— Алхазаб — могучий воин! — продолжал Хамуд. — Лев пустыни, орел гор, тигр джунглей, акула морей и крокодил болот! Алхазаб — великий волшебник. От слов Алхазаба дрожат небеса, тускнеет солнце и закипают реки. Алхазаб — Прозрачный Бог. Честь служить Алхазабу!
Юноши покивали.
— Мой старший сын тоже служит в его войске, — гордо сказал Хамуд. — Два месяца назад он отправился в лагерь Прозрачного Бога и за это время успел покрыть себя славой и заслужить всеобщее почтение. Два дня назад ко мне заезжал фуражир Алхазаба. Так и сказал — твой сын хорошо сражается, все его любят и ценят. Я передал войскам Прозрачного Бога пять жирных баранов!
— Как легко должно быть на сердце у отца такого отважного сына! — похвалил Хамуда Трикс.
Хамуд кивнул и сказал:
— Идите в лагерь Прозрачного Бога и найдите там Амаля, сына Хамуда. Пусть он устроит вас на хорошее место в войсках Алхазаба — да склонится перед ним вселенная!
— Спасибо тебе, мудрый Хамуд, пастух передовых взглядов! — нежным голосом произнес Тиан. — Мы воспользуемся любезной помощью твоего героического сына!
Хамуд ласково похлопал юношу по плечу и спросил:
— Скажи, а нет ли у тебя сестры, мечтающей о простой кочевой жизни среди бескрайних каменистых степей и бесплодных песчаных пустынь, под жарким светом солнца и ослепительным мерцанием звезд, в теплой семейной обстановке, вдали от бесчисленных соблазнов деревенской жизни и утомительного труда солескребов?
— Тяжело тебя огорчать, но у меня нет сестры, — признался Тиан.
— Нет в мире совершенства… — вздохнул Хамуд. К счастью, тут его старшая жена принесла блюдо с вареной бараниной и пиалы с кусками пресного теста в бульоне — это всегда утешало доброго пастуха.
На следующий день, рано утром, Хамуд сам проводил гостей в дорогу, снабдив их твердым соленым овечьим сыром, водой и даже несколькими кусками мяса.
— Вот в том направлении лежит оазис Джем-был, куда направляется войско Алхазаба, — пояснил Хамуд. — Дня за три-четыре вы доберетесь до него, если удача будет к вам благодушна.
— Понятно, — сказал Трикс и зачем-то потрогал метлу, которую нес за спиной. Хамуда очень удивляло, зачем юноши несут с собой метлы, полезные в домах, но совершенно бесполезные в пустыне, однако вежливость не позволяла задать такой вопрос. Впрочем, поразмыслив, Хамуд понял, что эти метлы юноши захватили из дома как память о своих матерях, и был даже тронут такой сентиментальностью.
— Сына зовут Амаль, — еще раз напомнил Хамуд. — Передавайте ему привет!
— Обязательно, — пообещал Тиан. — Спасибо тебе, милый Хамуд!
Пастух крякнул и побрел обратно к шатру. На полпути он вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:
— Ну конечно! Я забыл спросить, нет ли у него двоюродной сестры!
С этими словами он побежал обратно — но его гостей уже и след простыл. Только чертили песок две неглубокие линии, будто кто-то бежал, оседлав палку, как играющий в лошадки ребенок, а потом подпрыгнул и… и что?
Хамуд задумался. Но от шатра вкусно пахло утренними лепешками, средняя жена доила верблюдицу и молоко звонко падало в ведерко, а дети, задорно перекликаясь, собирали кизяк для вечернего костра. Хамуд махнул рукой и пошел к своим любимым женам и детям.
Однако еще долго после этого, беря из мешочка щепотку соли, чтобы посыпать вареное мясо, пастух вздыхал о чем-то своем…
Хотя полеты на метле не нравились ни Триксу, ни Тиане, но другого выхода не было. Не идти же и впрямь по пескам четыре дня! Так что, крепко вцепившись в рукоять, Трикс несся над дюнами — невысоко, метрах в трех, чтобы если уж доведется упасть, то бояться пришлось бы недолго. Рядом на своей метле летела Тиана, усадив за спиной Халанбери. То ли сидеть по-дамски было удобнее, то ли у нее оказалось лучшее чувство равновесия, чем у Трикса, но она ничуть не отставала, а временами даже залетала вперед — несмотря на лишний груз.
