В следующем кадре скромно одетая девушка стучала в дверь виллы. Старушка открыла и впустила ее.
«Да, нам не обойтись без сиделки, господин очень болен, я стара».
Потом появился какой-то новый персонаж, щеголь с усиками, он расхаживал по нарядной гостиной, присаживался к столу, картинно отставив ногу, писал что-то, запечатывал конверт и таращил глаза.
Старик лежал в постели. Девушка клала ему компресс на лоб. Старушка сидела рядом в кресле, взволнованно читала письмо.
«Мой господин, вы потеряли дочь, но нашелся ваш племянник, теперь вы не одиноки!» – объяснили титры бурный монолог старушки.
Федор почти сразу догадался, что бедная девушка-сиделка и есть Амалия, а щеголь – тот самый злодей, только без бороды. Он организовал похищение, чтобы в будущем завладеть наследством. Теперь план его мог сорваться, он придумал новое злодеяние, решил отравить старика и обвинить в убийстве девушку. Когда щеголь стал капать в стакан из флакона, на котором был нарисован череп с костями, по залу опять скользнул дрожащий луч фонарика. Капельдинерша осветила на миг последний ряд, тот, где сидел Федор. Скрипнуло соседнее кресло.
– Добрый вечер, Федя. Простите, я опоздал, – произнес по-русски знакомый голос.
– Здравствуйте, Павел Николаевич, – шепотом ответил Федор и повернулся.
Даже в темноте было видно, как изменился Данилов. Похудел, постарел. Коротко остриженные волосы стали совершенно белыми.
– Как ваше ранение? – спросил Федор, лишь бы что-то сказать, потому что, поздоровавшись, они замолчали надолго, и молчание это казалось невыносимым.
– Ерунда, царапина. Ни письма, ни фотографии, ничего не привезли?
Грянуло фортепиано, задремавший тапер вдруг встрепенулся и бешено заколотил по клавишам, на экране девушка и старик обливались слезами радости, наконец узнав, что они близкие родственники. Зловещий стакан с ядом стоял на столике у кровати.
– Простите, я не предполагал, что мы с вами встретимся, – прошептал Федор.
Амалия тяжело дышала, заламывала руки, таращила глаза, не хуже злодея щеголя. Старушка рассказывала ей, как страдали родители, когда исчезла дочь.
«От горя матушка скончалась, а отец ослеп».
Федор тупо, упорно глядел в экран. Данилов тоже, как будто оба они пришли сюда ради этой мелодрамы.
– Кто из нас больше рискует, как думаете? – спросил Данилов.
– Не знаю. Мы оба одинаково.
– Все-таки вы немного больше. За вами очень плотное наблюдение, мой человек засек двоих. Один провокатор ЧК, он приходил к вам в пансион. Второй работает на Радека. Что от вас нужно Радеку?
– Ему нужна информация, которую я получил от доктора. Мы ехали с ним в соседних купе. Он ведет какую-то свою, отдельную игру. Пригрозил, что, если я не сдам информацию, меня убьют.
– Что вы решили?
– Он проходимец, ничего от меня не получит.
Тапер ударил по клавишам так, что зазвенело в ушах.
– Черт с ним, с Радеком, у нас мало времени, прошу вас, хотя бы два слова, – хрипло прошептал Данилов.
На экране заплаканная Амалия взяла стакан, держала его в руке, и было непонятно, что она собирается делать, поить старика или сама будет пить. А тапер не унимался, бренчал изо всех сил. Федору пришлось придвинуться ближе, чтобы Данилов его услышал.
– Миша сильно вырос, уже знает буквы и цифры. В восемнадцатом было ужасно, подселили сумасшедшего комиссара, он расстрелял лабораторию, чуть не убил Михаила Владимировича. Но теперь все хорошо. Таня переболела тифом, очень ослабла, мы опасались осложнений, но теперь все хорошо. Андрюша бросил учебу, пережил сложную первую любовь, увлекся актрисой, в театре рисовал афиши и декорации. Айрис, довольно известная актриса, значительно старше него. Он иногда приходил домой пьяный. Михаил Владимирович и Таня измучились с ним. Но потом он разочаровался в этой Айрис, из театра уволился и больше не пьет. Учится живописи.
