Корбек засел в одном из колодцев канала с тремя выжившими бойцами. По интеркому была слышна ругань Роуна.
– Полное дерьмо! Они тут все перекрыли, не пройти! Надо отходить!
– Фес тебя, Роун! Это наш единственный путь! Мы пойдем вперед! Давай, выводи своих ребят!
– Корбек, придурок, это же чистое самоубийство! Нас тут же прикончат!
– Значит, ты бросаешь меня, майор? Так ты хочешь поступить, да? Тебе придется дорого за это заплатить!
– Фес тебя самого, дебил ненормальный! Ты, видать, совсем спятил, раз хочешь лезть туда!
Нокад шел вперед. Его люди любили его. Они радостно пели вместе с ним, тесня захватчиков.
У входа в канал Нокад выкрикивал вдохновенные слова своим последователям. Он вскинул руки к небу под визг своего цепного меча.
А потом была вспышка света, что – то громко хрустнуло. Голова Нокада разлетелась кровавыми брызгами.
Ларкин повалился на спину у дверей, дергаясь в конвульсиях. Спазмы сотрясали его тело, и его разум снова помутился.
– Ларкс? Ларкс? – Корбек негромко позвал его.
Ларкин лежал у входа в разбитую церковь, свернувшись в луже собственных выделений. Когда он пришел в себя, он обнаружил, что его разум потрясающе чист. Словно очищен светом.
– Колм…
– Ларкс, сукин ты сын! – Корбек поднял его на ноги, и тот покачнулся.
Винтовка Ларкина валялась на полу. Ствол сгорел и сломался.
– Ты прикончил его. Прикончил его, старый засранец! Поджарил его как следует!
– Правда?
– А ты сам послушай! – Корбек усмехнулся и подтащил снайпера к дверям. Снаружи, со стороны акведука доносились громкие возгласы ликования. – Они сдались! Мы взяли Буцефалон! Нокад мертв!
– Вот дерьмо… – Ларкин сполз на колени.
– А я-то подумал, что ты сбежал! Серьезно! Я думал, что ты, фес тебя, дезертировал!
– Я? – Ларкин поднял на него взгляд.
– Я не должен был в тебе сомневаться, правда ведь? – спросил Корбек, крепко обняв худощавого снайпера.
– Куда делась Ангел? – тихо произнес Ларкин.
– Ангел? Нет здесь никаких ангелов, разве что, кроме нее! – полковник указал на поврежденную статую ангела над купелью. Прекрасная крылатая дева, преклонившая колени в молитве. Прекрасные руки сложены на груди. Голова смиренно наклонена. Надпись на плитах гласила, что она – символ Бога- Императора. Воплощение Золотого Трона, явившееся старейшинам Буцефалона во времена колонизации и присматривавшее за покорением этих земель.
Просто старый миф. Просто кусок камня.
– Но… – начал было Ларкин, когда Корбек снова поставил его на ноги.
– Но больше ничего! – расхохотался полковник.
Ларкин тоже рассмеялся. Его трясло от силы собственного хохота.
Корбек увел его из монастыря. Они оба все еще смеялись.
Последнее, что увидел Ларкин, прежде чем Корбек уволок его, была упавшая винтовка снайпера. Ее ствол был обернут в опаленный кусок прекрасной белой ткани.