Летели они почти до полудня — пока солнце не стало жарить так невыносимо, что пришлось остановиться, после чего Трикс, немного постаравшись, наколдовал приличный тент и большую подстилку из тростника, чтобы не так жарил раскаленный песок. Под тентом было прохладнее и все облегченно растянулись на циновке, давая отдых напряженному телу. Летать на метлах было ничуть не легче, чем ходить пешком!
Потом выпили воды — горячей, уже чуть-чуть затхлой. Даже такой воды было мало, хотелось пить ее и пить — но Трикс убрал полупустой бурдюк.
— Бесполезно, — сказал он. — Если много выпить, то вспотеешь и вся вода уйдет.
— Я хочу вспотеть! — захныкал Халанбери.
— Потей, — ответил непреклонный Трикс.
— Ну я пить хочу! — заканючил мальчишка. — Я очень-очень пить хочу!
— Это потому что ты все время лопал халву и пастилу, пока мы летели! — нахмурился Трикс. — Что, думаешь, я не слышал?
— Ну, лопал… — пробормотал Халанбери. — Ага… Так вкусно же… Оно ведь все равно наколдованное, ни вреда, ни пользы, только пить хочется…
— Вот именно! А пить хочется впустую, без причины. Так что потерпишь.
Халанбери совсем загрустил. Посмотрел в поисках утешения на сестру — но та поджала губы и отвернулась. Тогда Халанбери пробормотал себе под нос:
— Стану могучим волшебником, наколдую себе ведро воды… а Триксу — бородавку на носу!
— Никем ты не станешь и ничего ты не наколдуешь, — безжалостно сказал Трикс.
— Почему это? Не забыл — меня сам Щавель к вам привез! Потому что у меня талант! Потому что я будущий могучий волшебник! — вскинулся Халанбери.
— Никакой ты не волшебник! — отрезал Трикс.
— Ага! А кто я тогда? — Халанбери взмахнул руками и выкрикнул: — Нуга и карамель!
— И что? — презрительно сказал Трикс, глядя на появившиеся в руках Халанбери куски молочно- белой нуги и кремово-желтой карамели. — Волшебник умеет все! Что-то лучше, что-то хуже, но все. А ты умеешь только сласти наколдовывать. Такие, как ты, называются чудодеями.
— Чудодеями? — поразился Халанбери.
— Именно. Чудодей — волшебник, который умеет делать только что-то одно. И ладно бы полезное, дождь, к примеру, вызывать, или огненные камни на врага обрушивать. А ты делаешь волшебную пищу! Она не насыщает, понимаешь? Толка нет, одна видимость!
— Но Щавель же меня позвал! — На глаза Халанбери навернулись слезы. — Я же… я же вам помог! Я прошел тем же путем, что Прозрачный Бог…
Нуга и карамель в его руках затрепетали и растаяли.
Триксу стало стыдно. Он открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь утешительное — и тут его осенило!
— Халанбери… — Трикс вскочил и крепко обнял мальчишку. — Халанбери! Ты молодец! Ты умница! Щавель не зря тебя к нам привел!
— Да? — Слезы у Халанбери мгновенно высохли.
— Да! — завопил Трикс. — Кажется, у меня есть план! Хороший план!
От избытка чувств он даже выдал Халанбери еще одну порцию воды и немножко попил сам. После чего вновь растянулся на циновке, напряженно обдумывая свою идею.
— Трикс, ты не хочешь мне рассказать, что придумал? — возмутилась Тиана.
— Нет, извини… — задумчиво сказал Трикс.
— Что?
Трикс вздохнул:
— Тиана, мне предстоит сразиться с магом, равным по силе тысяче драконов. И у меня есть одна- единственная идея, как его победить. И для того, чтобы идея сработала, надо, чтобы в требуемый момент мной восхитились и ужаснулись. Кто будет мной восхищаться? Ты и Халанбери. Так что лучше вы все узнаете и восхититесь в свое время!
