Решением обкома в марте 1937 г. Голышев был снят с работы и в начале мая арестован. На допросе он дал показания против секретаря обкома И. Д. Кабакова[82].
В марте был исключен из партии и арестован первый секретарь Тагильского горкома ВКП(б) Окуджава, 27 апреля исключен из партии как враг народа и арестован первый секретарь Орджоникидзенского райкома ВКП(б) г. Свердловска Авербах. 20 мая пришла очередь первого секретаря Свердловского горкома ВКП(б) М. В. Кузнецова и первого секретаря Краснокамского райкома ВКП(б) В. Д. Кайдаловой «за участие в контрреволюционной организации»[83] .
Рубежной датой можно считать 21 мая 1937 г., когда был вызван в Москву и арестован первый секретарь Свердловского обкома ВКП(б) Кабаков.
После ареста Кабакова на номенклатуру Свердловской области обрушился вал репрессий.
Только за четыре месяца (с мая по сентябрь 1937 г.) было снято 94 секретаря райкомов ВКП(б) Свердловской области. Данные о снятых, исключенных и арестованных секретарях райкомов ВКП(б) представлены в таблице 1.
| Должность | Мера наказания | Итого | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Снято / исключено/ арестовано | Снято / исключено | Снято | Количество снятых секретарей райкомов ВКП(б) | % от общего количества секретарей райкомов ВКП(б) | |
| Первые секретари райкомов ВКП(б) | 34 (65,4 %) | 9 (17,3 %) | 9 (17,3 %) | 52 (100 %) | 67,5 |
| Вторые и заместители секретарей райкомов ВКП(б) | 7 (16,7 %) | 14 (33,3 %) | 21 (50 %) | 42 (100 %) | 54,5 |
Первые лица областного, районного масштабов исключались из партии целыми списками: 25 мая были исключены как враги народа редактор областной газеты «Уральский рабочий» Жуховицкий, председатель облисполкома Хорош, заведующий Областного земельного управления Иконников, начальник треста Востокосталь Седашев, заведующий ОблОНО Перель, управляющий Ураллестяж Черноусов[85], в июне 1937 года — бывший секретарь Октябрьского райкома ВКП(б) Емельховский, секретарь Ленинского райкома ВКП(б) г. Свердловска Федченко, секретарь Н.-Салдинского райкома ВКП(б) Ханин, Золотарев — секретарь Ленинского райкома г. Перми, Павловский — секретарь Ворошиловского горкома ВКП(б), Т. С. Поздняков — секретарь Кировградского райкома ВКП(б), Смирнов — бывший секретарь Надеждинского горкома ВКП(б)[86]. В июле 1937 г. были исключены из партии как враги народа и сняты с работы первые секретари райкомов ВКП(б): Октябрьского — Малый, Пермско-Ильинского — Пыхтин, Режевского — Игнатенко, Кунгурского — Хорошайлов. Первоуральского — Есиков, Ирбитского — Кобелев, Нижне-Сергинского — Маясов, Полевского — Кошутин, Частинского — Деревянин, Оханского — Югов; первые секретари горкомов ВКП(б): Чусовского — Масленников, Лысьвенского — Козлов, Молотовского — Высочиненко, Асбестовского — Рябов; второй секретарь Пермского горкома — Овчинников[87]. В августе были сняты и исключены из партии первые секретари райкомов: Кагановического (г. Пермь) — Балтгалв, Чермозского — Низин, Чернушинского — Кульминский, Б. Усинского — Кузнецов, Егоршинского — Серин, Ординского — Мотавкин, Кушвинского — Павловский, Кочевского — Механошин, Кудымкарского — Ашихмин, Гаинского — Тукачев, Осинского — Дроздов, Бардымского — Бугулов; вторые секретари райкомов: Егоршинского — Каржавин, Березовского — Кудин; секретарь Ревдинского горкома — Абатуров, Ворошиловского — Калугин[88]. В сентябре были сняты и исключены из партии секретари райкомов ВКП(б): Сухоложского — Стафеев, Красноуфимского — Петров, Краснополянского — Залупенков, Туринского — Лукоянов, второй секретарь Кунгурского райкома ВКП(б) Ершов[89].
Как видим, партийные организации к моменту реализации приказа 00447 оказались обезглавленными, в партийных комитетах царила паника и неразбериха. Местный партийный аппарат был полностью разгромлен. Из арестованных партийных начальников следователи НКВД «формировали» контрреволюционные штабы, командный состав повстанческих батальонов, рот и взводов.
«Выкорчевывание вражеских гнезд» в Свердловской области начиналось с беспощадной чистки партийной номенклатуры. Репрессии против начальства сопровождали кулацкую операцию. Если для Сталина и Ежова речь шла о двух разнонаправленных операциях, то уже на областном уровне мы видим широкую амальгаму, в которой связываются воедино — в повстанческой организации — и «правые заговорщики», и их «кулацкая армия». Для рядового следователя-«колуна» не было особой разницы между врагами народа из плотников, скотников, откатчиков, партийных секретарей или директоров заводов. И тех, и других нужно было принудить к признанию. Сочинители протоколов, принадлежавшие к элите органов, должны были учитывать прежние статусные позиции подследственных и, что самое главное, будущих читателей. «Выставить на тройку» можно было любого арестанта. Краткая запись в «альбоме» была вполне достаточным аргументом для вынесения расстрельного приговора. Для военной коллегии Верховного суда СССР, которой было предписано решать судьбу ответственных работников, полагалось готовить материалы более тщательно.
«Троцкистская» операция стояла в одном ряду с другими массовыми операциями.
Дело «Общества трудового духовенства»
Ибо Писание говорит:
«не заграждай рта у вола молотящего»;
и:
