странным равнодушием. Видимо, это свойственно сильному полу: отстрани его от ключевых позиций, тут же начинают закисать. Вместо того, чтобы, освободившись от семейных уз, с воодушевлением заняться созидательным трудом, мужчины беспрекословно передали позиции активным и целеустремленным женщинам и превратились в вялых, апатичных существ, не интересующихся ничем, кроме просмотра видеофильмов и алкоголя. Правда, иногда возникали возмущения, доходило даже до погромов, но правительство, в котором к тому времени были одни женщины, усмирило бунтарей.
Проснулся Джамшид и захныкал. Я взяла его на руки, обернулась к Лиелаш, однако ее уже не было.
День прошел быстро, а вечером, когда, уложив сына спать, я сидела рядом с ним и думала об инопланетянке, за спиной послышался голос:
— Не помешаю?
— Нет, — прошептала я, хотя по телу у меня пробежали мурашки.
— Успокойтесь… Я не закончила свой рассказ…
Общество Астры пережило серьезный кризис. Резко увеличилось число самоубийств среди мужской части населения, возросла преступность. Группы экстремистов, среди них были и женщины, захватывали инкубатории и уничтожали женские зародыши, выкрикивая при этом: „Смерть женщинам!“
Правительство не могло равнодушно взирать на эти беспорядки, угрожающие спокойствию бытия и подрывающие устои. Часть самых активных мужчин была помещена в резервацию, остальных оставили на свободе, но установили постоянный контроль. Одновременно с этими мерами правительство выделило большие средства для проведения социологических исследований. Ученые должны были отыскать причину бедственного положения на планете. И они постарались оправдать доверие — гипотез было выдвинуто огромное количество. Многие из них оказались при проверке совершенно вздорными, а некоторые заслуживали тщательной проверки. Среди этих, весьма толковых гипотез была и гипотеза астропсихолога Лиелаш. По роду своей деятельности Лиелаш многие годы наблюдала за планетой Земля и ее жителями. Результатом наблюдения явилась книга „О влиянии эмоционально-психологического атавизма (т. н. любви) на образ жизни обитателей Земли“. Используя результаты практически, Лиелаш предложила отправить на Землю экспедицию для изучения земных женщин, чтобы выделить из их крови „вакцину женственности“, в существовании которой она не сомневалась. Лиелаш Доказывала, что именно утрата женственности обитательницами Астры привела общество к его нынешнему состоянию. Предполагалось, что вакцина будет введена добровольцам, тем самым станет возможным проверить, как действует способность любить и жалеть на женщину-астриянку.
Идея Лиелаш получила неожиданную популярность. Ею загорелись и мужчины, и женщины. Правительство одобрило план. Специалисты по земной культуре выбрали наиболее удобное для контакта место — горный район Узбекистана.
Они пришли к выводу, что восточные женщины наиболее женственны. Их любовь и почтение к мужу, нежная привязанность к детям были достойны уважения.
Кроме того, чистый горный воздух был необходим для нормального самочувствия членов экспедиции, так как общая загрязненность земной атмосферы превышала все допустимые нормы. Лиелаш доверили руководить небольшой группой ученых, отправляющихся за средством, которое, вполне возможно, поможет цивилизации Астры.
— Теперь понимаешь, зачем я здесь? — закончила Лиелаш свой рассказ, помолчала, посмотрела пристально: — Я давно за тобой наблюдала. Записи, сделанные мной в больнице, уникальны. Ты очень остро чувствуешь, Шахноза… Я не хотела входить с тобой в контакт, но пришлось открыться…
Я только кивнула, потому что не знала, что ей сказать.
— Мне пора, — проговорила Лиелаш и исчезла.
На следующий день, вернувшись со двора, я зашла в комнату и неприятно удивилась. В кресле сидела Лиелаш и наблюдала, как Джамшид играет какой-то разноцветной коробочкой. Увидев меня, она забрала ее у малыша:
— Прибор не причинит ему вреда. Я записывала некоторые параметры психополя ребенка.
— Мне надо покормить сына, — сухо сказала я.
