навинчивающееся на ствол устройство. Это, естественно, породило среди преследователей нечто, вроде, паники. Димка вновь поменял позицию и оказался чуть выше противника. Ему сверху было видно, как громко кричали и размахивали руками офицеры, призывая своих солдат поторапливаться. Вот этих крикунов прапорщик застрелил в первую очередь и, когда среди солдат началась неразбериха, он методично и хладнокровно стал отстреливать их поодиночке. Со стороны, конечно, могло показаться, что он действовал слишком жестоко, но нужно понять и принять к сведению, что это была его работа, при которой жизнь авансом не выдаётся, зато премия ценилась выше золота. Сокольникову удалось таким образом вывести из строя минимум десять человек. Солдаты, наконец, поняв, в чём дело, укрылись в расселинах и попрятались за камни. Кое-кто из них даже начал отстреливаться. Особого вреда нанести своей стрельбой они не могли, потому что не видели перед собой противника, а посему стреляли просто наугад. Но Димка по опыту знал, что такая стрельба порой бывает самой опасной, поэтому он старался вести наблюдение, не высовываясь над камнями, а выглядывая из-под них. Пули рикошетом уходили вверх, свирепо жужжа на прощание. Пока ничего страшного не происходило. Сокольников понял, что атаковывать и предпринимать попытки для его захвата противник не будет. «Они своё дело сделали, ― раздумывал прапорщик, наблюдая из своего укрытия, как солдаты стреляют в его сторону. ― Меня обнаружили! Теперь будут ждать подкрепление, чтобы взять живьём. А кто брать будет? Конечно, «Дельта»! Сейчас подлетят на вертушках!» Сокольников изредка постреливал в противника, дабы показать, что он на месте и никуда не ушёл. Ведь план у прапорщика был, как помнится, не убежать от преследователей, а наоборот дать себя обнаружить и потом уже направить их в другую от нас, меня и Алексея, сторону.
Через несколько минут после начала боя к месту засады уже подошли три специалиста из ЦРУ и офицеры из турецкой контрразведки. Они чуть отстали с непривычки, ведь по горам бегать весьма непросто. Димыч в оптический прицел своего автомата смог рассмотреть некоторых из них, а одного успел даже подранить. Он сразу понял, что прибывшие на помощь солдатам люди не местные полицейские, а поэтому приготовился к более серьёзным действиям противника. Прапорщик не ошибся. Вскоре над его головой пролетели два вертолёта. Сокольников не видел, как на берегу горной реки, расположенной за склоном, из вертушек высадился десант в количестве пятнадцати человек. Это была группа полковника Чада Дентена, вернее одна её половина, ибо других пятнадцать полковник оставил в базовом лагере в качестве резерва.
Командир «Дельты» со своими парнями сразу же после высадки приступил к делу. Они толково и грамотно организовали захват прапорщика. О том, что русские диверсанты вступили в перестрелку, полковнику сообщили сразу же, как только Димка сделал из засады свой первый выстрел по проводникам с собаками. Полковник в этот момент находился в воздухе и патрулировал один из возможных районов нашего отхода. Он моментально изменил маршрут полёта и устремился к тому месту, где предположительно, как ему передали, окружили нашу группу. Дентен был чрезвычайно рад, что через сутки после разгрома секретного объекта, диверсанты обнаружены. Он дал приказ ждать прибытия его парней. Полковник хотел взять русских живыми и, желательно, всех сразу.
По тому, как противник начал действовать, Димыч понял, что его хитрость удалась, и он смог ввести преследователей в заблуждение. Прапорщик всем своим нутром чувствовал: «Там, за камнями напротив, подумали, что наткнулись на весь наш отряд, поэтому и вызвали по радио группу «Дельта». Иначе они попытались бы меня взять. Но у них, видимо приказ, нас не трогать. Живыми желают захватить». Димка в своих расчётах не ошибался, и подтверждением этому было прибытие вертолётов с десантом.
― Ладно, поиграем! — Потирая руки, размышлял вслух Сокольников. Настроение у него было прекрасное. ― Побегаем и попрыгаем. Я ещё наведу у них шороху! Они надолго меня запомнят!
О том, что за него взялись умелые и толковые ребята, Димка догадался сразу. Вновь прибывшие специалисты тут же попытались окружить прапорщика, отрезав ему путь к отступлению в горы. Димка начал свою смертельную игру. Ему вообще нравилось побегать по горам, он и на учениях, проводимых на Кавказе, всегда вызывался выступать в качестве вражеского диверсанта, которого следовало найти и обезвредить. Только следует помнить, что учения — это всего лишь игра, как говорится, детская шалость во взрослом исполнении. Сейчас всё было совершенно по-другому, то есть по-настоящему, когда допущенные ошибки нельзя ни исправить, ни повторить заново.
