узнав правду, леди Конри напоит шурианского любовника чайком со сливками и благословит на прощание?
«Добрая она, как ни верти, жалостливая. Мужик приказал бы яйца отстрелить. Одно слово – баба...» – решил Джэйфф и даже умудрился послать ролфийке воздушный поцелуй.
Элайн, впрочем, ужимки практически покойного господина Элира уже не занимали. Она давала последние указания своим людям и отвлекаться не собиралась. Этим олухам все приходится разъяснять по три раза, чтобы точно ничего не напутали! А ехать в домик на болотах и лично стеречь там ценную добычу леди Конри совсем не хотелось. Каждый должен заниматься своим делом: лидер – управлять, а головорезы – резать. Только тогда и наступит гармония и всеобщий порядок.
– Вам следует дождаться господ повстанцев и передать им господина Элира с рук на руки. Полагаю, это займет несколько дней. Поместите его в подвал и оставьте ему воды, чтобы он не умер. Навещать его там не стоит – нам не нужны сюрпризы. Ведь сей господин, боюсь, жаждет доставить нам и Нашему Делу как можно больше неприятностей... Прощайте, сударь.
Джэйфф что-то промычал в ответ.
«Главное, с господином Бэхремом, или как там его на самом деле зовут, мы скоро встретимся, а там поглядим. Шуриа, как говорится, другого шуриа сразу ядовитым зубом кусать не станет, сначала распробует...»
Улыбаться и махать платочком на прощанье Элайн не стала. Убедилась, что на голову скрученного, будто колбаса, шуриа натянули плотный мешок, и собственноручно открыла дверь, пропуская своих людей с их нелегкой ношей.
«Прощайте, господин Элир. Вы были очень милым».
«А вот бить по почкам совсем не обязательно! – возмутился Элир, получив увесистый тумак. – Теперь возитесь со мной. Сами виноваты». И обмяк в ролфийских руках.
Обзывали гадом, а посадили на цепь как пса – вот что самое обидное! Ну и, конечно же, вода. Она оказалась слишком живая. В бочку ее налили прошлой зимой, все лето в ней обитали разные мелкие тварюшки. Когда похолодало, они сдохли и теперь пахли. Вода тоже пахла, а очень скоро и Джэйфф Элир стал попахивать. Причем нехорошо так, самому себе нестерпимо напоминая полудохлую псину – блохастую, шелудивую и мочащуюся кровью.
Чтобы шуриа традиционно не проскользнул в какую-нибудь щель, ему надели железный ошейник с цепью, которую приковали к кольцу, вмурованному в стену. Но поначалу Джэйффа это обстоятельство не слишком волновало. Его вообще мало что беспокоило, кроме боли, засевшей во внутренностях, словно огромная заноза, а так как лечь на спину не давала короткая цепь, то страдания бывшего рилиндара лишь усугублялись. Впрочем, чего только не случалось с шуриа за его долгую жизнь, и отсидка в холодном подвале на цепи – еще не самое страшное. Привыкнуть, конечно, невозможно, зато можно научиться относиться к своей беде проще и стараться думать о хорошем. Например, о том, что отсрочка встречи с загадочным господином Бэхремом только на пользу избитому пленнику – у Джэйффа есть время прийти в себя, набраться сил. Или же напротив, без еды, на тухлой воде, с отбитыми потрохами он от грядущих пыток загнется быстрее, что тоже неплохо. В том, что новорилиндары станут его пытать, Элир не сомневался и мысли такой не допускал. Как же без пыток-то? Какая же это Рилинда – хоть Старая, хоть Новая – без вырезания на коже и вырывания ногтей. Джэйффа разбирало любопытство, что же новенького придумают его истязатели. Он возлагал на будущих знакомцев большие надежды.
Но день сменялся ночью, та – новым днем, а никто по душу бывшего любовника леди Конри не шел. Ролфи его стерегли снаружи и, получив от патронессы четкие инструкции, в подвал к пленнику ни разу не спустились. Не хотели рисковать. Все-таки не простой шуриа, а последний воин Рилинды и шаман. Еще зашаманит честного хелаэная, чего доброго, и сбежит.
«Ничего, ничего, я подожду, я терпеливый, – утешал себя Джэйфф. – Отлежусь, отойду от побоев, погадаю насчет личности господина Бэхрема. Время еще есть. И не так-то уж я и голоден, и не настолько холодно. Штаны и рубашку оставили, нагишом было бы хуже».
Не смущал его собственный кашель, и на боль за грудиной рилиндар тоже старался внимания не обращать. Он же мужчина, в конце концов. Ему самой Шиларджи наказано терпеть и не скулить. К слову, скулить и не получилось бы – охрип до почти полной немоты без всяких криков.
