Неизвестный Есенин

заручившись поддержкой Зиновьева, Каменева, Бухарина, т. е. большинства в Политбюро, и замахнувшись на самого сильного своего врага — Троцкого, решил использовать Есенина в дьявольской игре. Гибель Есенина — «ярого антисемита» — должна была сослужить ему хорошую службу.

Умный и дальновидный политик Троцкий не мог не понимать, чем обернется для него и его сторонников убийство Есенина. Всем еще памятен был пресловутый «товарищеский суд» над Есениным и его друзьями. Все знали о том, какие колоссальные усилия приложил Троцкий, чтобы «перевоспитать» Есенина, научить мыслить интернациональными категориями и отказаться от «квасного» патриотизма.

Меняться Есенин не хотел. Но по-человечески Троцкий любил Есенина. Может быть, как раз за честность и бескомпромиссность. Любил и его поэзию. Конечно, за Есениным значилось много прегрешений: из «Пролеткульта» вышел («Я сам по себе»), пролетарскую литературу объявил «мерзостью в литературе» и сделал это принародно, в докладе. Страну социализма, которую отвоевали и создавали большевики, объявил Страной Негодяев. Вождю Революции Ленину приклеил ярлык сфинкса — и понимай, как хочешь, а другому вождю — Троцкому — вручил титул «черного, черного человека». Центральные газеты давно спрашивают: «Как велико долготерпение тех, кто с «попутчиками» такого сорта безусловно возится и стремится их переделать?»

А «Послание Демьяну»? Теперь Есенина осудил бы даже покойный Ленин. Своим стихотворением поэт поставил под серьезное сомнение ленинскую политику наступления на православную веру.

На Троцкого поспешили возложить грех за смерть поэта: мол, он убил Есенина, а потом «написал яркую речь, пышную, как надгробные венки из бумажных цветов» (Н. Сидорина).

Каюсь, я так же думала, пока не изучила и не сопоставила все факты.

А факты свидетельствуют: рано или поздно, но Сталин, обвинявший Троцкого во всех смертных грехах, не преминул бы упрекнуть его и в этом — в смерти Есенина. Но ни разу, повторяю, ни разу такого упрека не прозвучало. Почему? Да потому, что приговор поэту мог исходить от кого угодно, но только не от Троцкого. Троцкому нужен был живой Есенин, и именно как союзник.

А кроме того, нужно знать большевистскую систему: решения об уничтожении не могли выносить отдельные лица, даже если они члены правительства. Такие решения принимались коллегиально, в кругу членов Политбюро. Бумагу пускали по кругу, подписи подсчитывались, а документ уничтожался. Об этом есть много свидетельств: того же Ленина, Глебова-Авилова и других. Позже, когда болезни одолели вождя, решения начали принимать опросом по телефону, но процедура оставалась прежней. Потому и название появилось: принять решение «вкруговую».

Время и репрессии начисто стерли из памяти многих политических деятелей. Способствовала этому и неоднократно переписанная история ВКП (б). Но несложно установить, что Политбюро 1925 года состояло из семи членов. Вот их имена: Троцкий, Бухарин, Рыков, Томский, Зиновьев, Сталин и Каменев. Так вот: по одной из версий, Троцкий был единственным, кто не поддержал приговор Сергею Есенину.

Троцкий — единственный из членов правительства — был на панихиде по Есенину, со скорбью и горечью проводил поэта в последний путь. На вечере памяти Сергея Есенина в МХАТе зачитана его статья- некролог «Памяти Есенина», опубликованная 19 января в газете «Правда». Троцкий нашел душевные, трогательные слова о «незащищенной душе поэта» и о «жестокой эпохе», в которую он жил. «Нет, поэт не был чужд революции, — он был несроден ей (…) Короткая жизнь поэта оборвалась катастрофой».

Почему Н. Бухарин был так настроен против Есенина? Только ли сатирическая рифма «Бухарин — невымытые хари» или стихи «Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве» имели такое воздействие на советского руководителя?

Среди многих версий убийства Есенина существует и такая: перед отъездом в Ленинград Есенин якобы похвастал, что имеет документ, компрометирующий большевистских руководителей. На просьбу Родионова-Тарасова показать этот документ, ответил, что не дурак носить с собой, что хранится в Ленинграде, в надежном месте. В мемуарах друзья объясняли, что такой компромат действительно был, но он касался Каменева и Зиновьева, запятнавших себя еще в 1917 г. Известен он был и Ленину. Но какое отношение имел этот документ к 1925 году? О нем написали, чтобы втереть очки и отвести подозрения от главного виновника. В 1990-е годы опубликован документ, который в Советской России стал известен в 1924 г. и имеет касательство к стихам Есенина и к его судьбе. Это неизвестное письмо Н. Бухарина другу Илие Британу в Берлин, написанное вскоре после смерти В.И. Ленина.

Глава 3 Иудушка Бухарин, или Неизвестное письмо

Письмо Н. Бухарина, опубликованное Британом в 1924 году, имеет три эпиграфа:

«Где стирается призрачная грань между «Wahrheit» и «Dichtung» (истиной и поэтическим вымыслом)? Там, где нет лжи».

«Что такое правда? Это путь к Богу».

«Если бы не ненавидел, то не было бы во мне и Любви».

Эти эпиграфы и должны были объяснить, почему Илья Британ решил опубликовать исповедь Бухарина. А под заголовком «Ибо я — большевик» добавил пояснение: «Тем, которые придут». Те новые, молодые, которые придут на смену нынешнему поколению, должны знать правду.

В 1928 г. «Неизвестное письмо» было перепечатано во французском журнале «Ревю универсаль» (т. 32, вып. 23) уже с комментарием, где его автором однозначно назывался Н.И. Бухарин, а адресатом — Илия Британ. Сомнений в подлинности документа у западных публикаторов не было. О подлинности говорила и интимность письма. Но перед тем как познакомиться с его текстом, давайте вглядимся в фигуры его автора и адресата.

По словам Ленина, «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)».

Имея такую блестящую характеристику, данную самим Лениным, как было Бухарину не испытать свою судьбу? У него в руках были все шансы возглавить советское правительство.

Ленин, правда, сказал: «Он никогда не учился», — но это не помешало Бухарину учить других. Вся идеологическая сфера сосредоточена была через год после смерти Ленина в его руках: он был главным редактором большевистской газеты «Правда», а вскоре стал главным редактором журнала ЦК партии «Большевик», созданного для «защиты и укрепления исторического большевизма против любой попытки искажения и извращения его основ».

С 1922 года Бухарин был в одной упряжке с Троцким по разгрому русской православной веры, а вместе с Зиновьевым отвечал за выработку политического курса и текущую деятельность Коминтерна. А в 1925 году в партии сложился дуумвират: Бухарин и Сталин.

«Для Бухарина настал период его наибольшего влияния на советскую политику» (Стивен Коэн). Каменев утверждал, что творцом и подлинным представителем социализма 1925 года был Бухарин: «Официальный большевизм 1925–26 годов был в основном бухаринским. В том же 1925 году Каменев заявлял: «Сталин целиком попал в плен этой неправильном линии, творцом и подлинным представителем которой является тов. Бухарин».

Время и дальнейшие события показали, кто к кому попал в плен. Бухарин все больше «входил во вкус» и потому все дальше отходил от Троцкого, разрывал дружеские с ним отношения.

В книге С. Коэна о Бухарине есть такая фраза:

«Переписка 1926 года между Бухариным и Троцким окончилась просьбой Троцкого к Бухарину расследовать выпады, встречавшиеся в официальной кампании против левых».