– А хочешь, дам «Графа Монте-Кристо»?
– Ври больше!
На тротуаре малыши играли в классики. Сонька переложила портфель в левую руку и запрыгала. Потом ответила:
– У соседки есть.
– А она даст?
– Мне – даст.
«Ха! – подумал Санька. – Вот здорово, принести завтра в школу двух графов. Одного отдать Капельке, а другого достать и небрежно открыть на 218-й странице».
– А когда она может дать?
Сонька подпрыгнула, пытаясь достать листик с тополя. Ей это удалось. Она пожевала его и выплюнула.
– Хоть сейчас.
И они пошли берегом реки. Каждый занимался своим делом. Козлик подбирала голыши и по- мальчишески далеко бросала. По воде расходились круги, теряющиеся в ряби волн. А Санька думал. Он считал чудовищной неблагодарностью поведение Леночки Весник. Приносишь на урок чудо электротехники, хочешь сделать людям приятное, а у тебя за это отбирают книгу. Другой на месте Круглого еще поблагодарил бы. Швака потом на себе пять раз замыкал и только хохотал от восторга. Все замыкали. Щекотно немножко – и только.
Эх, найти бы кошелек с деньгами. Десять рублей… Нет, пятнадцать… В общем – двадцать. Десять книг самых интересных купил бы и роздал ребятам. Всем-всем. А Круглому – фигу. Нет, не двадцать. Двадцать рублей – это мелочь. Найти бы сто – во! Тогда бы и книг можно накупить, и такси взять, а рядом посадить Зебрика, чтобы он правил. А шофера такси куда девать?.. Нет, уж если находить, то десять тысяч. Самое верное – это десять тысяч. Тогда можно свою машину купить, и не легковую – на что она нужна, на ней же металлолом нельзя возить, – а грузовую. А бабушке стиральную машину и ботинок пар тридцать… Приехать с Зебриком в школу на собственном грузовике и сказать: «Здравствуйте, мы не опоздали на урок?.. Извините, пожалуйста, нам надо было заправить машину». Вот тогда бы транспортная проблема была решена, и пятый «А» за оставшееся время в сто раз передогнал бы пятый «Б», и все бы в Ленинград поехали. Все, кроме Круглого. Он пусть остается, потому что предатель.
Санька покосился на свою спутницу, вздохнул… Все девчонки после уроков физкультуры переодеваются опять в платья, а эта… Даже когда физкультуры нет – в штанах. Смешнячка. А так она ничего себе девчонка. Что надо. Завтра Капелька слопает пилюлю. Ха-ха! Это же во как здорово: прийти и сделать независимый вид, ничего, мол, обойдемся и без ваших потрепанных графов.
Санька поймал себя на слове «потрепанных», и ему сделалось совестно. Книга у Леночки совсем новая, даже слишком новая. Приходится каждый раз мыть руки перед чтением.
Козлик неожиданно положила портфель на песок и села.
– Ты чего?
– Устала.
Санька остался стоять. Он смотрел неприязненно на свою спутницу. Сидит… Соломенные волосы, рубашка в арифметику, штаны. Да она и не девчонка вовсе.
Вверх по реке прошел катер. Волна набежала на песок и жадно лизнула носки Сонькиных туфель. Девчонка еле успела отбежать. Засмеялась и пошла дальше.
У соседки Козлик пробыла недолго.
– Вот, возьми. Насовсем, если хочешь.
– Как?
– Так… Раз – и насовсем.
– А соседка?
– Скажу – потеряла.
Взбежала по ступенькам, захлопнула за собой дверь. Что оставалось делать Саньке?.. Потоптался на месте, сунул книжку за пазуху и пошел домой. Холодный граф быстро пригрелся и терся о живот, как котенок.
Но домой в этот день Санька попал нескоро. Он вдруг вспомнил, какое у него произошло жжение в животе, когда Капелька отвернулась от него, и понял, что это – любовь…
В какой-то большой книжке для родителей Санька читал, что любовь в пятом классе не бывает. Он и сам знал, что не бывает. Но у него была. Санька решил как следует обдумать это открытие. Он подождал, когда подойдет пятый номер, сделал полный круг на старом скрипучем трамвае и окончательно убедился, что это любовь. Особенно когда увидел около театра драмы огромный матерчатый щит, на котором крупными синими буквами было написано:
«С ЛЮБОВЬЮ НЕ ШУТЯТ»
Санька и не собирался шутить. Раз случилось такое несчастье, значит, надо без паники принимать меры. А то, если узнают в школе, – пропал. Все заборы изрисуют Санькиной фамилией. А если на берегу узнают, – еще хуже.
Не доезжая одной остановки до цирка, Санька стал пробираться к выходу. На него обратили внимание, а кондукторша его проводила пристальным взглядом и еще потом странно посмотрела через стекло. Кондукторши всегда делают вид, что они все знают про пассажиров. И эта тоже… А может, уже стало заметно?.. Говорят, это очень заметно. Надо немедленно выяснить.
Зебрик, разобидевшись на друга, пришел домой и начал самостоятельно решать транспортную проблему. Вытащил из сарая тележку и, перевернув ее, думал над тем, куда пристроить третье колесо.
Вишневый сад Зебриковых рос и шумел на склоне горы. Сарай задней стенкой вгрызался в гору, и одно дерево своими корнями залезло даже на крышу. Рядом с этим деревом и появился вдруг Санька. С минуту он стоял на крыше сарая в своей излюбленной позе зоркого индейца, высматривающего вдали врагов. Он стоял бы еще дольше, но…
– Третье колесо!
Зебрик аж вздрогнул от этого вскрика, раздавшегося у него над головой. Санька спрыгнул:
– Откуда взял?
– Не твое дело.
– Не так же. Дай сюда молоток.
Санька отобрал молоток и принялся за переделку всей конструкции, потому что Зебрик, со своими очками, в теории силен, а на практике всегда под ногами путается.
Зебрик все-таки попытался вернуть себе молоток:
– Дай сюда! Это мой молоток.
– Не мешай!
– Не мешай, не мешай… Ты чего один ушел?
– Так, – замялся Санька и опустил глаза. – А что?.. Кто выиграл?
– Швака.
– Швака?.. Да?.. Швака! Ха!
Санька спрашивал с такой заинтересованностью и был так рад, что у Зебрика сразу же пропала охота дуться. Он стал, захлебываясь, рассказывать подробности:
– Сто девяносто три, сто девяносто четыре, и Швака начал задыхаться. Нога совсем не подымается. Тогда он стал ей руками под коленкой помогать. И запросто до двести догнал. А потом и до двести четыре. А после упал и целый час не мог ходить. Лежит, а нога у него дрыг, дрыг. Длинный больше не чемпион.
– Теперь бы нам их передогнать по металлолому, – вздохнул Санька.
– Вот самоходную тележку сделаем и догоним в два счета, – сказал Зебрик.
– А где у нее будет самоход? – поинтересовался Санька.
– Не самоход, а мотор, чудак, – объяснил Зебрик и ткнул пальцем туда, где он собирался пристроить мотор.
– А где мы его возьмем?
– Купим. Отец говорил, что мотор всего триста рублей стоит. В магазине, знаешь, на Кольцовской улице.
