на имя Фернандеса Гарсия ступил на землю охваченной войной страны.
Ему и Дудику пришлось провести 26 дней на аэродроме в Альбасете в бездействии, дожидаясь распределения в боевую часть. Из-за недостатка самолетов-истребителей друзья, как и другие добровольцы, попали в бомбардировочное подразделение. Югославские авиаторы составили один экипаж, в котором Божко стал пилотом, и попали в группу «Андрэ Марло», вооруженную устаревшими легкими бомбардировщиками «Брэге XIX». Эти тихоходные и плохо вооруженные самолеты представляли прекрасную мишень для франкистских истребителей. Поэтому военные советники из СССР разработали единственно верную тактику: подход к цели на бреющем, скоротечная атака и быстрый уход. И все же без потерь не обходился практически ни один вылет. 14 февраля 1937 г. в ходе боевого задания в районе Валенсии «Брэге» Петровича попал под сосредоточенный огонь противника. В результате Сретан погиб, а Божко с трудом смог посадить поврежденный аппарат.
Петрович получил незначительные травмы, и после по-фронтовому непродолжительного лечения его направили на освоение новейшего бомбардировщика СБ. На такой машине он успел сделать несколько полетов. Однако Божко жаждал отомстить за смерть друга и забрасывал командование рапортами о переводе в истребительную авиацию. В какой-то момент его желание совпало с обстановкой на фронтах, и по личному указанию командующего авиацией Сиснероса серба направили в Эль Кармоли для переобучения на И-15.
В конце мая – начале июня Петрович был распределен в 1 -ю эскадрилью «ча-тос». В то время она базировалась на полевом аэродроме Эль Сото, под который использовался ипподром в имении графа де Альбукерки, находившийся в 26 км от Мадрида. Интернациональной эскадрильей командовал Иван Еременко, а ее костяк составляли опытные советские летчики. Сразу по прибытии Божко представился, открутив на глазах новых боевых товарищей сорокаминутный пилотаж. Все, включая командира, остались довольны. Но талант Божко-истребителя открылся не сразу – командование использовало эскадрилью, в основном, как штурмовую. Однако, как только «чатос» втягивались в круговерть воздушных боев, его счет стал расти. Первую победу Божко одержал 1 июля, когда сбил германский Не 51 из состава легиона «Кондор».
Конец июня – начало июля стал очень напряженным периодом для эскадрильи. Летчикам приходилось выполнять по 4-5 вылетов в день. Многие непривычные к климату советские добровольцы долго не выдерживали такого ритма и вскоре отправлялись на родину. Особенно тяжело пришлось с 5 июля, когда республиканцы начали наступление под Мадридом. Для его поддержки командование стянуло 11 эскадрилий. С другой стороны, франкисты бросили в бой новейшие истребители Bf 109, а также бомбардировщики Не 111 и Do 17. В это время Божко буквально за неделю сбил три «фиата».
Ранним утром 6 июля его эскадрилья встретилась над Мадридом с группой Не 51. В бой вмешалась и десятка И-16, возглавляемая Александром Минаевым. После того, как немцы потеряли три самолета и ретировались, республиканские летчики отправились на перехват группы Do 17 над Боадильей. Божко, Еременко и Кузнецов сбили один «Дорнье», который, тем не менее, пошел на личный счет серба. Пилот германского бомбардировщика выбросился с парашютом и попал в плен. На допросе выяснилось, что он был личным советником Гиммлера.
8 июля в напряженной схватке над Авиллой Петрович уничтожил Bf 109. Это был его пятый сбитый самолет и, следовательно, с этого момента серба по праву можно считать асом. Правда, отчеты легиона «Кондор» не подтверждают потери «Мессершмиттов» в тот день. Однако в литературе приводится и другая дата этой победы – тремя днями позже, что в принципе объясняет отсутствие подтверждения с немецкой стороны.
