крючке. Старков понял его и медленно повел крючок на себя.
– Найн, найн, - быстро сказал немец и поднял руки.
– Эс ист бессер, - одобрил Старков. - Мы тебя не убьем. Нихьт эршляген. Ты откуда? Фон во?
– Бо-ро-ви-чи. - Немец тщательно выговорил трудное русское слово. - Айн кляйне штадт. Гестапо.
– Районный центр, - сказал Старков и снова спросил: - А сюда зачем? Варум, варум? - и обвел рукой вокруг.
– Ихь вайе нихьт.
– Не знает, - перевел Олегу Старков и снова пошевелил пальцем на спусковом крючке.
– Аусфалль. Этрафэкспедицион, - пояснил немец.
– Вылазка. Карательная акция, - повторил по-русски Старков.
Немец явно не врал. Командование обычно не посвящало солдат в подробности операций. Карательная акция - достаточное объяснение, тем более что подобные акции - обычное дело для таких вот черномундирных 'орлов', нахально храбрых с безоружными женщинами и трясущихся от страха под дулом карабина или автомата.
Старков достал из кармана носовой платок, критически осмотрел его. Платок был далеко не первой свежести, но гигиена здесь не обязательна.
– Открой пасть, - сказал Старков немцу и сам показал, как это сделать.
Тот послушно ощерился, и Старков толково забил платок ему в рот, потом, вытянув из его брюк ремень, кинул Димке:
– Свяжи руки.
Связанного немца положили под елку, и заботливый Димка прикрыл ему лицо пилоткой.
– Чтобы дождь не мочил, - объяснил он.
– Можно, я возьму его автомат? - спросил Старкова Олег.
– Возьми, конечно. Запасные обоймы они держат в подсумке.
– Нашел, - сообщил Олег.
– Вот что, ребята, - подумав, сказал Старков. - Судя по этому викингу, они решили прочесывать лес поблизости. Грузовик почти вытащили, но явно еще задержатся. Поэтому пробирайтесь-ка навстречу Петровичу с его отрядом - два лишних бойца пригодятся. Старайтесь обойти карателей с тыла - лес знаете.
– А вы? - почти одновременно спросили Олег и Димка.
– Пойду к немцам.
– За пулей в голову?
– Все пули мимо нас, - засмеялся Старков. - Схитрю. По-немецки немного умею, но вида не покажу. Постараюсь задержать их подольше, - может, какой-нибудь из экранов сорвется.
– Как это - задержать? - удивился Олег.
– Найдем способ, - усмехнулся Старков и добавил отрывисто: - А вы идите, как условились. Это приказ.
8
Отдав свое оружие ребятам - в последний момент Старков решил, что карабин ему не понадобится, - он снял исподнюю рубашку и, размахивая ею, как белым флагом, пошел наперерез через кусты к застрявшему грузовику.
Увидя человека, размахивающего рубашкой, эсэсовцы, кроме тех, кто разбрелись по лесу в поисках партизан, угрожающе подняли автоматы.
– Хальт! - скомандовал один из них.
– Шпрехен зи руссиш? - крикнул Старков.
Из легковушки вылез уже знакомый издали оберштурмфюрер с длинным прямым носом и клоком рыжих волос, спускавшихся по-гитлеровски на лоб. Он иронически оглядел застывшего с поднятыми руками Старкова.
– Кто ты есть? - спросил он лениво. - Партизан? Мы не разговаривать с партизан. Мы их эршиссен. Пиф-паф.
'Могут и расстрелять, - подумал Старков. - Без переговоров. Пиф-паф - и все. Да нет, пожалуй, не расстреляют так сразу. Покуролесят хотя бы из любопытства. Оно у носатого на морде написано. А мне важно затянуть канитель. Задержать, задержать их во что бы то ни стало. Да подольше, пока не полетят к черту экраны'. Он уже рассуждал не как ученый Старков, а как партизанский политрук Старков, под дулами нацеленных на него автоматов придумывавший что-нибудь заковыристое.
– У меня есть сообщение, господин офицер, - сказал он нарочно дрожащим от страха голосом, хотя страха-то у него и не было: не все ли равно, как помирать, если приходится помирать.
– Со-об-ще-ние, - повторил по слогам носатый. - Миттейлунг. Хорошо. Геен зи хир. Близко. Еще близко.
Старков подошел, чуть прихрамывая - у него уже было на этот счет свое соображение - и не опуская рук.
– Говори, - услышал он.
Ну как говорить с призраком? Даже не с призраком, а с искусственным материализованным покойником. Да и покойники-то не ведают, что они уже тридцать лет как покойники, а если кто и жив сейчас, так не знает, что ему сейчас придется 'эршиссен' Старкова. Странное состояние полусна- полуреальности охватило его. Но дула автоматов отразили искорки солнца, выглянувшего на мгновение из- за свинцовой пелены туч. Сталь этих автоматов была совершенно реальна.
– Я сказать: говори. Заген, заген, - повторил носатый.
– В лесу партизан нет, - сказал Старков. - Была только группа разведчиков. Трое вместе со мной. Двоих вы кокнули.
– Что есть кок-ну-ли?
– Пиф-паф, - ответил, стараясь не улыбаться, Старков.
– Во ист партизаненгрупп? Отряд, часть? - добавил носатый.
– Ушли к железной дороге. В деревне одни старики и дети. А штаб отряда за Кривой Балкой. Примерно там. - И Старков показал в противоположную от деревни сторону. - Сорок минут туда и обратно.
Он нарочно выбрал не слишком отдаленный отсюда район. Потерять час-два на проверку носатый бы не рискнул. А сорока минут вполне достаточно. Да и до деревни надо потом добраться: клади еще тридцать минут по такой грязи. Никакие экраны столько не выдержат. Правда, его, Старкова, могут и расстрелять, когда вернутся ни с чем из-за Кривой Балки посланные туда солдаты, но что ж поделаешь: людей в деревне надо сберечь. И опять думал это не физик Старков, а политрук Старков образца сорок второго года.
Носатый посмотрел в указанную Старковым сторону.
– Дорт? - удивился он. - Повтори.
– За Кривой Балкой.
Носатый пошевелил губами, достал из нагрудного кармана в несколько раз сложенную карту, приложил ее к дереву и, пошарив глазами, ткнул пальцем в какую-то точку.
– Штаб? - повторил он. - Вифиль зольдатен? Сколько охранять?
– Человек десять.
– Цеен. Зер гут.
И тут же усомнился:
– А если ты врать, почему я верить? Где автомат?
– Бросил в лесу, когда бежал к вам.
– Зачем к нам?
– Всякому жить хочется. Я один, а вас тридцать. И леса не знаю. Чужой я здесь.