– И теперь все хорошо? – с усмешкой прошептал Данилов.
– Они живы, здоровы, сыты. Разве этого мало?
– Есть возможность вывезти их легально?
– Нет.
– Но Ленин стал выпускать людей.
– Высылать. Очень выборочно. Михаила Владимировича он не отпустит ни за что.
– Значит, надо вывезти их нелегально, через Финский залив.
– Слишком опасно.
– Ерунда, – Данилов упрямо помотал головой, – это всего лишь вопрос денег. Расценки известны, у меня есть нужная сумма.
Амалия все держала стакан, сама не пила, старику не давала. Старушка разговаривала по телефону. Тапер устал барабанить, лениво перебирал клавиши.
Федор прилип взглядом к экрану, однако совершенно перестал понимать, что там происходит. Данилов смотрел на него и ждал.
– Михаила Владимировича не удастся вывезти ни за какие деньги. Его охраняют, за ним следят, – наконец прошептал Федор, – а Таня без отца не поедет.
Пианино опять громко задребезжало. Дело шло к развязке. У постели старика стоял самозваный племянник. Амалия мирно беседовала с ним, уже поднесла к губам отраву, но так и не глотнула, вдруг вытаращила глаза, уронила стакан и хлопнулась со стула на пол.
– Вы, разумеется, правы, – горячо зашептал Данилов. – Таня без отца ни за что не поедет. Но у меня есть сведения, что скоро должны состояться переговоры на высшем уровне между большевиками и немцами. Не в Москве, а где-то на нейтральной территории. Возможно, в Италии. Ленин как глава государства непременно поедет. Он болен, с ним отправится врач. Лучший врач, которому он доверяет больше других. То есть Михаил Владимирович.
Федор больше не смотрел на экран, он слушал, низко опустив голову, и кусал губы. К переговорам с немцами действительно готовились. Вопрос о поездке Ленина обсуждался. План Данилова был вполне реален. Профессор выезжает за границу вместе с официальной делегацией. К этому времени все готово к побегу Тани, Миши и Андрюши. Как только они пересекают границу, Михаил Владимирович исчезает.
– Главное, чтобы они добрались до Петрограда, дальше маршрут разработан, проверен. Рассказывать долго. Вот, возьмите, тут подробный план, с именами, адресами, – Данилов сунул Федору в руку несколько сложенных листков.
Федор послушно спрятал их в карман куртки и с тоской подумал: «Что он творит? Зная, где я служу, открывает мне информацию об окне на финской границе, с именами, адресами, и даже не считает нужным сказать: вы, конечно, понимаете, что информация сверхсекретная, риск для меня смертельный. Его едва не убили в Галлиполи только за то, что его тесть лечит Ленина. Он безоглядно мне доверяет. У него нет другого выхода. А у меня? Какой у меня выход?»
– Шансов, что Ленин лично поедет на переговоры, мало, – прошептал Федор, – он болен, постоянно приходят сведения, что за границей будет покушение.
– Да, я знаю. И все-таки, пока существует хотя бы один шанс из ста, я не откажусь от этого плана. Сорвется, придумаю новый. Информацию для меня в зашифрованном виде вы можете передавать через Эрни. Федя, простите, что втягиваю вас, но без вашей помощи мне не обойтись. В Москве есть люди, связанные с нашей организацией, но они не настолько надежны, чтобы я мог доверить им жизнь Тани и Миши. Только вам могу. Храни вас Бог.
Скрипнуло кресло, через мгновение Данилов исчез за пыльными портьерами. Тапер наигрывал нечто меланхолическое. На черном экране мерцали жирные белые буквы «КОНЕЦ». Чем закончилась фильма и как она называлась, навсегда осталось тайной для Федора.
