направление по слуху я никогда не умела определять, я пошла, пробираясь через кусты к источнику звуков. Он играл и пел, похищая мою душу…
Дверь легонько скрипнула, когда я вошла. Наверное, от того я и пробудилась — этот звук дисгармонировал с музыкой, которая привела меня сюда.
Певец ничего не услышал. Он сидел на кровати с закрытыми глазами, обняв гитару и перебирая струны. Подбирает следующую песню, поняла я.
Стараясь ступать как можно тише по ужасно скрипучим половицам я подошла к нему и села на пол возле кровати. Он кивнул, то ли мне, то ли своим мыслям, и запел снова. Песня о свободе, полёте, надежде. Она тоже не была о любви — и между тем именно это чувство вкладывал в пение музыкант.
В мире ничто не имело значения, кроме этих волшебных звуков.
Наконец отзвучали последние аккорды. Певец отложил гитару, открыл глаза и посмотрел на меня. Как-то странно посмотрел, словно…
Додумать, что словно, я не успела.
Транс, в котором я пришла сюда, лопнул, как мыльный пузырь. Мысли перестали лениво скользить по краю сознания — вялые, оценивающие реальность, но ничего общего не имеющие с моими действиями.
Итак: я сижу на полу возле кровати в незнакомом комнате незнакомого дома. Причём пришла я сюда в полном забытьи, начав думать только от скрипа двери. Хорошо хоть, что одета. Да, это всё-таки очень хорошо, потому что хотела бы я знать, что случилось бы со мной, если бы я продиралась через те ужасно колючие кусты голая? А так я цела, правда мой наряд выглядит… скажем так, весьма живописно.
Но не более живописно, чем молодой человек на кровати — голый по пояс, в одних штанах, на груди — медальон Чёрного Ордена, длинные распущенные волосы достигают плеч. Молодой человек поглядел на меня с нескрываемым ужасом. Я на него — тоже.
И вопросы мы задали практически одновременно:
— Кто ты такой?!
— Как ты здесь оказалась?!
Вот это да… не может быть, чтобы чёрный волшебник сам не знал, что делал, когда пел свои колдовские песни. Или… он не меня звал?
Ситуация очень быстро разъяснилась. Черноволосый красавчик не был волшебником. Он был только учеником чародея и, как положено представителям этой категории людей, достаточно опасным для себя и окружающих. Недаром же их учат одиннадцать лет.
Что он делал в глуши и зачем пел свои завораживающие песни?
Будете смеяться — у него проходил экзамен.
Да-да-да, самый настоящий экзамен, по результатам которого он мог перейти на очередную ступень. А мог не перейти — если провалится.
— Это я поняла, — подытожила я. — Значит, ты приехал глухой ночью, усыпил хозяина и отправил спать в подпол, а сам принялся колдовать. А при чём тут я? Ты звал специально меня или пел наугад?
Я сидела на его кровати, предварительно согнав колдуна на пол. Если кто не знает — магическое пение невероятно вредно, некоторые особо чувствительные даже умирают. Мне смерть явно не грозила, разве только юноша погонит меня через лес обратно, потому что я на ногах не держалась и вообще больше всего мне хотелось сидеть, а лучше лежать. И чтобы никто не беспокоил. Вот только возникает вопрос — как мне до дому добраться? В смысле, до постоялого двора?
Вот поэтому-то я и держалась, старательно скрывая своё состояние от колдуна. Хотя он и так знал, что мне плохо. Просто не догадывался насколько.
Юноша не ожидал от своей жертвы такой деловитости. Он закашлялся.
— Вообще-то не тебя, — осторожно признался он. — Я присмотрел себе совсем другую девушку, она должна была переплыть речку.
Я осмотрела свою одежду. Вроде бы сухая… да я бы сразу заметила, если бы была мокрая.
— А зачем речку? — поинтересовалась я больше для порядка.
— Чтобы промокла.
— А это зачем?
— Чтобы доказать учителю, как далеко зазвал. Он ведь меня сюда волшебством перебросил, специально в этот дом. И отсюда и заберёт… перед самым рассветом.
Я повернула голову в сторону окна. До рассвета ещё далеко.
— Стража.
— Что?
— Я говорю, одна стража осталась до рассвета. Вот влип!
— Что такое?
Кажется, я тоже влипла. Мне ещё повезло, что такой порядочный колдун попался — не убил, не заколдовал, даже место уступил. Но как всё-таки вернуться? Проклятая слабость! Я даже не знаю, где я. А когда меня к рассвету не найдут в моей комнате…
— Я уже не успею выманить сюда ту девушку. Как я скажу учителю, что опять промахнулся?
— А ты часто промахиваешься?
— Случается… но чтобы так…
Мне его было совершенно не жалко. Может быть, в лоб попросить?
— Слушай, а где я нахожусь?
— В комнате, — последовал логичный ответ.
— А комната где?
— В доме.
— А дом?! — Как жаль, что снаряжение осталось на постоялом дворе! А то я бы вытрясла из колдуна его манеру разговаривать. Впрочем, неизвестно, кто из кого что бы вытряс. Всё-таки, один на один мне с таким противником сталкиваться не приходилось. Я что? Тихая, скромная, незаметная наёмница… И никогда не нападаю открыто! Честное слово. Не тому нас учили…
— На берегу реки.
Наконец-то! Всё из него надо клещами вытягивать!
Если принять за изначальную посылку, что река здесь та, о которой я думала, когда услышала музыку и я её не переплывала… в общем, к рассвету я как раз вернусь домой.
Если этот симпатичный юноша меня дотащит, не иначе.
— Послушай, — осторожно начала я. — Если ты не меня звал, может быть, поможешь мне вернуться?
— Охотно, — кивнул головой колдун и взял с кровати гитару.
— Нет! — Мой вопль заставил его подпрыгнуть. — Я имела в виду — вернуться живой и здоровой!
Колдун отложил гитару и задумался.
— Ладно, я тебя отпускаю. Можешь идти.
— Ты издеваешься?! Я даже встать не могу.
Колдун снова задумался.
— Хорошо, я помогу тебе, — величественно сообщил он и стащил меня с кровати. Какой оказался сговорчивый колдун, даже странно… Юноша заботливо придержал меня, когда я пошатнулась в сторону, потом убрал руки и полюбовался, как на только что законченное творение. — Вот!
— Что — вот? — разозлилась я.
— Я помог тебе встать. Теперь ты можешь уйти.
Я застонала от злости и присела обратно на кровать. Он действительно такой дурак или притворяется?
— Не хочешь — можешь остаться.
— Я хочу уйти, — процедила я сквозь зубы. — И уйти до рассвета. Но я не умею находить дорогу в ночном лесу и вообще не в состоянии куда-то идти. Неужели сложно меня проводить?
Нет, этот парень полный идиот. Потому что он вытаращился на меня, как на привидение.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе? — медленно, с сомнением произнёс он.
