которая росла по периметру охраняемого объекта. Через бинокль мне удалось рассмотреть, что она вся буквально напичкана малозаметными препятствиями. Тоненькие, толщиной с человеческий волос, проволочки, поблескивая в лучах солнечного света, словно капли росы, опутывали листья, ветки и стволы колючих кустарников, игравших роль естественных препятствий и одновременно с этим маскировавших ещё установленные людьми всякие хитроумные охранные штучки. Мне удалось разглядеть среди веток инфракрасные, ультразвуковые и тепловые датчики, миниатюрные видеокамеры и прочие секретные приборы специального назначения.
― Что ж, складно придумано, толково. Ничего не скажешь, но специалисты, которые устанавливали всё это, классные! — Подумал я. — Пролезть через такую изгородь практически невозможно, потому как она колючая и высотой почти два метра — это, во-первых. Впрочем, нормальный человек, то есть обычный отдыхающий здесь, и не полезет. Ему это незачем. А для других, то есть для диверсантов там всяких и злоумышленников, типа нас, проволочка имеется. Вон, она натянута. Датчики стоят, их видно, если присмотреться, и прочие всякие прибамбасы установлены — во-вторых. Только всё это чепуха и ерунда. Это всё для дилетантов, каковыми являются, например отдыхающие, но для нас все эти штучки уже не являются помехой. Мы-то, благодаря колодцу, находимся уже внутри охраняемого объекта. Вот ведь как! Забыли про колодец, наверное, когда он зарос терновником, поленились, видно, в колючки лезть, вот и оставили. Это очень хорошо. Всегда бы так везло, — мысленно потирал я руки, когда увидел, куда нас вывела дренажная труба и колодец.
Помимо колючих кустов, напичканных охранной аппаратурой, повсюду стояли столбы освещения. На них я заметил установленные обычные видеокамеры наружного наблюдения, но это всё было опять же ерундой и мелочью, потому как обещанный генералом Корабеловым самолёт радиоэлектронной разведки и постановки помех должен был уже начать баражировать вдоль нашей государственной границы. А после получения моего сигнала он просто подавит работу всех радио…, видео…, электронно… и прочих приборов, а также заблокирует и даже отключит на короткое время любую телефонную связь, включая спутниковую. Меня абсолютно не беспокоило наличие ультразвуковых, инфракрасных и прочих датчиков охранной системы, ибо с помощью самолёта их также обещали временно вывести из строя. Но был, пожалуй, один единственный момент во всей охране объекта, которого нам следовало опасаться более всего на свете. И я боялся этого единственного и самого неприятного элемента из всей охранной системы объекта. Именно этот элемент мог поставить нашу предстоящую операцию на грань провала или вообще сорвать её — присутствие собак на охраняемой территории в ночное время. К сожалению, таких охранников с самолёта не подавишь, нейтрализовать их сложно, зато они своими чутьистыми носами могут принести очень много неприятностей и, более того, не допустить проведение операции. Поэтому, прежде чем послать второй сигнал о нашем успешном выходе непосредственно на объект, я разбрызгал в кустах специально приготовленную аэрозольную смесь на тот случай, если вдруг территорию охраняют сторожевые собаки. Каким-то внутренним чутьём я понял, что собак в ночное время выпускают, да и сейчас они вполне могли бегать где-нибудь за коттеджами.
Было раннее утро. На половине, где находилась настоящая турбаза, отдыхающие начинали выходить на пляж. Сквозь кусты я мог видеть небольшую часть той территории настоящей турбазы. На нашем же объекте всё было пока тихо и спокойно. Прошло полчаса, как я вёл наблюдение, результат моей работы был один — охрана ведёт себя как обычно, суеты никакой нет, а стало быть, можно сделать вывод, что наше прибытие сюда никем не обнаружено. Это умозаключение меня, безусловно, сильно обрадовало.
― Ну что там, наверху, командир? — тихо спросил меня Дед, когда я спустился вниз, — как поживают на нашем объекте? Поди, гостей из-под земли не ожидают?
— Не сглазь! Всё хорошо. Наше прибытие не обнаружено. Собак я не заметил, но они наверняка имеются. К тому же и Климов предупреждал, что собак, вполне вероятно, выпускают только на ночь. Я даже уверен в этом. Но об этом после поговорим. Сейчас о другом. Положение наше даже лучше, чем мы могли предположить. Проникать на территорию объекта нам не понадобиться! — Ответил я шёпотом, при этом незаметно для других трижды сплюнув через левое плечо.