Зато компания духов подобралась интереснейшая. Чем-чем, а милосердием леди Конри не страдала. За несколько лет активной деятельности сумела нажить себе врагов, как не у каждого шуриа получится. Неприкаянные духи полукровок всяк на свой лад кляли «суку» последними словами. Еще бы! Души убиенных шуриа слились с духами земли, дети Хелы отправились в Чертоги, Предвечный поглотил духи диллайн, а остальные обречены были бродить вокруг охотничьего домика на болотах. Грустное посмертие, ничего не скажешь. И так как духам не свойственно лицемерие, то они, отчаянно завидуя шурианскому пленнику, не скрывали своего отношения – хамили, глумились, вторгались в сны Джэйффа. Смешно ругаться с бестелесными сущностями, глупо обижаться на них, а не замечать сложно. Оставалось только терпеть. Как холод, боль и голод. Особенно холод.
– Эй, ребятишки! Хоть дерюжку какую киньте! Замерзну ведь и сдохну раньше, чем ваш клиент появится, – крикнул шуриа охранникам.
Ролфи лишь тревожно потопали по люку, ведущему в подпол, но никто пленнику не сказал ни единого слова. Боялись шамана, надо полагать. Их задача проста – не дать ползучему сбежать, а жив он или помер – лишние подробности.
Бессильная злость на свою глупость и самоуверенность сменилась неторопливыми раздумьями. А куда торопиться-то? Торопиться надо было с поисками новорилиндаров, а не по игорным домам и ресторациям шляться и деньгами сорить. Индара оказалась не по зубам бывшему рилиндару. Да и леди Конри совсем не дура, она лучше остальных помнила старую присказку: «Доверяй, но проверяй». Вот и проверила. Нашла кого-то, кто знал Джэйффа Элира в лицо. Вот только кого? Впрочем, скоро карты откроются сами и вот тогда... Уже скоро...
А потом с севера налетела метель, замела домишко до самой крыши, и Элиру стало не до неприкаянных духов и загадок личности господина Бэхрема.
В сказках, которые сказывала еще Джэйффова бабка, говорилось, что такие снежные бури случаются, когда Могучая Хела ударит в серебряный небесный бубен, топнет сапогом и пустится в пляс. Белая шуба кружится вокруг стройного стана, и от нее в разные стороны летит снег. А если уж богиня решит спеть в честь прихода столь любимой ею зимы, то ветер поднимет в море исполинские волны и по Джезиму пронесутся смертоносные бураны, вымораживая все живое на своем пути.
И Хела плясала и пела, а еще она послала по следам Джэйффа гончих Маар-Кейл, для которых ни заметенные тропы, ни каменные стены, ни прошлое, ни будущее – и не препятствие вовсе.
Они вышли из тьмы – черношкурые, красноухие, свирепоглазые и запорошенные снегом, словно обычные псы, бежавшие сквозь ночь.
«Очень», – одними губами ответил Джэйфф.
Чистейшая правда! Кто же станет лгать за несколько мгновений до смерти?
Шуриа невольно отпрянул. Он всегда был уверен, что красноухие приходят по душу ролфи, но в последнее время слишком многое изменилось. Кто знает, кто знает...
Дилах-Локка сбросила черную шубу-шкуру и облеклась в человеческую плоть. Для богини дело плевое.
– Говоришь, скучал, значит. А чего ж блудил, змеиный сын? – фыркнула Локка-Грэйн, присаживаясь на корточки рядом с пленником. – Только не говори, что так было нужно.
– Я и не говорю... – буркнул Джэйфф и невольно покосился на высокую пышную грудь.
От богини шло тепло как от хорошо растопленной печки. Хотелось обнять, прижаться...
– Это правильно! Не нужно меня злить.
Локка сменила гнев на милость, но освободить его от цепей не могла. Не божеское это дело. И все же смотреть в серо-зеленые глаза любимой женщины было приятно. На все остальное взгляд тоже ложился с огромным удовольствием, скользил по округлостям, распаляя воображение. Эрне Кэдвен материнство, определенно, пошло на пользу.
«Эх-хе-хе! Если Грэйн за двадцать лет стала такой...» – подумалось бывшему рилиндару.
«Соблазнительной», – мысленно вздохнул Джэйфф.
Маар-Кейл сидели кружочком и внимательно слушали, о чем говорят богиня и смертный. Любопытствовали они.
«Жалко даже помирать теперь».
– Ах, ты ж кобелина! – восхитилась Локка, хлопнув себя ладонями по широким округлым бедрам. – Полумертвый, а туда же!
– Прости. Но она ведь красавица...
Богиня хмыкнула:
– Она-то красавица, да только ты уже на полдороге в эту компанию, – и повела рукой на порхавших вокруг духов. – Путь Джэйффа Элира, шамана, убийцы и рилиндара, закончился здесь. И мне не слишком хочется его спасать, этого Джэйффа Элира. Не в этот раз. Ты знаешь почему.
Чего-то подобного Джэйфф ожидал от Яростной и только мрачно кивнул:
– Блудил потому что.
Сам просил одну зубастую дочь Хелы помочь переплести косы, прекрасно зная, что делает и чем это чревато для них обоих.
Локка покачала головой и сурово нахмурилась:
– Все шутишь? Знаешь, почему я не могу сейчас явиться этим псам, – кивнула
