Эта заметка возмутила Мишу. Все в ней не правда! Разве он зубрит и разве это эгоизм, если он хорошо учится? Ведь ясно, что надо хорошо учиться. Юра тоже неплохо учится, но ему отец за хорошие отметки всегда что-нибудь покупает. И потом, разве он, Миша, виноват, что его выбрали старостой группы и членом учкома?
— Вот видишь, — говорил ему Генка, — видишь, что Юрка вытворяет! Я тебе давно говорил: нужно его вздуть как следует, будет знать.
— Кулаками ничего не докажешь, — сказал Слава, — нужно в следующем номере “Боевого листка” ответить на это загробное послание.
— Дело не в том, что он про меня написал, — сказал Миша, — дело в принципе: что такое эгоизм. Юрка хочет запутать этот вопрос. А мы его должны распутать.
И мальчики начали готовить следующий номер стенной газеты, посвященный вопросу: “Что такое эгоизм?”
59. ПОЛКОВОЙ ОРУЖЕЙНЫЙ МАСТЕР
В назначенный день Миша, Генка и Слава вошли в кабинет Алексея Иваныча.
Возле Алексея Иваныча сидел человек в шинели и военной фуражке.
— Садитесь, — сказал Алексей Иваныч. — Миша, ты принес кортик?
Миша нерешительно посмотрел на военного.
— При этом товарище можешь все рассказывать, — сказал Алексей Иваныч.
Военный долго и внимательно рассматривал пластинки. Когда он положил их на стол, Алексей Иваныч сказал ребятам:
— Мы вас слушаем.
Миша оглянулся на друзей и, откашлявшись, произнес:
— Мы установили, что этот кортик принадлежит полковому оружейному мастеру, жившему в царствование Анны Иоанновны, то есть в середине восемнадцатого столетия.
Алексей Иваныч удивленно поднял брови, военный внимательно посмотрел на Мишу.
— Анны Иоанновны? — переспросил Алексей Иваныч.
— Анны Иоанновны.
— Это та, что ледяной дом построила, — вставил Генка.
Он хотел еще что-то сказать, но Слава толкнул его ногой, чтобы не мешал.
— Как вы это установили?
— Очень просто. — Миша взял в руки кортик, вынул из ножен клинок. Прежде всего клейма. Их три: волк, скорпион и лилия. Видите? Так вот. Волк — это клеймо золингенских мастеров в Германии. Такие клинки назывались “волчата”. Они изготовлялись до середины шестнадцатого века.
— Есть такая марка оружия, очень знаменитая, — подтвердил Алексей Иваныч.
— Изображением волка или собаки, — продолжал Миша, — отмечал свои клинки толедский мастер Юлиан дель Рей, Испания.
— Крещеный мавр, — вставил Генка.
— Он жил в конце пятнадцатого века, — продолжал Миша. — Теперь скорпион. Это — клеймо итальянских мастеров из города Милана. Наконец, лилия. Клеймо флорентийского мастера…
— Параджини, — подсказал Генка.
— Да, Параджини. Он тоже жил в начале шестнадцатого века. Вот что обозначают эти клейма. Они обозначают мастеров.
— Кто же из них сделал кортик? — спросил Алексей Иваныч.
— Никто, — решительно ответил Миша.
— Почему?
— Потому что во всех книгах, которые мы прочли, написано, что кортики появились только в начале семнадцатого века, а все эти клейма относятся к шестнадцатому веку.
— Логично, — сказал Алексей Иваныч. — Но зачем же, в таком случае, клейма?
Миша пожал плечами:
— Этого мы не знаем.
— Ребята правы. — Военный взял у Миши клинок и поднес его к свету. По всей длине клинка тянулись едва заметные волнообразные рисунки в виде переплетенных роз. — Это дамасская сталь. Она изготовлялась только на Востоке. Значит, клейма европейских мастеров не имеют к клинку никакого отношения. По-видимому, мастер, изготовивший этот кинжал, хотел показать, что его клинок лучше самых знаменитых. С этой целью он и поставил эти три клейма.
Миша несколько смутился тем, что военный сразу определил то, над чем мальчики трудились столько времени, но продолжал:
— Тогда мы решили познакомиться с образцами кортиков, употреблявшихся в России. Их было три типа. Во-первых, морской, но он четырехгранный, а этот трехгранный. Значит, не подходит. Во-вторых, кортик егерей, но его длина тринадцать вершков, а нашего — только восемь. Значит, тоже не подходит. Наконец, третий — это кортик полковых оружейных мастеров при императрице Анне Иоанновне. Он имел в длину восемь вершков, наш — тоже. Он был трехгранный, наш — тоже. И другие приметы сходятся. Поэтому мы решили, что этот кортик принадлежал какому-то оружейному мастеру времен Анны Иоанновны.
Миша кончил говорить, постоял немного и сел на диван рядом с Генкой и Славой.
— Что ж, — сказал военный, — попробуем искать владельца.
Алексей Иваныч взял со стола квадратную книгу. На ее плотной обложке было написано: “Морской сборник. 1916 год”.
— Так вот, — сказал Алексей Иваныч, — при взрыве линейного корабля “Императрица Мария” погибло три офицера, носивших имя Владимир. Иванов мичман, Терентьев — капитан второго ранга, Неустроен — лейтенант. Встает вопрос: кто из них владелец кортика? Сейчас посмотрим некрологи. — Алексей Иваныч перелистал и пробежал глазами несколько страниц. — Иванов… молодой и прочее… Неустроев… исполнительный… — Алексей Иваныч замолчал, читая про себя, потом медленно проговорил:
— А вот интересно, прошу послушать: “Трагическая смерть унесла В.В.Терентьева, выдающегося инженера Российского флота. Его незаурядные способности и глубокие познания, приобретенные под руководством незабвенного П.Н.Подволоцкого, давали ему все основания стать для вооружения флота тем, чем был для вооружения сухопутных войск его знаменитый предок П.И.Терентьев”.
— Кажется, попали в точку, — сказал военный. — Есть у вас военная, энциклопедия, Алексей Иваныч?
— Петров, — сказал Алексей Иваныч, — сбегай к Софье Павловне и возьми для меня военную энциклопедию Гранат на букву “Т”.
Генка принес книгу, Алексей Иваныч перелистал ее:
— Есть: “Терентьев, Поликарп Иваныч. Родился в тысяча семьсот первом году. Умер в тысяча семьсот восемьдесят четвертом году. Выдающийся оружейный мастер времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Служил при фельдмаршале Минихе. Участник сражений при Очакове, Ставучанах и Хотине. Создатель первой конструкции водолазного прибора. Известен как автор фантастического для своего времени проекта подъема фрегата “Трапезунд”.
— Вот и пригодился ваш оружейный мастер, — сказал военный.
