— Очень большой. Ну и умный, взял с собой святой образ. А эти девчонки так искренне верят, что с помощью магии можно решить все проблемы, что никогда даже не задумывались, что будут делать, если вдруг лишаться силы…
— Фукс, а ты задумывалась?
— Поверьте, господин герцог, я не растеряюсь. В отличии от всяких дур… Ревела, кричала, что она так не договаривалась, что ей не говорили, что здесь будет кто-то, с кем она не сможет справиться… Господи, эти девчонки… Они так свято уверены, что сильнее их только они сами, но постарше, что столкнувшись с минимальной неудачей, ломаются как сухое печенье… Требовала ее назад отправить… Как будто не знает, что назад пути нет. Короче, я решила, что для дальнейшей работы она бесполезна.
— И что теперь с ней делать?
Фукс криво улыбнулась:
— Закопайте ее… кхм… тушку… где-нибудь. И поищите кого-нибудь постарше.
Карета с шестеркой серых, мышастых коней проехала вдоль высокого — футов десять будет — каменного забора, окружавшего аббатство, и остановилась у кованых ворот. Если ворота дворянских особняков чаще всего были выполнены из сложного узора — листва, цветы, ветви — то решетка ворот аббатства была прямой и суровой, как жизнь братии. Единственным украшением был намертво укрепленный на каменной арке над воротами бронзовый орел.
На голове орла сидел ворон.
Герцог цу Апфельбаум выпрыгнул из кареты, поморщившись от боли в спине.
— Подождите меня здесь, — не глядя отмахнулся он от дружинников.
'Друзья' ждали его одного.
Герцог поправил треуголку, шпагу, перевязь… зажал под мышкой папку с Планом и шагнул в раскрытые ворота.
Сегодня — день его триумфа.
Шпоры на сапогах мерно лязгали по каменным плитам поступью армии Вечности.
Неуверенно лязгнули еще пару раз и остановились
Посреди дорожки играл с маленькой бусинкой крупный черный кот.
Герцог цу Апфельмаус не любил котов.
— А ну кыш! — герцог взялся за рукоять шпаги, будто собрался вызвать зверюгу на дуэль.
Кот лениво, чем-то напоминая утреннюю мышь, прошел пару шагов в сторону замершего герцога и сел.
— Гав! — сказал он.
Папка упала на плиты. Служившая верой и правдой застежка именно сейчас решила, что послужила достаточно и лопнула. Бумаги рассыпались.
Перед оцепеневшим от непонимания происходящего герцогом кот вполголоса помянул цвета и откашлялся:
— Мяу!
'Так, а этот шут что здесь делает?!'
Герцог цу Ротблюм и так был слишком зол. Чуть было не опоздал на встречу, важнейшую встречу! Уже перед самым аббатством кони вдруг заартачились и наотрез отказались ехать дальше, как их не хлестал кнутом кучер. Кони храпели, мотали головами, пытались подняться на дыбы. Можно подумать, впереди не собака спала, а настоящий волк! Хм… ну похожа, конечно, но откуда волку взяться посреди столицы? Слава всем святым, собаку прогнали и кони проехали дальше.
И вот теперь он, цу Ротблюм, приезжает в аббатство и что он видит?
Посреди площадки перед входом стоит этот, черная белизна красного цвета, цу Апфельмаус! Стоп, а что это за бумаги?
На мгновенье Ротблюму показалось, что на одном из листов проставлен его родовой герб. Герцог нагнулся и, пока Апфельмаус смотрел на что-то, видимое только ему, поднял бумаги.
Нет, герб ему показался… ЧТО??!!
Этот… Этот… Этот…
ОН хочет стать королем?!!
— Что это?! — рявкнул Ротблюм.
Ошеломленный превращением говорящего кота в улетучившееся черное облачко, Апфельмаус медленно повернулся…
— Как вы посмели?! — он увидел свой План в грязных руках этого ничтожества Ротблюма.
— Как я посмел?! Ты, желто-розовая синева, хочешь стать королем? Думаешь, мои друзья позволят тебе им стать?
— А кому же? Или у них есть выбор?
— Есть! Я — этот выбор!
— Вы? Не смешите меня! Старая династия давным-давно потеряла всяческое уважение!
— А Новая никогда им не пользовалась! Все дворяне мечтают о возвращении Старой!
— Они просто думают, что один краснолицый глупец сможет подняться до уровня короля Зебеля!
— Ах так?!
Одним рывком Ротблюм разорвал листы, которые держал в руках. Задохнувшийся Апфельмаус выхватил шпагу:
— Защищайтесь, герцог.
Дружинники и того и другого, стоявшие у ворот, дружно застонали. Апфельмаус вызывал герцога цу Ротблюма на поединок уже три раза. Если бы он владел шпагой хотя бы на уровне Ротблюма…
Зазвенела сталь. Так неожиданно начавшийся поединок сразу же свернул по натоптанной дорожке: разъяренный Апфельмаус прыгает со шпагой, пытаясь достать Ротблюма, тот полулениво отмахивается, подогревая пыл противника ядовитыми замечаниями:
— Ну что же вы, герцог? Неужели некому было преподать вам урок фехтования? С нашей последней встречи ваше умение вовсе не улучшилось!
— Но… и… не… ухудшилось…
— Сдавайтесь, герцог! Вы уже выдохлись! Шпага — не перо, к которому вы привычны!
— Апфель… маусы… никогда… не отступали…
— Да неужели?
Несколькими рассчитанными выпадами Ротблюм заставляет Апфельмауса отступать… Несколько шагов… Еще… Еще…
Сапог Апфельмауса наступает на одну из бусин. Пытаясь удержать равновесие герцог мажет руками, шпага описывает невозможный зигзаг…
— Кар! — ворон, наблюдавший за поединком, как будто хотел сказать: 'Так тоже неплохо'.
Шпага Апфельмауса вонзилась в грудь Ротблюма на пару ладоней. Умирающий герцог нанес последний в своей жизни удар… Ротблюм был грубым, самоуверенным и невежественным, но если он хотел убить — он убивал.
Апфельмаус умер мгновенно. Ротблюм — через несколько мгновений.
Подбежавшие дружинники остановились полукругом.
На каменных плитах площади аббатства лежали проткнувшие друг друга шпагами герцог Генрих цу Ротблюм и герцог Гельмут цу Апфельмаус.
Старая и Новая династия окончились.
