Дрейк – капитан Белл. – Мужчины пожали друг другу руки. Затем Харвуд спросил: – Мистер Маккол, вы знакомы с капитаном Беллом, не так ли?
Белл кивнул и сказал:
– Привет, Хуки.
Харвуд весело проговорил:
– Что ж, теперь, когда с формальностями покончено, мы вполне можем спуститься вниз и выпить.
По палубе перед адмиральской каютой буфетчик нес поднос с напитками. К нему привязался Билл Ропер, один из капитанских посыльных.
– Раздобудешь чего-нибудь интересного для увольнения на берег?
На что буфетчик цинично ответил:
– Не беспокойся, она тебя уже забыла.
– Ты не знаешь Хулиту, – ответил Билл и пошел по трапу вниз.
– Пустомеля, – проворчал буфетчик, вошел в просторную светлую каюту и поставил поднос на край стола.
Каюта не была пустой. Там сидел спокойный и, как всегда, незаметный Рэй Мартин и читал свои вечные газеты. Снаружи донесся голос Маккола:
– …обычная программа, сэр. Официальные визиты к портовым властям и к министру обороны генералу Кампосу. В 17:00 прием для всех офицеров в Британском клубе. В 20:30 ужин с министром. Адмирал и генерал Кампос прибудут с ответными визитами утром – в 11:30 и 12:30.
Мартин поднял голову, когда мужчины вошли в каюту. Харвуд, безразлично слушавший программу Маккола, сказал:
– Да, да, конечно. Кстати, вы знакомы с Мартином? – Все были знакомы, Мартин кивнул, и Харвуд продолжил: – Меня интересует, что намечено между 15:00 и 17:00.
– Министр просил, – ответил Маккол, – оставить эти два часа свободными.
– Я на это и надеялся, – улыбнулся Харвуд. – Гольф! Дорогие мои, это гольф! Все придут, разве нет? – спросил он у Миллингтон-Дрейка.
– Да. Министр обороны, адмирал и министр иностранных дел синьор Гуани играют с вами.
– Великолепно. А как насчет моих людей?
Буфетчик, подававший напитки, навострил уши.
Маккол сказал Беллу:
– Специальные автобусы доставят желающих на британскую пивоварню. В 15:00 на местном стадионе состоится футбольный матч. Вы намерены отпустить в увольнение всех?
Белл вопросительно взглянул на коммодора.
– Если вы не возражаете, сэр, я бы разрешил, в сложившихся обстоятельствах, даже тем, кто отбывает наказание, сойти на берег.
Харвуд согласился, и у буфетчика заблестели глаза.
Маккол продолжил:
– Все пляжи открыты. К людям в форме будут относиться в высшей степени лояльно.
Харвуд взял стакан у буфетчика и сказал:
– Вы свободны, Уилкинс. – Затем он обратился к Макколу: – Ну а что с другим нашим делом?
Маккол ответил, понизив голос:
– Если говорить коротко, телефонная линия между министерством и посольством в Буэнос-Айресе прослушивается. Никто, кроме меня и Мартина, не знал о предполагаемом визите «Эксетера», но в тот же день, что он мне позвонил, об этом стало известно в Париже. Я прав, Мартин?
Мартин кивнул, взял еще одну газету и пробормотал:
– Это может быть полезно, если нам понадобится их дезинформировать.
Харвуд спросил:
– В порту есть наши торговые суда?
Мартин показал четыре пальца, и Харвуд заметил:
– Им придется изменить маршрут, или лучше их задержать здесь на несколько дней. Черт знает что. Даже простое упоминание об утечке парализует судоходство на много недель. Это мой первый визит в Монтевидео после объявления войны. Как по-вашему, здесь изменилась обстановка после того, как мы официально воюем?
Миллингтон-Дрейк ответил:
– Не могу сказать точно. Они соблюдают нейтралитет, но симпатизируют нам.
Харвуд повернулся к Макколу:
– А что в Аргентине?
– Они находятся под влиянием немецкой пропаганды, – ответил Маккол, – и желают победы немцам. Но пока соблюдают нейтралитет.
– Короче говоря, – подвел итог Харвуд, – мы окружены нейтралами, но одни более нейтральны, чем другие.
Раздался смех. Харвуд поднял стакан и произнес тост:
– Ну, за наших врагов. За то, чтобы они пришли сюда.
Лейтенант-коммандер Медли, офицер штаба Харвуда, обратился к Макколу:
– Какие последние новости, сэр?
– Никаких после потопления небольшого танкера «Африка Шелл», – последовал ответ. – Конечно, мы можем и не знать всех жертв. Далеко не всем удается послать сообщение в эфир.
Миллингтон-Дрейк задумчиво проговорил:
– Все это очень похоже на охоту на тигра-людоеда. Неизвестный убийца терроризирует всех на необъятных просторах семи океанов и морей.[17] Вы считаете, это «Шеер»?
Вопрос вызвал оживленную дискуссию. Точно известно было лишь одно: рейдер – карманный линкор. Крайне заинтересованный Миллингтон-Дрейк спросил:
– Если он придет сюда, вы с ним справитесь?
– Вести боевые действия мы, конечно, будем, – не задумываясь, ответил Харвуд, – а вот покончить с ним вряд ли удастся. Если это «Шеер» или «Граф Шпее», на нем шесть одиннадцатидюймовых орудий. А из двух моих крейсеров, имеющих восьмидюймовые орудия, «Кумберленд» на Фолклендских островах чистит котлы. Остается только «Эксетер», но и два маленьких крейсера с шестидюймовками – «Аякс» и «Ахиллес», чтобы патрулировать весь район от Пернамбуку до Фолклендских островов.
Миллингтон-Дрейк тяжело вздохнул и задумчиво проговорил:
– Три тысячи миль морского пространства. Немало.
– Да, – подтвердил Хартвуд, – это немало. – Но он вовсе не выглядел при этом удрученным. Продолжая беседу, он спросил: – Интересно, как поживают мои собаки в Пунта-дель-Эсте? Двадцать метисов. Бьюсь об заклад, Белл, вам никогда не приходилось видеть одновременно столько разных хвостов. Я непременно должен вывести их в следующем месяце на охоту.
Медли сказал:
– Позвольте вам напомнить, сэр, что по международному законодательству «Эксетер» не сможет заходить в здешние территориальные воды в течение следующих трех месяцев.
Харвуд ответствовал:
– «Эксетер» не может, но я-то смогу.
Все присутствующие, как по команде, опустили стаканы и молча уставились на Харвуда. Даже Рэй Мартин оторвался от газеты – а это уж совсем небывалый случай. Харвуд выдержал паузу и объявил:
– Я переношу свой брейд-вымпел на «Аякс». – Он сделал еще один глоток и обвел всех присутствующих поверх стакана торжествующим взглядом. Но больше ничего не сказал.
Глава 5
ИДИЛЛИЯ
Пустой автобус, на капоте которого развевался маленький британский флаг, стоял на краю Плайа-Покитос, одного из золотистых песчаных пляжей Монтевидео. Рядом топтался местный водитель, периодически наблюдая за купающимися в дешевый бинокль. В тот момент он любовался очаровательной