— Это почему же? ― Поинтересовался прапорщик, сделав то же самое, что и я секунду назад. Как и всякий спецназовец на боевых заданиях он был довольно суеверен, а поэтому тоже трижды сплюнул и постучал для верности по своей голове, так как дерева под рукой у него не оказалось. ― Сами они, что ли, нам принесут всё: и документы, и вещество это своё заразное и прочее, и «Разработчика» на руках вынесут? Вот вам, мол, товарищи наши дорогие, союзники и друзья, забирайте своего гражданина и отдайте его под суд!
— Сами они, конечно, нам ничего не принесут и никого не выдадут, просто мы оказались внутри самого объекта. Колодец находится внутри охраняемого периметра. Учитесь, товарищи офицеры. Видите, как командир о вас заботится? Вывел прямо на объект. Все силы приложил, чтобы вам было поменьше трудиться. Цените!
— Спасибо, товарищ полковник, за заботу! Ценим, а посему никогда не забудем Вашей заботы о нас, — почти одновременно ответили прапорщик и майор, намереваясь при этом ещё и поклониться в пояс до самой земли, приложив руку к голове в воинском приветствии. Они любили иногда пошутить, особенно в такие ответственные минуты.
— Ладно вам! Потом отблагодарите, — сказал я и выразительным жестом руки с участием большого пальца и мизинца продемонстрировал, какую благодарность от них ожидаю после завершения операции. Вообще же шутки моих коллег были хорошим признаком того, что они весьма серьёзно относятся к выполнению задания, а желание посмеяться наоборот являлось показателем степени высокой мобилизации их чувств и сил, что и выражалось во внешнем спокойствии, непринуждённости и, со стороны даже могло показаться, в какой-то несерьёзности к важному делу. Только всё это могло показаться человеку, который не был близко знаком с моими ребятами. Я-то их знал и служил с ними не первый год, а потому мне наперёд всё было известно относительно того, как поведут они себя через минуту, когда начнётся настоящее дело. В том, что положиться на Димку и Алёшку можно как на самого себя, сомнений у меня никогда не возникало, да и они не подавали никаких поводов, чтобы такие сомнения появлялись, в противном случае мы просто не служили бы в одном отряде.
— Но успокаиваться раньше времени не стоит потому, как видеокамеры у них понатыканы повсюду на всех фонарных столбах и углах коттеджей, приплюсуйте к этому электронные средства охраны, которыми напичканы все кусты вокруг зданий и самого объекта, и служебных собак. До начала основной работы времени ещё много, но расслабляться нельзя, а поэтому слушай боевой приказ. Всем отдыхать! Я начинаю дежурство первым, за мной заступает Алёша и замыкающим Дима. Меня после смены разбудить через шесть часов. Я хочу понаблюдать за объектом непосредственно вечером. Знаю, что вы бойцы опытные, но лишний раз напоминаю не в обиду вам, задание весьма важное, а потому и прошу проявить максимальную выдержку, звериную осторожность и величайшее внимание. Мелочей, сами понимаете, в этом деле быть не может, запоминать следует всё досконально, например, как и в какую сторону двери открываются и что за ручки на них: круглые, квадратные или обычные — это, во-первых. Во-вторых, обратите внимание, какие там окна, куда они выходят и какие на них запоры, что за стекло, вполне вероятно, бронированное. Обязательно постарайтесь разглядеть, во что одеты охранники, какое у них оружие, следует обратить внимание на их лексику, главная задача — постараться определить принадлежат ли охранники к спецподразделениям или нет… Ну, не вам напоминать и тем более учить, вы у меня люди опытные. Да! Бинокль, когда взойдёт солнце не использовать, блики от объектива могут демаскировать нас, тогда всё пойдёт насмарку. Вопросы есть?
— Всё понятно, товарищ командир! Максимум осторожности, внимания и наблюдательности, — ответил майор и начал готовиться к отбою. У него было время поспать до начала своего дежурства. Я же решил заступить первым. Ребята здорово притомились, а у меня вроде как открылось второе дыхание. Дед также не заставил себя долго упрашивать, подложил под голову сумку, где находились боеприпасы, и мгновенно заснул.
— Эх! Где мои молодые годы, когда я тоже мог заснуть быстро и где угодно, хотя бы даже стоя или прислонившись головой к чему-нибудь, камню ли, дереву или к плечу напарника, — пришла мне в голову мысль, — сейчас уже так не получится. Хотя ребята ненамного младше, а вон как спокойно ведут себя, а я волнуюсь. Нет, тоже наверняка переживают! Сомневаюсь даже, смогу ли я вообще сегодня заснуть? Наверное, нет! Скорее всего, так оно и произойдёт, потому как, волнуюсь я что-то очень сильно и, навряд
