да и была ли она когда-нибудь свободна? Никогда! -- признала Пат. Разные идиотки сколько угодно могли кричать о равенстве, возмущаться сексуальными домогательствами и устраивать показательные процессы, но что, кроме красоты и своего тела, могла продать Пат, чтобы проложить путь наверх? Ничего.
Липосакция, коррекция груди, носа и подбородка, регулярная эпиляция и окрашивание волос, а также постоянные консультации у психоаналитиков стоили Пат продажи родительского дома, зато превратили ее в совершенство. И все же пролезть наверх было нелегко. Пат отдавала себе отчет в том, что никогда не сможет пробиться даже в старлетки, что она совершенно не умеет петь и танцевать и, значит, путь наверх лежит через офисы нужных людей. Вот только с этими людьми все оказалось не так просто. Половина потенциальных работодателей придерживалась не той ориентации, а оставшиеся были либо давно и надежно женаты, либо собирались жениться на богатых наследницах, либо у них уже были ловкие любовницы и места для Пат там никто не оставлял. Роберт казался Патриции счастливым билетом наверх, первой ступенькой к богатству и успеху, хотя периодически и раздражал девушку редкой недогадливостью.
И кто мог подумать, что эта ступенька обвалится под ее ногой, а они оба угодят в рабство? Впрочем, продавалась ли она сама или продавали ее, Патриция не собиралась менять принципы. Новый хозяин мог дать много больше, чем Роберт, и Пат не сомневалась, что на смотринах и аукционе свободный Эллендер сполна оценил ее фигуру и красоту. Как бы нарядно не одевалась хозяйка, Патриция была красивее, и если ее красоту заметил даже несмышленый ребенок, странно было бы, чтобы молодой и здоровый мужчина
