К концу июня Эрнесто снова приступил к занятиям в университете. Ему было двадцать три, и до получения диплома оставалось еще два года, но занятия и экзамены больше его не радовали. Молодой человек страдал от безнадежной любви и не находил себе покоя. Путешествие на велосипеде и плавание на корабле обострили его желание увидеть мир, но надежда жениться на Чичине и увезти ее в свадебную поездку стала затухать.
Чичине едва исполнилось семнадцать, и она была еще очень привязана к семье. Сочетание стойкой неприязни к Эрнесто со стороны ее родителей и своей собственной нерешительности привело к тому, что их отношения зашли в тупик. А разлука лишь усугубляла дело.
На помощь Эрнесто пришел Альберто Гранадо, который стал готовиться к годовому путешествию по всему южноамериканскому континенту. Он уже давно говорил о такой поездке, но ничего не делал для ее осуществления, поэтому в семье его все решили, что это просто безобидная фантазия. Но теперь, когда ему почти исполнилось тридцать, Альберто понял, что если не сделает этого сейчас, то не сделает никогда. И рассудил, что без спутника ему не обойтись. А кто, кроме Пелао, способен бросить все ради такого приключения? Когда Альберто рассказал другу о своих планах, Эрнесто, «по горло сытый медицинским факультетом, больницами и экзаменами», не раздумывая согласился.
Во время октябрьских каникул Эрнесто приехал в Кордову, чтобы повидаться с Альберто и составить план поездки. Позже он с ностальгией вспоминал это время: они сидели под виноградными лозами возле дома Альберто, пили мате и мечтали о предстоящем путешествии. «По дорогам мечты мы добирались до далеких стран, плавали по тропическим морям и объехали всю Азию. И вдруг… У нас возник вопрос: а не отправиться ли в Северную Америку? В Северную Америку? Как? На «Подеросе». Так было запланировано путешествие, которое впоследствии точно пролегло по линиям нашего плана — Импровизации».
«Подероса» («Мощная») — так назывался мотоцикл, на котором Альберто безуспешно пытался тянуть на буксире велосипед Эрнесто во время его недавнего посещения Сан-Франсиско-дель-Чаньяр. Это был старый мотоцикл марки «Нортон» с объемом двигателя 500 см3. Альберто дал ему имя «Подероса Вторая», в честь «Подеросы Первой» — велосипеда, на котором он катался в юности.
4 января 1952 г. друзья выехали в направлении атлантического побережья, взяв курс на курорт Мирамар, где с друзьями и тетушкой-компаньонкой отдыхала Чичина. Эрнесто хотел попрощаться с любимой девушкой, и он вез с собой подарок для нее. Это был маленький, вечно норовивший выскочить и удрать щенок. Он назвал его по-английски — Камбэк.[5]
Глава 5
Бегство на север
Поездка в Мирамар, где отдыхала Чичина, была последним шансом спасти их отношения, поскольку Эрнесто все еще любил ее и отнюдь не был уверен в неизбежности разрыва. Но он не знал, правильно ли поступает. Готова ли девушка ждать его? Ему нужен был какой-то знак, и Эрнесто решил, что, если Чичина примет у него щенка в подарок, это будет «символом», указанием на то, что он должен будет вернуться к ней. У Альберто был свой повод для тревоги: он опасался, как бы его друг не надумал отказаться от путешествия, когда оно не успело еще и начаться. Зная об этом, Эрнесто отметил в своем путевом дневнике: «Альберто почувствовал опасность и уже представлял, как ему придется бороздить дороги Америки в одиночестве, однако не сказал ни слова».[6]
Эрнесто пытался добиться от Чичины обещания дождаться его, и их пребывание в Мирамаре вместо запланированных двух дней растянулось на целых восемь. Сидя в огромном чреве «бьюика» и сжимая руки Чичины, Эрнесто попросил девушку дать ему золотой браслет, который она носила на запястье, в качестве талисмана, который он будет хранить во время путешествия. Но девушка отказалась.
В конце концов Эрнесто решил ехать. Он не получил ни талисмана, ни благословления Чичины на это путешествие. Правда, она приняла Камбэка, несмотря на насмешки подружек, которые говорили, что пес не чистокровная немецкая овчарка, как уверяет Эрнесто, а лишь «жалкая дворняжка». Еще Чичина дала ему пятнадцать американских долларов, попросив купить ей в Соединенных Штатах шарфик. Едва ли это можно было считать достаточно весомыми доказательствами ее любви и преданности, так что у Эрнесто были все основания для тревоги, когда 14 января он сел на «Подеросу» и тронулся в путь.
