задрожала и опустилась на ближайший стул.
— Я говорила серьезно, — сказала она слабым голосом. — Неужели вы не поняли этого?
Он поступил бесстыдно, он подыграл ей.
— Честное слово, я думал, что вы мистифицируете меня и поддакивал вам.
Она вздохнула и посмотрела на него с нежным упреком.
— Желала бы я знать, могу ли вам верить? — сказала она тихо.
— Конечно, можете, — уверял он трусливо.
Она колебалась.
— Не знаю. Эмили очень восхищаются некоторые мужчины. Почему и вам не быть в их числе?
— Она бедна и я беден. Эти факты говорят сами за себя.
— Да — но Эмили завлекает вас. Она выйдет за вас завтра, если вы сделаете ей предложение. Не спорьте! Кроме того, вы поцеловали ее руку.
— О, мисс де Сор!
— Не называйте меня мисс де Сор! Называйте меня Франсиной. Я желаю знать, зачем вы поцеловали ей руку?
— По привычке, — поспешил объяснить пастор, — просто по привычке. Вы забываете, что я жил за границей несколько лет…
Его пребывание за границей ее не заинтересовало.
— Если я вам прощу, — перебила она, — вы поцелуете мою руку?
Мирабель повиновался с любезной поспешностью.
— За границей, — продолжал он, — у дам целуют руку…
Франсина опять перебила его:
— Почему вы не называете меня Франсиной?
Он исполнил ее желание с откровенным раболепством.
— Я хотел сказать, Франсина, что у дам целуют руку, когда их благодарят. Вы должны признаться, что Эмили…
Она перебила его в третий раз:
— Эмили? Разве вы уже с нею так фамильярны? Разве она уже называет вас Майлз? Она, без сомнения, рассказала вам, какую уединенную жизнь ведет в своем бедном доме?
— Она ничего не говорила о себе. Все, что я знаю о ней, я знаю от мистера Вайвиля, — поклялся дамский угодник.
— Неужели? Вы, конечно, расспрашивали мистера Вайвиля об ее родных? Что он сказал?
— Он сказал, что она лишилась матери в детстве, а что отец ее умер скоропостижно, несколько лет тому назад от болезни сердца.
— А еще что? Впрочем, тихо! Сюда кто-то идет.
Мирабель почувствовал к подошедшему слуге самую глубокую признательность.
— Это, верно, прислали за нами, — сказал Мирабель Франсине. — Нас зовут в комнаты.
— Мисс Браун желает говорить с вами, сэр, если вы не заняты, — сообщил слуга.
Франсина удерживалась, пока посланец не ушел.
— Это уже бесстыдство! — объявила она с негодованием. — Эмили не может оставить вас со мною на пять минут без того, чтобы не потребовать вас к себе. Если вы пойдете к ней, после всего, что вы мне сказали, вы будете самый низкий человек на свете.
Он действительно был самый низкий — он довел свою малодушную покорность до последней крайности.
— Только скажите, чего вы желаете от меня, — согнулся он в глубоком поклоне.
Даже Франсина ожидала небольшого сопротивления от существа, имевшего наружность мужчины.
— О, неужели вы говорите правду?
Он ответил еще одним поклоном. Она по-прежнему не была в нем уверена.
— Пустите меня к Эмили вместо вас, — предложила она. — Я извинюсь за вас.
— Я готов на все в угождение вам.
Франсина бросила на него прощальный взгляд.
— Вы не человек — ангел!
Оставшись один, Мирабель рухнул на стул. Впрочем, он остался совершенно доволен собой.
«Ни один человек не мог бы справиться так с этой чертовкой, как я, — думал он. — Но как я объясню это Эмили?»
Он случайно взглянул на розы, которые оставила Эмили. «Вот что мне поможет!»
Вынув свою записную книжку, Мирабель написал карандашом на чистой странице:
«У меня была сцена ревности с мисс де Сор. Вместо того, чтобы немедленно повиноваться вашему призыву, я остался здесь — единственно для вас. Этой бедной сумасшедшей надо потакать, а то она сделает скандал. Я знаю, что вы поймете и простите меня».
Вырвав страницу и засунув ее между розами, Мирабель позвал мальчика, работавшего в саду, и дал ему шиллинг:
— Отнеси цветы в людскую и вели одной из горничных положить их в комнату мисс Браун.
Глава XLVII
Рассуждения
В доме тем временем произошло вот что. Войдя в гостиную, Эмили нашла Албана разговаривающим с Сесилией и услышала свое имя, когда отворила дверь.
— Наконец-то! — воскликнула Сесилия. — Почему вы так долго задержались в саду?
— Мистер Мирабель превзошел самого себя в красноречии? — спросил Албан.
Как ни досадно было ему отсутствие Эмили, все было забыто, волнение исчезло с его лица, когда они взглянули друг на друга.
— Судите сами, — ответила Эмили. — Мистер Мирабель говорил со мною о родственнице, которая очень дорога ему — о своей сестре.
Сесилия удивилась.
— Почему он никогда не говорил нам о своей сестре?
— Это печальный предмет, милая моя. Его сестра ведет страдальческую жизнь — она несколько лет не выходит из своей комнаты. Он пишет ей постоянно. Его письма из Монксмура интересуют ее, бедняжку. Он, кажется, упомянул и обо мне. Она прислала мне поклон и приглашает к себе.
— Скажите, сестра мистера Мирабеля старше или моложе его? — любопытствовала Сесилия.
— Старше.
— Она замужем?
— Вдова. У нее свой дом в Нортумберланде.
— Не соседка ли она сэра Джервиса Редвуда?
— Кажется, нет.
— Есть у нее дети?
— Нет, она совсем одна. Теперь, Сесилия, я выдала вам все, что знаю, — и мне надо кое что сказать мистеру Моррису. Нет, не надо оставлять нас — вы этим интересуетесь. Предмет разговора не очень приятный для меня, но…
— Мисс Джетро? — догадался Албан.
— Да, мисс Джетро. Я желаю успокоить мистера Мирабеля — с вашей помощью, мистер Моррис.
— В каком отношении могу я вам помочь?
— Вам не надо сердиться.
— Разве я имею сердитый вид?
— У вас вид серьезный. Мистер Мирабель боится, что мисс Джетро, может быть, сказала о нем что-
