— А для чего же оно тогда? — удивился Торак.
— Всегда нужно брать с собой еду, если в Море выходишь, — наставительно сказал Детлан, приподнимая бровь. — Хоть не с пустыми руками ко дну пойдешь, если тонуть будешь.
Торак еще раз удивленно взглянул на кусок мяса и сунул его за пазуху.
На берегу стояло несколько человек из племени Тюленя — из тех, что еще не успели отплыть к острову Корморана и вышли их проводить.
Сестренка Детлана старалась не заплакать. Она помнила, как в прошлый раз к ним приходила эта страшная болезнь, и теперь, боясь, что новая болезнь унесет всю ее семью, она страшно всем надоедала, у каждого проверяя руки в поисках волдырей.
Мать Асрифа на этот раз показалась Тораку удивительно тихой и покорной, она погладила сына по груди и в десятый раз попросила его быть осторожным.
Отец Бейла вложил в руку сына какой-то маленький предмет, Бейл шепотом поблагодарил его, и голубые глаза его отца так и вспыхнули от сдержанной улыбки.
Острая боль пронзила сердце Торака, когда он смотрел на них. Потом он вспомнил Волка и Ренн, и ему сразу полегчало.
— Это амулет? — спросил он у подошедшего к нему Бейла.
Тот, проверяя готовность его челнока, кивнул и пояснил:
— Это ребро самого первого тюленя, которого мне удалось поймать. Отец еще и пищеводом корморана его обмотал, так что, если попадем в шторм, этот амулет наверняка поможет мне пристать к берегу. — Он быстро глянул на Торака. — А ты какой амулет носишь?
— Никакого. Но в Лесу я всегда носил с собой отцовский нож и рожок с охрой, который принадлежал моей матери.
Бейл явно задумался. Потом вдруг помчался назад, к жилищам, и вскоре вернулся, неся небольшой сверток из кожи.
— Вот твои амулеты, — сказал он. — Тенрис говорит, что их тебе можно снова вернуть.
Торак развернул кожу и увидел отцовский нож из голубой слюды, свой мешочек с целебными снадобьями и материнский рожок с охрой.
— Спасибо, — пробормотал он, но Бейл его уже не слышал.
В путь вышли без долгих проводов. Сперва Торак был занят только одним: как бы не перевернуться; но когда стоянка скрылась за мысом, он почувствовал себя увереннее, рискнул оглянуться и увидел, что Тенрис стоит под аркой из китовых челюстей и смотрит им вслед. Отчего-то Тораку стало не по себе. На мгновение ему почудилось, что колдун племени Тюленя проглочен китом.
Держа курс на запад, они отплыли уже довольно далеко от стоянки, сопровождаемые серебристыми чайками и кайрами. Дул легкий бриз, нагоняя рябь на поверхность Моря и делая ее похожей на лицо старой женщины.
— А Оно вполне мирно настроено, — заметил Детлан, подплывая к Тораку.
Но Торака эти слова ничуть не успокоили. Несмотря на обещанные Тенрисом защитные магические чары, он все время вглядывался в морскую даль, опасаясь увидеть среди волн знакомые черные плавники косаток. И каждый раз вздрагивал, когда перед ним из воды выскакивала рыба или на нос челнока падала тень зависшей над ним чайки. Тот гигантский поврежденный плавник мог появиться где угодно — Торак чувствовал это. И сейчас Охотник находился, возможно, прямо под ним…
Они гребли все утро без устали. Солнце медленно плыло к западному краю совершенно безоблачного неба, мимо скользил берег, и Торак удивлялся: как это ему удается не отставать от остальных? Впрочем, вскоре монотонная и ритмичная работа веслом стала навевать на него дремоту.
Он в очередной раз сонно посмотрел за борт и вдруг почти что под собой увидел небольшую темную тень, поднимавшуюся из глубины и стремительно приближавшуюся к поверхности.
Вся сонливость тут же слетела с Торака. Он вздрогнул так, что челнок опасно закачался, затем попытался крикнуть и предупредить остальных, но крик застрял у него в горле.