— Конечно, конечно… Я зайду позже… Не возражаешь?
Если бы я могла возражать!
С тех пор каждый вечер мы проводили вместе. Сначала я опасалась, что Джамшид заметит непрошеную гостью, но убедилась, что Лиелаш может стать невидимой в любой момент. Как-то она попыталась объяснить мне механизм невидимости, но я ничего не поняла.
Джамшид меня радовал. Он заметно посвежел, поправился, хотя и был еще очень слаб. Лиелаш наблюдала за нашим бесхитростным существованием. Я не могла понять выражения ее глаз, когда она смотрела на ребенка. Иногда казалось, что она брезгует им, как каким-нибудь лягушонком, старается не дотрагиваться до него. Однажды я спросила ее об этом. От ответа она уклонилась.
Несколько раз Лиелаш брала у меня кровь — это происходило совершенно безболезненно, она записывала мои ощущения — ощущения молодой матери. Мы много говорили с ней. Женщины Астры стали мне понятней и ближе, хотя со многим в их взглядах на жизнь я не могла согласиться. Лиелаш тоже привыкла к нам — не отдергивала руку, когда до нее дотрагивался Джамшид, А он, к моему удивлению, совсем не боялся ее. Пропал и мой страх перед ней. Рядом с Лиелаш я чувствовала себя защищеннее, увереннее.
По обоюдному молчаливому согласию мы стали вместе гулять. На нее эти прогулки влияли благотворно. Смягчилось выражение глаз, лицо утратило выражение холодной отчужденности. Она все больше походила на обыкновенную земную женщину.
Однажды Лиелаш пришла к месту нашей встречи совершенно неузнаваемая. Я даже испугалась, не случилось ли с ней что-либо?! Таким измученным было ее лицо, такими скорбными были глаза… Вопрос был готов сорваться с моего языка, но Лиелаш заговорила первой:
— Шахноза… Нам пора возвращаться домой. Я не уверена, что мои исследования принесут пользу Астре, возможно, я даже обязана уничтожить записи, сделанные с тебя…
— Но почему?! — искренне изумилась я.
— Дать женщинам Астры чувства — значит, ввергнуть цивилизацию в дикие времена! Стоит ли дурманить светлый разум темными инстинктами? — прокричала Лиелаш, и лицо ее исказилось.
Джамшид, оставленный мною без присмотра, сделал несколько неуверенных шагов, споткнулся и упал. Я бросилась к нему, однако Лиелаш опередила меня. Она подхватила малыша и стала покрывать поцелуями его лицо, глаза, руки.
Я застыла, наблюдая за ней.
Она же, совершенно не ощущая окружающего, ласкала ребенка.
Наконец она пришла в себя. Стараясь не глядеть мне в глаза, отдала Джамшида, отошла под сень густой чинары. Я хотела сказать ей, что это нормальное чувство — любовь к ребенку, но она исчезла.
Появилась она вечером, в комнате. Подошла к кроватке, долго смотрела на спящего Джамшида.
— Болеть он больше не будет, — повернувшись ко мне, сказала Лиелаш. — Я уничтожила очаг болезни. Не имела права вмешиваться в вашу жизнь, а вмешалась… Джамшид будет жить долго.
Я молчала, боясь поверить в чудо. А Лиелаш спросила с отчаянием на лице:
— Как вы можете жить, не зная, что будет с вашим ребенком завтра?! Ваша цивилизация убога, везде опасности, несчастья, болезни! А вы продолжаете рожать детей, которым уготовлена жизнь, полная бед и невзгод, и утверждаете, что любите их! Эта ваша любовь… она невыносимо тяжела и трудна… Зачем она?
— Без любви не бывает счастья, — тихо отозвалась я. — Без любви к мужу, ребенку… Без этого я не мыслю свою жизнь. И это и есть счастье. Счастье любить и быть любимой.
Лиелаш овладела собой:
— Я не знаю, что такое счастье. Такого понятия в нашей науке нет. Я еще не решила, что мне делать с результатами моих исследований.
— Обнародовать их, — не удержалась я.