12 июля стал последним днем в жизни Петровича, поэтому стоит остановиться на нем подробнее. Ранним утром звено И-15 (ведущий Леонид Рыбкин, правый ведомый Луис Сардино и левый – Божко Петрович) поднялось в воздух на перехват дальнего разведчика Не 111. Над горами Сьерра-де-Гвадаррама они обнаружили цель. Никто из звена еще не имел дела с самолетами этого типа. Недалеко от них эскадрилья Лакеева вела бой с более, чем 40 «фиатами». Завидев неприятеля, экипаж «Хейнкеля» на полном газу попытался уйти под прикрытие франкистских истребителей. Однако не тут-то было, «чатос» атаковали и сбили его. Возвращаясь, «пятнадцатые» подверглись нападению пары «фиатов», внезапно появившихся с запада. Очередями одного из них на истребителе Петровича были перебиты правые расчалки крыла и поврежден козырек кабины. Однако через несколько минут Сардино расстрелял этого итальянца.
Вечером бомбардировщики националистов обрушились на части 13-й и 15-й интербригад, которые вели наступление вдоль дороги Брунете-Боадилья. Республиканское командование подняло в воздух все пригодные истребители. В кабинах «чатос» находились Еременко, Кузнецов, Карпов, Рыбкин, Серов, Петрович (который, видимо, вылетел на другом, не своем самолете), Сорокин и Ба-умлер. Эскадрилья атаковала бомбардировщики над вершинами Москито и Романильос. Однако в схватку вступили шесть «фиатов» из группы прикрытия. Республиканским летчикам удалось поджечь один из них, а вскоре Петрович сбил и второй (это его общая седьмая победа). Однако, увлекшись преследованием, он оказался в опасной близости от земли. Божко в последний момент успел выхватить истребитель из пикирования, и «чато» свечой устремился вверх. Но тут на глазах товарищей верхнее крыло начало складываться, затем оторвалось, и машина, кувыркнувшись, упала вниз. Вспыхнувший И-15 стал погребальным костром для летчика. Обычно причиной этой катастрофы ветераны называют изношенность республиканской авиатехники, однако в своих воспоминаниях они часто отмечают и излишнюю горячность Петровича, рискованность его пилотажа.
Божко Петрович разделил судьбу многих неизвестных героев – он был захоронен в братской могиле недалеко от места своего последнего боя.
Рассказывая о Божко Петровиче, нельзя обойти вниманием и судьбу его брата Добре Петровича, который тоже сражался и погиб на той войне. В Испании братья почти не виделись. Согласно информации советских ветеранов, только утром того злополучного дня Добре нашел Божко. Горечь утраты была столь велика, что он решил обязательно стать летчиком-истребителем. Однако удовлетворить его просьбу сразу командование не решилось – казалось, двухметрового роста и богатырского телосложения серб просто не поместится в тесной кабине И-15 или И-16. Но Добре все же добился своего. Пройдя ускоренный курс в Лос-Алькаресе, он в октябре был направлен в ту же эскадрилью, где служил брат, которую к тому времени возглавил Анатолий Серов.
Добре пришлось поучаствовать в нескольких жарких воздушных боях. Уже 14 октября он, Антонов, Кустов и Горохов атаковали на И-15 надСариньеной группу «фиатов». В ходе боя один итальянский истребитель был сбит, а другой принужден к посадке в Бахараллосе. Сведения, полученные от этого пилота, помогли республиканскому командованию спланировать знаменитый рейд на аэродром в Гарапинильосе 15 октября. Напомним, что это был первый массированный налет истребителей на аэродром противника. Доподлинно неизвестно, участвовал ли серб в нем, но скорее всего – да, так как в воздух были подняты 64 истребителя и 16 бомбардировщиков СБ-2 (практически вся наличная республиканская авиация на том участке фронта). В мемуарной литературе упоминается еще несколько боев с участием югославского добровольца. Так, 7 ноября он отличился при штурмовке колонны грузовиков на горной дороге севернее Уэски. Тогда ему удалось поджечь два ведущих авто.
Сохранилось описание и последнего боя Добре. 7 января 1938 г. он принял участие в двух воздушных схватках. Вначале с ведущим Яковом Ярошенко они дрались над Конакадом с шестеркой «фиатов». Ярошенко получил тяжелые ранения, но смог посадить свою машину, однако вскоре умер от потери крови. Несколько позже Петрович в составе четырех эскадрилий (ведущий Е.Степанов) вылетел на штурмовку марокканской кавалерии в 20 км от Кауде. Неожиданно на его самолете заглох мотор. Добре пришлось совершить посадку на лес. В свою часть он не вернулся…
