Неизвестный Есенин

вперед, что мы не обеспечили себе достаточной базы (…), что непосредственный переход к чисто социалистическим реформам, к чисто социалистическому распределению превышает наши наличные силы и что если мы окажемся не в состоянии произвести отступление, то нам угрожает гибель (…)

В июле 1921 года в связи с тяжелым продовольственным положением снято со снабжения 30 % едоков. Не представляется ли возможным снятие с пайков всего нетрудового населения Москвы?»

Подумать только! Не представляется ли возможным вообще не кормить население?! И в это же время на просьбу ЦК коммунистической партии Финляндии российские большевики тотчас отвечают:

«Выдать партии по смете на первое полугодие 1921 г. четыреста пятьдесят пять тысяч (455 000) шведскими кронами (за неимением крон золотом), четыре миллиона пятьсот шестнадцать тысяч (4 516 000) финских марок (за неимением таковых николаевскими кредитными билетами) и тридцать шесть миллионов (36 000 000) советскими деньгами.

(…) Для ведения коммунистической пропаганды и просветительной работы в Финляндии и среди финнов в Скандинавии, Америке и в других странах отпустить драгоценностей, как-то: золото, платина или драгоценности вообще, всего на сумму десять (10) миллионов финских марок. Расход нашей деятельности за пределами Советской России составляет помесячно полтора (1.5) миллиона финских марок».

По сведениям Фритьофа Майера, немецкий «товарищ Томас» для организации восстания КПГ в 1921 году получил драгоценностей и валюты на сумму 62 млн. марок.

Глава 5 Из школьного учебника истории

Можно дурачить весь народ некоторое время.

Можно дурачить часть народа некоторое время.

Но нельзя дурачить весь народ все время.

Авраам Линкольн

В школьном учебнике по истории отечества для 11 класса, выпущенном в 1995 году в издательстве «Дрофа», читаем:

«Историки по-разному определяют характер и значение октябрьских событий 1917 года. Октябрь называют «социалистической пролетарской революцией», «крестьянской революцией», «буржуазно-демократической», «мелкобуржуазной». Именуют Октябрь также «переворотом» и «жидомасонским заговором».

В свое время Лев Троцкий бросил соратникам по борьбе такие слова: «Вы не отличаете лица революции от ее противоположной части». Обидные, конечно, слова, но, если подумать, справедливые. Как видим, ученые до сих пор не разобрались в революции 1917 года, как не разобрались в том, что построили после революции. Впрочем, Георгий Иванов еще в 1950-е годы катастрофу великой России назвал просто и точно: новое татарское иго.

Выдающийся английский писатель-фантаст Герберт Уэллс осенью 1920 года посетил Советскую Россию. Беседовал с Лениным. Удручающее впечатление осталось у писателя. Россию он увидел поверженной, а будущее — во мгле. Он и книгу так назвал: «Россия во мгле». «В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не могу увидеть эту Россию будущего, но невысокий человек в Кремле обладает таким даром». Ленин говорил об электрификации России, о новых шоссейных и железных дорогах, об обновленной мощи и индустриализированной коммунистической державе.

Конечно, писателя-фантаста интересовало в первую очередь не блестящее коммунистическое будущее России, а ее ближайшее настоящее. Когда же начнется возрождение страны? В свою очередь Ленин обратился к англичанину с вопросом, который интересовал его:

«Почему в Англии не начинается социальная революция? Почему вы ничего не делаете, чтоб подготовить ее? Почему вы не уничтожаете капитализм и не создаете коммунистическое государство?

— Что вам дала социальная революция? Успешна ли она? — задал встречный вопрос писатель.

— Чтоб она стала успешной, в нее должен включиться западный мир. Почему это не происходит?» — ушел от прямого ответа Ленин.

И знаменитый фантаст делает вывод:

«Большевистское правительство — самое смелое и в то же время самое неопытное из всех правительств мира (…) В некоторых отношениях оно поразительно неумело и во многих вопросах совершенно несведуще (…) Оно исполнено нелепых подозрений насчет дьявольских хитростей «капитализма» и незримых интриг реакции; временами оно испытывает страх и совершает жестокости (…) Но по существу своему оно честно. В наше время это самое бесхитростное правительство».

Знал бы Уэллс, как жестоко он ошибался в своих выводах! О чести, о совести большевистские руководители имели понятие самое приблизительное. Когда же захватили власть, эти понятия отбросили (по их собственному выражению), как ненужный хлам. Гнусные, подлые, кровавые дела нельзя творить, имея честь и совесть.

Так, как Герберт Уэллс, смотрели на большевистских руководителей многие на Западе, пока не появились разоблачительные статьи «Оппозиции» Л.Д. Троцкого, содержащие свидетельства о крайнем цинизме большевиков.

«Известие о расстреле царя, царицы, царских детей и их слуг пришло на имя Ленина в Москву, когда делегация во главе с Иоффе находилась в Германии.

Ленин, радостный, предупреждал: «Пусть Иоффе ничего не знает, ему там, в Берлине, легче врать будет». А 25 февраля 1922 года Ленин инструктирует Чичерина: «Действительно, впечатление можно произвести только сверхнаглостью».

Ленин — Л.Б. Каменеву:

«Почему это задержалось? (Вопрос о монополии внешней торговли). Ведь решено чуть лине 1–1,5 месяца тому назад? Лежаве я давал тогда 2–3 дня срока. Христа ради, посадите вы за волокиту в тюрьму кого-либо! Ей-ей, без этого ни черта толку не будет».

Аксельрод никогда не называл ленинскую клику партией. «Ленинская компания» — это «шайка черносотенцев и уголовных преступников» внутри социал-демократии. Алексей Ганин именовал эту партию «сектой изуверов-человеконенавистников», а Есенин — «Страной Негодяев».

Глава 6 Соратники

Мы не останавливались перед тем, чтобы тысячи людей перестрелять.

Ленин,1920 год