кабинета. Но не успел он сделать и пяти шагов, как дверь распахнулась и в комнату ввалился Гофф, который держал за локти какого-то перепуганного пожилого человека и подталкивал его вперед. Свою кепку Гофф где-то потерял, и волосы у него были всклокочены, лицо подергивалось от ярости.
Следом за Гоффом и незнакомцем шли Манн, Нэнси и повар с испуганными и изумленными лицами.
Гофф дал незнакомцу такого тычка, что тот вылетел на середину комнаты.
— Вот, крутился у сараев, — проговорил он дрожащим от гнева голосом, — На вопросы отвечать отказался. Делает вид, будто не знает, как здесь очутился. Все время лопочет что-то о том, как все вокруг вспыхнуло.
Человек медленно обернулся и в первый раз посмотрел на них. Вульф увидел, что губы у него пепельно-белые, а в остекленевших глазах застыл дикий страх.
— Все вдруг вспыхнуло, — запинаясь, проговорил он, — Небо — вдруг как солнце!
— Вы не присядете? — спокойно спросил его Вульф.
Незнакомец заколебался, ошеломленное выражение в его глазах стало еще сильнее.
— Вот туда, — продолжал Вульф.
Человек побрел к столу Вульфа и сел в кресло.
— Или он спятил, — сказал Гофф, — или ломает комедию.
Нэнси закрыла дверь и прижалась к ней спиной; глаза у нее были широко распахнуты.
— Какой-то на нем странный костюм, — сказала она.
— Он вообще странный, — с отвращением отозвался Гофф.
Вульф подошел к креслу, и человек шарахнулся от него.
— Не надо бояться, — сказал ему Вульф. — Я рад, что вы здесь.
— Как он мог сюда попасть? — сердито спросил Гофф. — Через нашу изгородь не переберется никто, и радар ничего не показал.
— Думаю, я знаю, — сказал Вульф, — Думаю, я точно знаю, как он это сделал.
«И если то, что он думал, было правдой, — сказал он себе, — проект „Песочные часы“ потерпел крах».
— Значит, все вдруг вспыхнуло, — проговорил он.
Незнакомец кивнул. На щеках у него заходили желваки.
— Мы не успели, — пробормотал он, — Мне так жаль.
— В каком году это было, дружище? — спросил Вульф.
Человек словно бы и не слышал.
— В каком году это было, спрашиваю? Нам нужно знать. Когда Плеяды напали?
— Всего минуту назад, — сказал незнакомец, — Двадцать девятого декабря две тысячи пятьсот девяносто пятого года.
— Вот и ответ на ваш вопрос, Гофф, — сказал Вульф, не оборачиваясь и все так же глядя на пришельца.
Гофф сердито возразил:
— Он сам не знает, что несет.
— Еще как знает, — сказал Вульф. — «Песочные часы» закончились провалом. Мы так и не открыли секрет путешествий во времени. Вернее, открыли, но не так, как думали. Его открыли люди, а не мы…
— Все вдруг вспыхнуло белым светом, — проскулил незнакомец. — Он был далеко, но приближался так быстро и был таким ярким, что закрыл все небо. Потом я… я очутился здесь.
Вульф замер рядом с креслом, в который раз представляя, как это будет: внезапная ослепительная вспышка и темные точки — расплавленные осколки разлетевшихся на куски планет.
Но останется миг, прямо перед тем, как разразится катастрофа и огненная смерть охватит землю, миг, которого может оказаться достаточно, чтобы включить в мозгу людей этот новый, только развивающийся предохранительный клапан, срабатывающий в последнюю минуту.
«Фактор выживания, — сказал он себе, — и вот перед ним сидит живое свидетельство, доказательство его существования — фактор выживания на случай наступления такого дня, когда будет некогда бежать и негде укрыться.
А проект „Песочные часы“ окончился крахом. И что теперь?»
Словно подслушав его мысли, Нэнси подошла и встала рядом с ним, глядя на незнакомца, сжавшегося в комочек в кресле.
— Давайте-ка лучше уложим его в постель, — сказала она, — Он почти в шоке. У вас есть какой- нибудь суп? — спросила она повара.
— Уже несу, — отозвался тот и скрылся за дверью.
— Помогите-ка мне, док, — попросил Гофф Манна.
Вульф отошел в сторонку и смотрел, как эти двое помогли человеку подняться на ноги и повели к двери.
Нэнси потянула его за рукав.
— Что все это значит, Гил?
— Это значит, что у нас ничего не вышло, — сказал Вульф, — Это значит, что у нас есть врожденная способность перемещаться во времени, но мы пока что не сумели развить умение контролировать ее. Мы можем наугад отправиться в прошлое или даже в будущее, но способны лишь полагаться на удачу. Мы сами не можем определить, где и в каком времени окажемся. Это все еще совершенно случайное проявление того, что, возможно, является самой могущественной силой в физической Вселенной.
— Значит, война все-таки будет!
— Она уже идет, — мрачно сказал ей Вульф. — Где-то в будущем, двести лет спустя, конверсионная бомба превратила Землю в обугленную головешку.
— Мяу, — послышалось вдруг.
Вульф вскинул голову. На пороге стояла Молли, старая кошка, такая же невзрачная, как и всегда, и вежливо ждала, когда ее пригласят войти.
— Привет, Молли, — поздоровалась с ней Нэнси. — Как поживает твое семейство?
Молли надменно прошествовала по кабинету, помахивая гордо поднятым хвостом. Она заурчала, мяукнула и принялась тереться о штанину Вульфа.
— Смотри не гуляй по ночам, — посоветовал он и почесал ей за ушками. — А не то большой кролик, который живет за поленницей, подкрадется и утащит тебя.
Молли, судя по всему, эта мысль нисколько не обеспокоила. Она жмурилась и мурлыкала.
— Да, ей надо начинать беречься, — сказала Нэнси. — У нее осталось всего четыре жизни.
— Осталось четыре жизни? — переспросил Вульф, — Ах, да, я и забыл. «У кошки девять жизней».
Он мгновение смотрел на Нэнси, потом снова перевел взгляд на Молли.
— Боже мой, — сказал он, — я никогда не думал об этом.
— О жизнях Молли? — поинтересовалась Нэнси.
— Да нет, не об этом. Как вы не понимаете — мы все находимся в таком же положении. Мы взялись за дело и проиграли. Но теперь по меньшей мере один человек, который видел последние минуты «Песочных часов» и Земли, вернулся к нам, и он может оказаться не последним. Значит, мы начнем все сначала, с помощью тех, кто будет возвращаться, и снова возьмемся за дело. На этот раз у нас может все получиться, потому что теперь мы будем знать больше. Но даже если у нас опять ничего не получится, после каждой неудачи будут возвращаться все новые и новые люди, и «Песочные часы» смогут еще раз начать все с самого начала, и в конце концов придет время…
Он с силой потер ладонью щеку.
— Я не знаю. Не знаю. Манну придется все проверить. Я не вполне уверен. На столько вопросов еще предстоит дать ответ. Существует ли множество альтернативных будущих или необходимо исправлять единственное наше будущее, точно так же как мы собирались исправить прошлое?