Открывшаяся перед ними дорога манила друзей в далекое странствие, и «двое цыган» устремились вперед. Однако на то, чтобы выехать за пределы Аргентины, у них ушло целых четыре недели. Когда они проехали примерно половину пути через пампасы к западу от Баия-Бланки, у Эрнесто начался жар и ему пришлось лечь на несколько дней в больницу, а потом их снова ждала пыльная ухабистая дорога.
К моменту, когда друзья прибыли в удивительно живописный озерный край Лос-Лагос, расположенный на поросшем лесом восточном склоне Анд, где Аргентина граничит с Чили, их и без того скудные финансы подошли к концу, вследствие чего молодым людям пришлось превратиться в профессиональных нахлебников, или, по ироничному определению Эрнесто,
Иногда, не получив сочувственного отклика со стороны людей, у которых они рассчитывали остановиться, молодые люди вынуждены были разбивать палатку. Однако куда чаще их усилия увенчивались успехом и приятелям удавалось раздобыть для себя местечко у кого-нибудь в гараже, на кухне или в сарае, а то и в полицейском участке, где им приходилось делить кров и пищу с преступниками, среди которых встречались весьма любопытные личности. В частности, в тюрьме на лыжном курорте Барилоче они познакомились с моряком, дезертировавшим с торгового судна, который позабавил их своими побасенками о том, как «купил» четырнадцатилетнюю японскую девушку, взял ее с собой в плавание, а потом, когда она ему надоела, прогнал при первой возможности.
Как-то приятели остановились на ночлег у эмигрантов из Австрии, которые пустили их в свой амбар. Среди ночи Эрнесто проснулся, так как услышал, что у дверей кто-то скребется и ворчит, и увидел пару горящих глаз. Он был наслышан о свирепых «чилийских пумах», поэтому потянулся за пистолетом «смит- вессон», который дал сыну с собой Гевара Линч, и выстрелил. Шум прекратился, и он стал спать дальше. Но, проснувшись утром, они с Альберто обнаружили, что Эрнесто ранил никакую не пуму, а любимую хозяйскую собаку — восточноевропейскую овчарку Бобби. Друзья спешно бежали из приютившего их дома. Толкая никак не хотевшую заводиться «Подеросу» вниз под горку, они слышали за спиной горестные возгласы, причитания и угрозы хозяев.
В Лос-Лагосе молодые люди весело провели время: погуляли по берегам озер, поднялись на скалу (едва не упав и не убившись), пристрелили дикую утку из пистолета Гевары Линча. Как-то раз, сидя на берегу одного особенно живописного озера, друзья размечтались о том, как вместе организуют медицинский исследовательский центр. Вернувшись в тюрьму Барилоче, Эрнесто обнаружил пришедшее от Чичины письмо. Девушка сообщала, что решила не ждать его. На улице в это время бушевала гроза. «Я снова и снова перечитывал письмо, не веря своим глазам. Все мои мечты… были разбиты… Мне стало страшно за себя, и я начал было писать ответное письмо с целью разжалобить Чичину, но не смог, в этом не было никакого смысла».
Их роман был окончен. В дневнике Эрнесто не раскрывает причины, по которой Чичина решила оставить его, но, похоже, дело было в том, что девушка встретила другого. Пытаясь вызвать в памяти лицо Чичины, Гевара хотел убедить себя, что не пал духом. «В объявшей нас полутьме всё кружились и кружились какие-то призрачные фигуры, но она никак не хотела явиться. <…> Я должен бороться за Чичину, она моя, она моя, она м… Я заснул».
Впоследствии Альберто задавался вопросом, нет ли в разрыве влюбленных и его вины. В свое время он «подцепил» одну из мукам, работавших у Феррейра, дал ей купальный костюм, принадлежавший тете Чичины, и взял ее с собой на пляж. На глазах Чичины и ее друзей они скрылись в палатке, которую он там разбил. В его поступке был открытый вызов тому неписаному, но единодушно принимаемому правилу, что в интимные отношения со слугами вступать нельзя. «Чичине это не понравилось, — вспоминает Гранадо. — Я
