Ночь была жаркая, липкая — такое затишье обычно стоит перед грозой. Ренн просто обливалась потом, когда наконец сумела пробраться сквозь заросли рябины к подножию утеса и притаиться за валуном. Как раз перед этим Охотник атаковал ребят из племени Тюленя, но ни они, ни Торак, похоже, так и не поняли, почему он напал на них. Зато Ренн это знала. Она все еще чувствовала запах падали, все еще слышала чавканье голодного Волка. Волк был так поглощен едой, что едва обратил внимание на то, что она куда-то ушла.
На закате, когда спустились голубые светящиеся летние сумерки, Ренн по-прежнему ждала, прячась за валуном и отчаянно мечтая рассказать Тораку о жестоком убийстве маленького китенка, но почти столь же отчаянно мечтала она и о том, чтобы ее ни в коем случае не заметили эти мальчишки из племени Тюленя.
Затем к каменистому берегу пристал еще один челнок, и прибывший на нем мужчина с ужасно обгоревшим лицом, одетый в куртку из тюленьих кишок, сразу взял командование на себя. Один из мальчишек, самый маленький и хрупкий, что-то вытащил из-за пазухи, отдал мужчине, и тот бережно положил эту вещь в мешочек, висевший у него на шее. Ренн догадалась, что это, должно быть, и есть корень зелика. Затем обожженный мужчина, использовав куски челнока, вдрызг разнесенного Охотником, уложил сломанную ногу мальчика в лубок, раздавая остальным вполне разумные приказания.
Ренн очень удивило то, как сразу просиял Торак при появлении этого человека. Она даже испытала некий укол ревности — особенно когда мужчина с обожженным лицом велел Тораку собрать топлива для костра и Торак со всех ног кинулся выполнять поручение.
— Ничего, если я наберу просто валежника, а не плавника? — донесся его голос откуда-то из-за валунов.
Мужчина кивнул, и Торак исчез за скалами.
Ренн позабыла о своей ревности. А что, если он все-таки услышал ее сигнал?
Она видела, как Торак наклонился за куском плавника, потом некоторое время брел по берегу и вдруг опять резко свернул к скалам.
— Ты где? — тихо спросил он, оказавшись среди валунов.
— Под рябинками, — прошептала Ренн. — Чуть выше… Нет, еще немного пройди вперед…
Выждав, когда Торак поравняется с ее укрытием, она схватила его за безрукавку и втащила за выступ, который как бы отрезал их ото всех остальных на берегу.
— Ну наконец-то! — выдохнула она. — Я ждала, ждала…
— Где Волк? — резко спросил он.
— В соседней бухточке. Ест. Именно это я…
— Ты лучше тоже собери немного топлива, — пробормотал он. — Я не могу вернуться с пустыми руками.
— Что? Ах да, конечно. — Теперь она хорошо видела, как бледен Торак. И вел он себя очень странно, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Торак, ты здоров? — не выдержала она.
— А ты? — сердито мотнул он головой.
Она решила не обращать на это внимания.
— Слушай. Я знаю, почему на вас напал Охотник. — Ренн рассказала ему о зверски убитом детеныше и о следах того светловолосого лодочника. — Ничего удивительного, что Охотник разгневан, — продолжала она. — Малыш, должно быть, приходился ему сыном или сородичем, а тот негодяй поймал его в ловушку, вырезал челюсти, а остальное бросил гнить!
— Но… зачем кому-то совершать подобное святотатство? — удивился Торак.
— Не знаю. Но уверена, что это связано с магией. Хотя какой колдун осмелится нарушить основной закон… убить Охотника…
— Так это месть! — прошептал Торак, словно о чем-то догадываясь. — Да, конечно. — Он сказал это не сердито и не возмущенно — скорее печально.
— И кто же это сделал? — озадаченно спросила Ренн.
Лицо Торака исказила гримаса боли.
— Когда я был под водой… я плавал, как… Нет… я не могу!..
— Торак, неужели ты не понимаешь, ЧТО это значит? — прервала его Ренн. — Тот лодочник, который это сделал… он ведь из племени Тюленя!
— Что? Что ты такое говоришь?
— Здесь происходит что-то очень страшное, Торак! И племя Тюленя в этом участвует! Может, даже именно они и распространяют ту болезнь! Может, тому колдуну для этого и потребовались китовые челюсти с зубами!
Торак даже отступил от нее на шаг, с недоверием качая головой.
— А тебя не удивляло, — продолжала Ренн, — почему ни один из них так и не заболел, хотя и ты, и токорот провели на острове уже несколько дней?
— Но это ничего не значит! — прошептал Торак.
— Вот как? А почему они в таком случае послали за столь драгоценным и редким корнем одних мальчишек? Если они действительно считали, что им грозит беда, почему не послали более умелых людей, постарше?
— Потому что Асриф лучше всех лазает по скалам и…
— И ты этому веришь?
Торак явно колебался, потом тряхнул головой, отметая собственные сомнения:
— С тех пор как они узнали про болезнь, они все время старались мне помочь!
— Торак…
Он сердито повернулся к ней, не давая сказать ни слова:
— Тенрис спас меня от отправки на Одинокую Скалу! Асриф защищал меня от орлов! Детлан и Бейл бросились в Море навстречу опасности, чтобы СПАСТИ меня от Охотника! Бейл три года назад потерял брата, умершего от этой болезни!
— Почему ты так страстно их защищаешь?
— А почему ты так страстно их обвиняешь?
— Потому что у человека, плывшего на челноке по озеру, были светлые волосы! Потому что его следы говорят о том, что именно он убил китенка!
— Но почти у всех людей из морских племен светлые волосы! И кроме того, ты сама сказала, что слышала, как постукивает его весло о борта лодки! Если ты хоть что-нибудь знаешь о племени Тюленя, тебе должно быть известно, что они плавают совершенно бесшумно! А тот человек, которого ты видела, мог быть из какого угодно племени, хоть из племени Большого Баклана. Может, даже одним из твоих друзей — из племени Морского Орла!
— Но только не одним из твоих друзей — из племени Тюленя! — с горечью воскликнула Ренн.
— Они мне не друзья, — возразил Торак. — Они мои сородичи.
Ренн только глазами захлопала.
Торак холодно на нее глянул, поднял охапку собранного ими топлива и сказал, отводя глаза:
— Мне пора возвращаться.
— Ты что, меня совсем не слушал? — в ужасе воскликнула Ренн.
— Ренн, день летнего Солнцестояния на носу. А нам еще нужно добраться до стоянки.
— ПО МОРЮ? Но вот-вот грянет буря, а Охотник, жаждущий мщения…
— Ничего. Тенрис применит чары, которые скроют нас от него. Он говорит…
— А Тенрис, разумеется, всегда прав!
Торак не ответил.
— Если я правильно тебя поняла, — сказала Ренн, — ты так или иначе намерен туда вернуться — навстречу неминуемой опасности, рискуя благополучием всех лесных племен! — но слушать меня не желаешь.
Торак резко повернулся и пошел прочь.
Через некоторое время птицы устроили на скалах настоящий переполох. Многие снимались с гнезд и улетали вглубь острова. Было ясно: идет сильный шторм.
