неторопливо рассмотреть и обласкать ее тело.
Он начал перебирать ее волосы, наслаждаясь тем, как густые пряди проскальзывают между пальцами. Потом провел пальцем по ее бровям, повторив их тонкий, изящный изгиб. Очертил контур губ. Медленными, неторопливыми движениями исследовал груди.
Глаза Мэган были открыты, и в них опять сверкали золотистые искорки. Они светились ярким отблеском только что испытанного физического наслаждения.
Теперь внимание Кайла перешло на венчик вокруг соска. От этих дразнящих движений ее тело непроизвольно и прихотливо изгибалось в истоме, а бедра приподнимались над простыней.
— Скажи мне… — мягко, но настойчиво попросил он, — скажи, чего тебе хочется?
Она замотала головой.
— Вот так хорошо? — спросил он, водя языком вокруг ее затвердевшего соска.
— Д-да.
В сладостной неге Мэган извивалась всем телом; голова ее металась по подушке, а руки судорожно сжимали края простыни.
А когда он, спустившись ниже, стал гладить ее между ног, судорожная дрожь прошла по ее телу. Мэган вцепилась в него, требуя большего. Он подчинился, чуть сильнее надавил пальцем на самый чувствительный бугорок ее плоти, и она закричала.
Позже, слегка остыв, Кайл осознал, что, хотя это он обещал подарить Мэган воспоминания, она самоотверженно дала ему больше, чем он сам когда-либо смог бы ей предложить.
— Скалка? — Мэган задумчиво поморщилась. — Никогда ею не пользуюсь. Может, в ящике под плитой?
Пока она разделяла тесто на две части, ее помощник по кулинарному делу разыскал скалку.
— Нашел! — самодовольно объявил он.
— Значит, на этот раз ты не слишком отвлекался.
Мэган подошла к нему, отважно ступая босыми ногами по холодному полу.
С Кайлом ей не страшны были ни холод, ни отсутствие электричества. да ей и не было особенно зябко. Вдвоем они выделяли столько энергии, которой хватило бы отопить целое помещение. Встав на цыпочки, она обвила руками его шею и поцеловала в нижнюю губу.
В ответ он сжал зубами мочку ее уха — возбуждающее, электризующее тепло волнами пробежало по ее телу, по самым тайным, интимным местам.
— Эй, а как же печенье? Эдак мы с тобой никогда не утолим голод, — запротестовала Мэган, когда он крепко прижал ее к себе, вызван новый прилив желания.
— Похоже на то.
Глаза Кайла уже привычно потемнели — и Мэган испытала легкую дрожь. Чуть прикусив губу, она с трепетом ждала продолжения.
Он расстегнул молнию и сбросил джинсы на пол.
— Погоди секунду.
Она залюбовалась его стройным, сильным, мускулистым телом, не замечая, что он раздевает ее.
Прислонив Мэган к стене, он приподнял ее.
— Что, прямо вот так? — спросила она в смятении.
— А ты готова?
Мэган только улыбнулась. Крепко поддерживая ее под бедра, он медленно стал опускать ее все ниже и наконец наполнил собой — как бы усадил на себя. Женщина пошевелила ступнями, ища опору.
— Так хорошо?
Она не отвечала, не находя слов. Ей было больше чем просто хорошо.
— Мэган? — настойчивее повторил он, выводя ее из шока.
Мэган подняла глаза.
— Я и вообразить себе не могла. — Она положил руки ему на плечи. — Мы что, и правда можем?..
Вместо ответа он погрузился в нее до упора. Мэган судорожно вздохнула, ощущая невыразимо блаженство. Она выкрикнула его имя в тот самый миг, когда отчаянный стон сорвался с его губ.
— Что это будет? — с детским восторженным любопытством спросила Мэган, подбегая к любовнику.
На ней была одна из его рубашек; прикосновение фланелевой ткани к бедрам постоянно напоминало об их близости.
— Это, — отозвался он, — будет елочка.
— Елочка? А что за клякса там наверху?
— Звезда. На рождественских елках всегда бывают звезды.
Приготовление печенья совместно с Кайлом оказалось весьма волнующим занятием. Он стоял за ее спиной, положив руки на скалку — поверх ее собственных. Раскатывая тесто, они вместе двигались то вперед — и тогда Мэган ощущала, как, поднимаясь, крепко прижимается к ней его возбужденная плоть, — то назад.
Ей и в голову не могло прийти, во что можно превратить обычный кулинарный процесс. Впрочем, на кулинарии было почти невозможно сосредоточиться — так захлестнуло их в очередной раз взаимное влечение.
Что бы они ни делали, это неизменно приводило их к одному и тому же… но Мэган все равно было мало.
— Мэган?
— Ладно, ладно. — Она взяла его за руку и подвела к столу, смущенно отводя взгляд от стены, у которой он приобщил ее к очередному любовному таинству. — Я предупреждала — они не слишком удались.
Веночки, которые она штамповала с помощью двух стаканов, по форме напоминали ватрушки. А колокольчики Мэган вырезала ножом.
Наконец горе-кондитеры поставили первую партию печенья в духовку и из оставшегося теста начали вырезать новые фигурки. Звезды выходили у Кайла ничуть не лучше, чем елочки, а ее снеговик выглядел так, словно уже изрядно подтаял.
— Может, на вкус они будут лучше, чем на вид, — задумчиво проговорила Мэган.
— Теперь понимаю, насколько трудное это дело, — заметил Кайл;
— Думаю, его придумали специально для таких, как мы.
Она вдруг замолчала. Последнее слово, казалось, эхом прокатилось по дому. Какое-то мгновение Мэган мысленно вслушивалась в него.
Мы.
Мы — это по меньшей мере двое. Люди, которые объединяются, чтобы идти по жизни вместе, вместе глядя в будущее. Ее дом мог бы быть не таким пустым, а сама она — не такой одинокой. Возможно, в этом доме мог бы даже раздаваться топот ножек и визг маленьких проказников.
Мэган с трудом отмахнулась от этой соблазнительной картины. Она снова взяла нож, но вместо того, чтобы подровнять края у звездочки, изготовленной Кайлом, сама вырезала такую же.
Сама.
Одно-единственное слово заставило ее вернуться на землю, вспомнить о своем одиночестве. Кайл уедет, и ей снова придется жить здесь в уединении.
Впрочем, одно ясно: он оставит ей множество воспоминаний… как и обещал… Можно только надеяться, что этих воспоминаний будет достаточно, чтобы скрасить тягостные и бесконечные ночи, маячившие впереди.
Взяв прихватку, она вынула из духовки противень с готовой продукцией. Пока готовила к выпечке следующую партию, Кайл, орудуя лопаткой, поддевал печенье и выкладывал на блюдо.
Самой неудачной фигуркой оказалась его елочка со звездой.
Кайл тут же съел эту улику.
