Вступление
Со дня гибели Айседоры Дункан минуло 80 лет: трагедия случилась 14 сентября 1927 года в 21 час 30 минут.
Великой американской танцовщице, яркой спутнице Сергея Есенина в течение нескольких драматических лет его жизни посвящено немало книг, исследований, воспоминаний современников, статей. О «босоножке» и ее жизни на Западе и в советской России с разной степенью правдивости писали Мариенгоф — в 1926, 1927, 1964, 1965 годах, М. Горький в 1927, Бабенчиков — в 1955, Старцев — в 1965, С. Городецкий — в 1965 годах. Перечень можно продолжать. Эти и другие материалы были собраны и переизданы в двухтомном издании 1986 года.
По словам Г. Лахути, и на Западе выходили достаточно резонансные воспоминания, в частности «
В 1928 г. в немецком переводе вышли мемуары самой Айседоры Дункан. В.И. Серов в 1971 году выпустил большую книгу об Айседоре.
Позже к сонму исследователей жизни и творческого пути русского поэта и американской танцовщицы присоединился Гордон Маквей, собравший, по его мнению, наиболее полное на Западе собрание высказываний, отзывов, мнений о жизни Дункан в Советской России. Его работа проиллюстрирована малоизвестными фотографиями.
Тем не менее о жизни Айседоры Дункан в России мало что известно и нашему, и зарубежному читателям. Да и ее уход из жизни оставил слишком много загадок, чтобы считать эту тему исчерпанной. На страницы этой книги я решила вынести только то, что успела узнать сама и в чем уверена.
Глава 1
Красная Айседора
Что было известно об Айседоре Дункан советскому читателю? В основном только то, что связано с Есениным. И то, что навязано М. Горьким.
Айседора приехала в Россию, спасаясь от рока, от несчастий. Прошло всего семь лет, как в автомобильной катастрофе погибли ее дети. Это была незаживающая, кровоточащая рана. Здесь, в Советской России, она нашла молодого мужа, русского поэта, с которым вскоре уехала на Запад. После возвращения из Америки они расстались.
Надо всем этим довлело вычитанное в хрестоматиях отрицательное отношение к ней великого пролетарского писателя Максима Горького. Дескать, Айседора Дункан была воплопдением безалаберной жизни западной богемы и того, что было чуждо Есенину, что роковым образом влияло на неустойчивую душу поэта. Эту мысль навязывали с той же старательностью, как и мысль о том, что с нее началась трагедия русского поэта. И подкрепляли цитатой:
Задумывался ли читатель над таким уникальным событием, как приезд в 1921 году в Советскую Россию на постоянное место жительства великой танцовщицы Айседоры Дункан? Она успела даже принять гражданство, но почему-то это уникальное в своем роде событие не нашло отражения в советской литературе. Только-то и попало в энциклопедию: «В 1921–1924 годах жила в СССР. Организовала собственную студию в Москве».
Кратковременный приезд именитых иностранцев активно приветствовался. А три года жизни Айседоры в Советской России так и остались белым пятном истории.
Айседора из сытой, благополучной Европы добровольно отправилась в преисподнюю, откуда бежали все, кто мог. Ей много страшного порассказали о России, умоляли не ездить, уговаривали те, кто чудом вырвался из этого ада.
Ей говорили: — Там голод!
Она отвечала: — Ну что ж, я буду голодать вместе со всеми.
Ей говорили: — Там едят детей!
Она отвечала: — Если все это правда, то я просто обязана ехать.
После подобных разговоров о большевистских ужасах Айседора сказала Ирме (своей приемной дочери и единственной ученице, согласившейся ехать с ней в Россию): «Не волнуйся, Ирма, Они начнут есть меня первой в любом случае. Меня ведь так много! А ты в это время попытаешься сбежать!» Юмор ей не изменял никогда. Убедить ее не ехать было невозможно.
Три года (да еще каких!) прожила Айседора в СССР. И что же осталось от ее пребывания? Конечно, школа танца, которой руководила Ирма. Сорок учениц. Остались анекдоты, издевательские реплики, циничные насмешки, грязные сплетни. Осталась эпиграмма, наверняка сочиненная друзьями-имажинистами: «Есенина повез аэроплан / В Афины древние, / К развалинам Дункан».
Осталось крепко прилипшее прозвище «Дунька-коммунистка» и, пожалуй, издевательская реплика, ставшая классикой советской драматургии: «Пустите Дуньку в Европу!» Вот и все, чего удостоилась Божественная Айседора в России!
За что же ей такое? Ей, единственной и неповторимой, чье искусство восхищало всех в мире? Художники почитали за честь запечатлеть ее образ, ей посвящали свои произведения музыканты, поэты. И только в Советской России могли нагло и бесстыдно бросить ей в лицо: «Мы знаем, зачем она приехала в Россию! За дармовой собольей шубой!»
И вот эта Айседора на вопрос, какой период вашей жизни вы могли бы назвать самым значительным, не задумываясь, ответила: «Россия, Россия и только Россия!»
В России ее обманывали, бесстыдно грабили, объедали и оскорбляли. В России она бедствовала, почти нищенствовала, жила в холоде, в номерах с клопами и крысами, часто в гастрольных поездках мечтала о чашечке кофе и недоступной булочке. В России она жила среди слежки и злословия, зависти и сплетен. И все ради того, чтобы отдать дикарям и их детям свой талант и свою жизнь? Ну, как было не злиться на странную Айседору?
Немаловажно понять, почему Айседора решилась на это рискованное предприятие. Есть свидетельство А.В. Луначарского. Довольно долго этот теоретик искусства и драматург беседовал с танцовщицей о ее жизни, творчестве и ее будущем в Советском государстве. Суть этого разговора он изложил в опубликованной вскоре статье «Наша гостья». Эта статья слишком большая, чтобы приводить ее целиком. Вот несколько отрывков из нее.
«Когда Дункан объявила о своем желании ехать в Россию, поднялся вопль недоумения и негодования. Сначала газеты отрицали этот слух, потом приписали его непростительному чудачеству Дункан, затем начали клеветать, стараясь доказать, что Дункан не нужна больше Европе и Америке и что в Россию ее гонит растущее равнодушие к ней публики.
Это, однако, сущий вздор, и писавшие сами знали об этом. Как раз перед своим решением выехать в Россию Дункан получила чрезвычайно выгодное предложение в Америку и Голландию, от которого, однако, со свойственной ей прямотой сразу отказалась. Леонид Борисович Красин рассказывал мне, что Дункан несколько боялась своего прощального концерта в Лондоне. Газеты уже подняли враждебный шум по
