подъезда гостиницы «Метрополь». Он прошел немного дальше, по той же улице, затем вернулся и зашел в подъезд гостиницы.
Ему навстречу вышел швейцар.
— Вам угодно комнату?
— Нет, мне надо поговорить с одним господином, высокого роста, с темной бородой, который вошел сюда минуть пять назад.
— Вы, вероятно, говорите о м-ре Джоэ Риджерсе?
— Кажется, это он и есть!
— Тогда будьте добры, потрудитесь подняться к нему наверх, № 82, на третьем этаже!
Эверет кивнул головой и быстро поднялся по лестнице. Он с удовольствием заметил, что кругом никого не было. В коридоре третьего этажа он остановился и стал прислушиваться.
Не услышав ничего подозрительного, он пошел к номеру 82 по мягким дорожкам, заглушавшим шум шагов.
Постояв немного, он постучал в дверь.
— Войдите! — послышалось из комнаты.
Билл Эверет быстро вошел и закрыл за собою дверь. Джоэ Риджерс без пиджака и жилетки стоял над умывальником.
Он сразу узнал служащего агента и тотчас же спросил далеко не любезным тоном:
— Что вам нужно?
— М-р Джон Сеймур, поручил мне сообщить, что он ожидает вас в конторе моего патрона! Вскоре, после вашего ухода, он пришел за зонтиком!
Джоэ изумился, но потом вдруг отскочил на шаг и крикнул:
— Ложь! Оставьте меня в покой с вашими выдумками!
— Нет, это правда! — уверял Эверет, опуская при этом правую руку в карман.
— Вы такой же негодяй, как и ваш патрон! — кипятился Джоэ. — Вы воображаете, что можете меня провести!
Эверет насмешливо расхохотался.
— Откуда вы узнали, что я живу здесь? — продолжал Джоэ.—Ведь я об этом ни слова не говорил у вас в конторе? Вы, значит, выследили меня? Теперь я догадываюсь, кто толкнул меня с тротуара под автомобиль! Это сделали вы, негодяй!
Эверет вдруг вытащил из кармана револьвер.
— Да! — воскликнул он. — Это сделал я! Зачем отпираться! А теперь, м-р Риджерс, я завершу план, который начал, но не докончить — я вас пристрелю на месте!
Билл Эверет стоял спиной к двери и не заметил, как кто-то бесшумно отворил ее.
Джоэ побледнел, как полотно.
— Негодяй! — скрежетал он. — Что я вам сделал дурного?
— Это мое дело! Так вот, я сейчас же выстрелю вам в самое сердце!
— Нет, Билл Эверет, вы этого не сделаете! — послышался вдруг могучий голос. Вместе с тем, чья-то рука протянулась через плечо преступника и выхватила револьвер.
Звереть отшатнулся, обернулся и в ужасе уставился на мужчину, который смотрел на него пронизывающим взором.
— М-р Пинкертон! — радостно воскликнул Джоэ Риджерс. — Вы вовремя пришли!
— Пинкертон? — дрожащим голосом повторил Билл Эверет. — Нат Пинкертон?!
Сыщик быстро подошел к растерявшемуся преступнику и наложил на него наручники. Тот не сопротивлялся, загипнотизированный взглядом Пинкертона.
— Не скажете ли вы теперь, где находятся м-р Джон Сеймур? — спросил сыщик.
— Я… Я не знаю этого! — заплетающимся языком проговорил Эверет.
— Вы прекрасно знаете! Сознайтесь лучше, что вы, вместе с вашим патроном Иосифом Гартоном. совершили преступление, ограбив Сеймура!
—Нет, нет! Мы ничего подобного не делали! Это неправда! — крикнул Эверет, к которому постепенно стала возвращаться его наглость.
— Я сумею уличить вас обоих! — заявил сыщик. — И не миновать вам электрического стула!
Эверет заскрежетал зубами. Страх его перешел в бешеную ярость.
— Отпустите меня! — заревел он. — За что вы заковали меня? Я не совершил никакого преступления!
— А покушение на убийство м-ра Джоэ Риджерса?
— Это… я шутил! На самом деле у меня и в мыслях не было убивать м-ра Риджерса! Я не способен на такое злодеяние!
— Что за негодяй! — воскликнул Джоэ, возмущенный его наглостью.
Нат Пинкертон злобно ухмыльнулся.
— Не волнуйтесь, м-р Риджерс, не стоит! Этого господина, за его « шуточки», мы отправим за решетку, а его почтенный патрон в скором времени разделить туже участь, затем им предоставят почетные электрические стулья!
Пинкертон, не обращая внимания на брань и угрозы Эверета, попросил Джоэ Риджерса сходить за закрытой каретой, чтобы доставить своего пленника в полицию, не возбуждая ничьего любопытства. Для него было важно, чтобы Иосиф Гартон не узнал об аресте своего служащего.
У Пинкертона еще не было доказательств виновности преступников, хотя он, конечно, не сомневался что негодяи ограбили и убили Джона Сеймура.
Несмотря на попытки к сопротивлению и яростные протесты, Билл Эверет должен был сойти вниз и сесть в карету.
На допросе у инспектора Мак-Коннэля, он держал себя крайне вызывающе и нагло.
Но инспектор не волновался, а, спокойно улыбаясь, заявил:
— Я посажу вас сначала на несколько недель на хлеб и на воду в одиночную камеру, Билл Эверет! Надеюсь, это подействует и, если вы научитесь вежливости и скромности, мы возобновим наш разговор!
Мак-Коннель сделал знак двум здоровенным полисменам, которые схватили Эверета и отвели в тюрьму. Затем инспектор выразил сыщику свое удивление, по поводу, столь быстро, достигнутого им, успеха, которым Пинкертон был обязан исключительно своей сообразительности.
Сыщик не замедлил принять дальнейшие меры и привести свой план в исполнение. Ему хотелось, чтобы агент Иосиф Гартон своим поведением сам выдал, было ли им совершено преступление или нет.
Пинкертон поспешил к себе на квартиру и, там преобразившись в обыкновенного посыльного, через полчаса вышел на улицу в синей блузе и с бляхой на картузе. В этом человек с багровым от водки носом и тупым выражением лица, никто не у знал бы сыщика.
Он отправился на Цедар-стрит, вошел в «Строение Западной улицы», поднялся по подъемной машине в 24-ый этаж и, пройдя нисколько коридоров, очутился у № 224.
Он постучал в дверь.
— Войдите! — послышалось изнутри.
Пинкертон открыл дверь, покачиваясь переступил порог и остановился, тупо оглядывая комнату. Притворившись пьяным, он зорко осмотреть обстановку.
Он заметил, что рядом с конторой находилось еще помещение, вход в которое было завещано темно- зеленой портьерой.
При входе посыльного, Гартон, сидевший за письменным столом, поднял голову и с недоумением взглянул на него.
— Мое почтение! — глупо улыбаясь поклонился сыщик, снимая с головы картуз.
— Что вам угодно? — спросил агент.
— Я пришел по поручению… Ну и высоконько же вы поместились! — прервал посыльный сам себя, заглядывая в окно.
— К делу, к делу!.. У меня нет времени! — отозвался Гартон.
Но подвыпивший посыльный, очевидно, любил поболтать.