Гладкая серая голова вылетела на поверхность рядом с его веслом. Тюлень стряхнул воду с усов, зевнул, обнажив немалое количество весьма острых зубов, и уставился на Торака ласковыми любопытными глазами.
Торак осторожно, судорожными толчками, выдохнул воздух.
Тюлень тоже вздохнул, широко раздувая ноздри. Его гладкую серую шкуру сплошь покрывали округлые черные пятнышки.
«Вот почему он ведет себя так дружелюбно, — догадался Торак. — Знает, что охотиться на него не будут».
Бейл тоже увидел тюленя, заулыбался и подплыл поближе.
— Наш Хранитель! — ласково глядя на зверя, сказал он. — Ну, теперь я уверен: у нас все будет хорошо!
Тюлень лениво отплыл на спине в сторонку, завернув задние ласты на брюхо, и стал смотреть, как челноки проплывают мимо него. Потом с негромким «у-ух!» закрыл ноздри и исчез в глубине.
Возможно, именно благодаря Хранителю Охотник, по прозвищу Сломанный Плавник, ни разу не появился вблизи, да и двигались они с такой хорошей скоростью, что после полудня даже решили зайти в маленькую бухточку и немного передохнуть.
Был отлив. Песок, точно паутина, покрывали спутанные морские водоросли и трехпалые отпечатки лап крачек, охотившихся на устриц. Бейл и Асриф разожгли костер, потом сходили к ручью и наполнили бурдюки свежей водой, а Детлан тем временем учил Торака ловить трепангов и разных морских моллюсков. Они набрали целую гору каких-то длинных коричневых раковин, которые испекли в золе, и Тораку эти моллюски, пожалуй, даже понравились, не то что в первый раз. Наверное, он уже начинал привыкать к ним.
Вместе с моллюсками они ели хрустящие стебли какого-то зеленого морского растения, которое собрал Асриф. На вкус оно напоминало соленый лед, и Торак ел его только потому, что это делали все остальные; ему самому куда больше нравились печеные корни алтея, исходившие липким сладким соком. За едой никто не произносил ни слова, и Тораку показалось очень странным, что он чувствует себя совершенно свободно в обществе тех же мальчишек, которые всего четыре дня назад за ним охотились.
День кончился, а они все плыли и плыли. У Торака уже ломило от усталости плечи и ляжки. Он уже не раз начинал клевать носом и опасно клониться на бок, но, вздрогнув, в тот же миг просыпался и с ужасом понимал, что весло чуть не выскользнуло у него из рук. А его приятели из племени Тюленя, казалось, вовсе не знали усталости — плыли себе, размеренно работая веслом, и светлые волосы развевались у них за спинами.
Торак уже утратил всякую надежду на то, что они когда-нибудь остановятся, когда вдруг услыхал шум птичьего базара и, прикрыв глаза от солнечного света, увидел перед собой крутую скалу, вздымавшуюся прямо из Моря и завершавшуюся пиком, очень похожим на плавник Охотника. Над вершиной скалы, в невообразимой вышине, кружили едва различимые глазом темные точки.
«Орлы», — догадался Торак.
— И вы действительно готовы туда подняться? — спросил Торак, закинув голову и вытягивая шею.
— Я это уже делал, — пожал плечами Асриф, однако лицо его побледнело так, что приобрело оттенок мокрого песка.
— Один раз! — тихо заметил Бейл. — Ты поднимался туда только один раз, Асриф. А до орлиных гнезд так и не добрался.
Они стояли как раз под скалой на узкой полоске камней, похожей на чей-то коготь и образованной чередой спускавшихся к Морю утесов. На самом конце «когтя» они и оставили свои легкие челноки, чтобы, как сказал Бейл, «если уж кто-то упадет, то хоть лодки не сломает».
Таких высоких скал Торак никогда в жизни не видел. Покрытые шрамами после многочисленных морозных зим, их мрачные склоны своим темно-красным цветом напоминали сырое китовое мясо. Всюду виднелись пятна птичьего помета, лежавшего толстым слоем. Вонь стояла такая, что Торака подташнивало. От неумолчного птичьего гама у него разболелась голова.