Сокольникова обложили со всех сторон. Солдаты, стреляя просто наугад вверх или в стороны, начали перебегать от одного камня к другому, отвлекая тем самым внимание прапорщика на себя. Спецназовцы, пользуясь тем, что прапорщик был вынужден рассеивать своё внимание, наблюдая за обширной зоной, стали подбираться к Димке с тыла. Сокольников сразу понял замысел противника и догадался, что они решили брать его только живым, не дав возможности вырваться из окружения.
― Хорошо! Это даже лучше, чем я ожидал, ― прикинул Димыч. ― Убивать меня они не хотят, значит, бегать я смогу до ночи, насколько сил хватит. А сил, думаю, у меня хватит не только до ночи, но и на неё всю и даже на утро останется. Только бы случайно не подстрелил какой-нибудь балбес!»
Успехи полковника Дентена
Рабочий день 21-го августа начался у полковника Дентена ранним утром. До двух часов дня он многое успел сделать, а после двух вообще началось сплошное столпотворение. Он успел побывать везде: побывал у армейского командования, встретился с представителями ЦРУ, разговаривал с агентами ФБР, вылетал в район предполагаемого перехода русских диверсантов через границу. Сейчас полковник сидел в палатке, установленной на вертолётной площадке, которая была оборудована в районе предполагаемых поисков диверсионной группы. Зона, где находились русские, была довольно большой несколько десятков квадратных километров. Он склонился над картой и внимательно изучал её. «Русские не смогут уйти. Им просто некуда деваться, и они пойдут через этот горный перевал, ― анализировал Дентен сложившуюся ситуацию. ― Хотя, если они вдруг повернут вот сюда, то могут проскочить в Иран, а там их взять будет уже практически невозможно». Зуммер радиотелефона прервал его размышления и оторвал от раздумий. Кто-то срочно желал переговорить с полковником. Ему очень не хотелось, чтобы это был Джейсон Беннет, выполнявший сейчас обязанности резидента. Нет, Беннет вызывал к себе симпатию, но разговаривать с ним в данный момент не хотелось в силу того, что докладывать пока было абсолютно нечего. Результаты поисков равнялись нулю, хотя это тоже был результат. Он поднял трубку.
― Здесь Дентен! ― Коротко, по-военному, бросил полковник в трубку.
― Хеллоу, мистер Дентен! Как дела? ― Это был резидент Беннет, предчувствие не обмануло полковника. ― Сколько, думаете, уйдёт времени на поиски диверсантов? Меня торопят из Вашингтона. Что доложить?
― Каких слов он ждёт от меня? Ровно в два часа пополудни русские будут схвачены? Но я ведь не могу назвать точно, когда и через сколько часов и минут мы найдём их. Может, мы вообще не найдём русских! — с раздражением подумал про себя Дентен, но вслух сказал свои мысли он, конечно, высказывать не стал. ― В ближайшее время я доложу Вам о результатах, сэр. Но поймите меня правильно, что это дело не из лёгких! Я не могу назвать точное время захвата диверсионной группы. Мы работаем! Стараемся! Мои парни из кожи лезут вон. Результат будет, сэр!
― Я понимаю полковник, что это не зависит от Вас, но постарайтесь! — спокойно сказал резидент. На этом разговор прервался. «Молодец этот Беннет, не напрягает особенно, но ставит в дурацкое положение. Понимаю…., понимает он, как же! Чтобы понять, надо хотя бы немного послужить и побыть в его шкуре! А он, видите ли, понимает!» ― вновь начал злиться полковник. — Хорошо, что он не доложил резиденту о том, что в районе деревни Торкибеш была обнаружена группа, но, уничтожив местных полицейских, русские скрылись. Поторопился бы доложить, и пришлось бы сейчас оправдываться, что упустили их. Нет докладывать надо только, когда диверсанты будут у меня в руках и я, лично, надену на них наручники. А так, можно попасть впросак и прослыть лжецом.
Дентен посмотрел на наручные часы. Было полпятого по полудню. «Ну вот, заканчивается ещё один день, а положительных результатов всё ещё никаких», подумал полковник, и на душе у него стало как-то тоскливо. В палатку тихо вошёл сержант Крус.
