Эти глаза были человеческими.
Могильщик застонал, чувствуя, как ужас и отвращение охватывают всю его суть, сковывают движения.
Человеческие глаза. Кошелёк, который явно служил приманкой, что говорило о разуме твари... Это было настолько ужасно, что кровь стыла в венах. Причём, это не было фигурой речи - сердце Велиона, казалось, остановилось.
Где-то над ухом рвало Альха, глаза твари смотрят в глаза, вонючий воздух с хрипом врывается в лёгкие... Почему он ещё жив?
Потому что щупальца его уже не тянут. Почему? Могильщик сел. Щупальца, опутывающие его сапоги, рванули обратно к твари. Они извивались, мелькая у глаз чудовища... Велион понял, что старается сделать 'осьминог' только через несколько секунд. Разумная гадина старалась закрыть глаза щупальцами от отвращения к себе. Эти отростки будто бы кричали 'Не смотри на меня! Не смотри!'. Могильщик застонал. Страх перед чудовищем сменился жалостью.
Тотенграбер поднялся и, пошатываясь и хромая, приблизился к твари.
- Что ты делаешь? - орал позади Альх, но могильщик его не слушал.
- Хочешь, я убью тебя? - спросил могильщик, внимательно глядя в глаза животине.
'Да', - сказали ему глаза, истекающие мутной жижей. Может, это были слёзы?
Велион поднял меч, но его остановило щупальце. Оно осторожно, но с силой, опустило руку могильщика, оплело перчатку, мягко вынуло рукоять меча из ладони и отбросило его к дверям.
- Так тебя не убить?
'Да'.
- Пошли, - сказал могильщик более или менее успокоившемуся Альху и повернулся спиной к чудовищу.
- Зачем?
- Нарубить дров.
Выйдя на свет, Велион первым делом снял сапоги, в которых хлюпала кровь, и осмотрел свои ноги. Портянки были рваные, пострадали и штаны, но ранки были неглубокими, а шипы, если он ещё жив, не отравлены. С другой стороны раны сильно кровоточили и причиняли сильную боль. Но это можно было перетерпеть. Могильщик плотно замотал ноги, обулся и отправился на поиски того, что могло сгодиться для работы дровосека.
Тотенграбер нашёл подходящий топор с железной рукоятью достаточно быстро. Вообще-то это был боевой топорик довольно ржавый, но ещё крепкий. Купец бестолково мотался за его спиной. Шок оказался для него слишком сильным.
- Как оно могло сохранить разум? - бормотал купец. - Там же куча людей...
- Магия - страшная вещь, - буркнул Велион, рубя топориком рассохшийся стол, который вытащил из соседнего дома. - Страшная и странная. В могильниках можно увидеть и не такое.
- Но... - купец не закончил. Тяжело вздохнув, он принялся собирать щепу.
Набрав охапку дров, купец зашёл в здание, сбросил горку щепы на пол. Чудовище содрогнулось, щупальца начали обшаривать разбитое дерево, перекладывая его с места на место. Альх, чувствующий скорее страх и отвращение, чем жалость, поспешил выйти.
Через полчаса Велион решил, что дров достаточно. Они с купцом сели на мостовую, перекусили и немного отдохнули. Солнце сильно припекало, так что во время работы пришлось снять плащи. После Велион зашёл в здание, где сидела тварь, начал складывать костёр. Альх, не рискнувший ещё раз войти в комнату, остался ждать на улице. Хоть не мешал и не пытался отговорить могильщика, и на том спасибо.
Велион сложил около чудовища большой костёр. Вытащил из кошеля огниво, из кармана - стопку писем. Пробежал взглядом по первому листу. 'Возлюбленная моя Амелла, пишу вам очередное письмо, которое так и не решусь отправить...'. Могильщик скомкал листы и сунул в костёр. Продавать эти письма графоманам было бы подлостью и к Амелле, и к любящему её человеку, а пускать на растопку... будто совершить заочные похороны и писавшему, и Амелле.
Старые сухие листы загорелись от первой же искры, языки пламени принялись лизать тонкую щепу. Могильщик подождал, пока огонь разгорится, как следует, и кинул в огонь ножки стола. Чудовище ёжилось, стараясь сильнее прижаться к стене, но никакого сопротивления не предпринимало. Велион отвернулся от костра, подобрал кошелёк и направился к выходу. Но остановился в дверном проёме, обернулся.
- Прощай, - сказал он.
Глаза чудовищного и несчастного создания слезились не прекращая. Противно пахло его горелой плотью. Наверное, так же пахла бы лягушка, которую кинули в костёр, потому что на запах горелого животного это зловоние не было похоже.
Велион вышел из здания, немного постоял, глядя на всё усиливающийся огонь, и плотно закрыл дверь. Дверь сильно скрипела, но подалась легко.
- Зачем? - спросил Альх, зажимающий нос рукой.
- Гораздо менее мучительно задохнуться в дыме, чем сгореть в огне, - ответил могильщик, направляясь прочь от дома.
Альх поспешил за ним.
- А раньше не пытались сжечь могильники? - спросил он через некоторое время.
- Пытались, - сказал Велион. - Но многие заклинания таким способом снять не удалось, хотя кое- какой прок от этого был. И испортились многие вещи, поэтому от этого решили отказаться.
- Ясно... - пробормотал купец. - Слушай, я всё время хотел спросить дочь, но забывал, почему могильщики путешествуют от города к городу, а не занимаются поисками ценностей в одном городе?
- Из целей безопасности, - неуверенно ответил Велион. Он и сам не раз задавал себе этот вопрос. Многие, говорящие о шиле в заднице, приводили как раз этот пример, как основополагающий в их теории. Поэтому могильщик решил дать самый распространённый ответ их оппонентов: - Если жить на одном месте, некоторые могут понять, что наше проклятье не действует на других людей, и тогда возвращающегося с добычей могильщика могут прихватить разбойники.
- Но некоторые могут знать о проклятье и без этого, - возразил Альх.
- Но ведь никто не знает когда и где появиться могильщик, так? Или идёт ли он с добычей, а не пустой. К тому же, сидеть на одном месте скучно.
- Ясно.
- Стой, здесь что-то есть...
- Только близко не подходи, это может оказаться какая-нибудь тварь, - предостерёг купец, сам оставаясь от могильщика на приличном расстоянии.
Велион усмехнулся и склонился над кучкой шевелящихся змей.
Часа два как перевалило за полдень. Стало по-настоящему жарко.
Велион, у которого в рюкзаке уже было два позолоченных подсвечника, небольшая картина необычайной красоты и ещё с пяток безделушек, решил возвращаться. Купец, так и не нашедший тело дочери, не сопротивлялся, хотя вид у него был расстроенный. К тому же их сильно беспокоили дымы, валящие из того района, где могильщик поджёг дом. Наверное, дверь прогорела, и начался пожар. Это могло сулить большие неприятности.
Несмотря на возможность пожара, Велион пошёл обратно той же дорогой. Всё-таки другой путь мог оказаться опасным, к тому же пару раз они натыкались на выжженные полосы пропитанные магией, и ещё раз на полоску леса.
- Пошли, пошли, - торопил могильщик Альха. Купец пыхтел, клял пивной животик, но не отставал.
Но они всё равно опоздали.
Сухая погода и время сделали своё - деревянные основания крыш и полы вспыхнули, как серная спичка. Полыхало уже десятка полтора домов. Это был огромный погребальный костёр для несчастных исковерканных магией людей, возможно, единственных переживших войну. Их смерть была не менее мучительной, чем последние восемьдесят лет существования.
