Следы на стене

полете проносились над линией прибоя. Я задумался и не услышал, как подошла Нина. Она улыбнулась и взяла меня под руку.

Последующие дни промчались как во сне. Единственное, что омрачало мое счастье — Нина не позволяла провожать ее, объясняя это тем, что у нее очень строгая тетя. Когда я пытался настаивать, ее глаза затуманивались слезами, и я сразу же отступал, чтобы на следующий день все начать сначала.

— Я ничего о тебе не знаю, — говорил я ей. — В какой-то день ты можешь исчезнуть, а я не буду знать, где тебя найти.

У меня внутри все холодело, когда я представлял эту возможность.

— Ничего не случится, — смеялась Нина, — никуда я не денусь.

Однажды, придя домой после обеда, я увидел на столе фотографию лицом вниз. Перевернул — Нина!

На койке у противоположной стены сладко спал Валера. Я бесцеремонно растолкал его и стал спрашивать, откуда здесь эта фотография.

— Фотография? — сонным голосом спросил он. — Это женщина, чей облик восстановил мой приятель по черепу. Посмотри внимательно: лицо неживое.

Вглядевшись, я увидел, что лицо, действительно, словно вылеплено. И цвет глаз… У Нины они васильковые, а у женщины на фотографии — карие. Теперь я уже не понимал, как мог ошибиться, но настроение было испорчено.

Засунув фотографию в карман, я пошел на пляж.

Нина ждала меня. Мы долго плавали, а затем загорали, лежа усамой кромки моря.

Когда Нина собралась уходить, я снова стал настойчиво доказывать, что должен ее проводить. Она, как всегда, отказывалась. Тогда я схватил ее за руку и заявил, что не отпущу одну.

Нина молча стала вырывать руку. Тогда я выхватил из кармана фотографию и показал ей.

Расширившимися от ужаса глазами Нина смотрела на изображение.

Лицо ее стало напоминать маску и посерело. Резким движением она вырвала руку и молча бросилась бежать.

Я уже пожалел о своей выходке и стал звать ее, но Нина даже не оглянулась. Когда я бросился вслед за ней, она была уже далеко.

Вдруг стало темнеть, яркий солнечный день сменился сумерками, которые как-то разом перешли в глубокую ночь. Резко похолодало. Я с ужасом увидел, как вокруг стал меняться пейзаж: южный курорт превратился в средневековый город с кривыми, плохо освещенными улицами и булыжной мостовой. Немыслимым усилием я наконец настиг Нину, схватил за плечи, резко повернул к себе…

В первый момент я ничего не понял. Лица не было.

В жутком оскале на меня смотрел череп.

С диким криком я оттолкнул ЭТО и бросился бежать, не разбирая дороги.

Когда утром я открыл глаза, то первым, кого увидел, был Валера.

— Где Нина? — спросил я.

— Какая Нина? — не понял Валера.

Он взял со стула шорты и повертел в руках: — Когда ты их купил?

Я стал вспомнить. Неужели все приснилось? Но тогда откуда шорты?

Может, мама купила и с вечера положила на стул? Я немного успокоился.

— А это что? — Валера держал в руках череп, — только на занятия его не бери, — посоветовал он, — а то Василий Степанович выбросит. Я сел на кровати и уставился на череп. Я хотел сказать, что впервые вижу этот череп, но не успел: открыв рот, округлившимися глазами почти с ужасом Валера смотрел куда-то мне за спину. Медленно повернувшись, я увидел через всю стену наискось к потолку следы женских туфелек на шпильках.