вытягивались физиономии. Не то чтоб он доходил до явной ереси или неуважения к Богам — но в его словах не было и тени почтения. Скорее отношение старшего брата к младшему — хотя про такое дико упоминать, правда? Семейные ритуалы, которые он должен был исполнять как старший член семьи, он вёл так, что мы, дети, еле держались со смеху — хотя нам нередко бывало обидно, что мы лишаемся обычных для прочих детей торжественных событий. Думаю, что отец делал это, в основном, для нас. Но в конце концов дошло до того, что обязанности Мудрейшего в доме начала выполнять мать. Старейшина Боро ворчал по этому поводу, но отец был его старинным другом, так что ему всё сошло с рук.
Злые языки говорили, что именно из-за поведения отца я не унаследовала отцовских талантов, зато получила довольно корявую внешность. За соседями эти глупости повторяли дети и даже — вот же воспитание! — соседские хупара. Я по-детски жутко переживала, а отец лишь посмеивался. Тем не менее, когда чужие глаза не видели нас, он становился для меня настоящим проклятием — заставлял учить всё то, что мне так худо давалось. В конце концов стало ясно, что даже муштра и зубрёжка не сделают из меня нового Самала да Кун, а мне прямая дорога в сферы ненаучного труда. К тому времени (мне было пятнадцать) я уже смирилась с тем, что я отличаюсь от других, но отец до конца жизни глядел на меня так, будто я предала его. Глупо, если учесть все обстоятельства. Некоторые думали, что его атеизм в конце концов дал трещину — но лично я в этом сомневалась.
Я думала об этом по дороге домой, когда молчаливый да Лигарра вёз меня по опустевшему городу. Мы не разговаривали. Отчасти, возможно, мне передалась его паранойя — в машине было слишком много возможностей для подслушивания, да и к тому же, он уже нарушил служебные инструкции. То есть это я так думала, ведь на самом деле объём его полномочий был для меня загадкой.
Да уж, впервые в жизни я познакомилась с настолько высокопоставленным человеком. Об этих людях, спецоперу КСН, ходили легенды. Проверить их не было возможности. Я знала лишь, что специальный оперуполномоченный со своими подчинёнными — это такой себе Комитет в миниатюре. Мобильное бюро третьего отдела. Ввели эту кошмарную должность лет триста назад, и люди эти вызывали страх даже у самых честных граждан — «а ну как я чего и сам за собой не знаю?». Каждый спецоперу, насколько я знала, был опаснейшим типом, абсолютно устойчивым и благонадёжным, вполне способным подменить всех сотрудников от рядовых ищеек и боевиков до следователей высшего уровня и аналитиков. Ему было можно почти всё, что угодно, и он почти ни перед кем не отчитывался. Как я могла себе вообразить — до неких пределов, конечно. Перешел ли эти пределы да Лигарра — как знать?
Ещё меня сильно тревожила мысль, зачем он со мной возится. По мне, даже в «Масийе Рунтай» были куда более умные и управляемые люди, чем ваша покорная слуга. На кой Тень такому типу, как да Лигарра, связываться с кем-то вроде меня — женщиной, совершенно лишенной бойцовских качеств или полезных навыков. Я скверно уживалась в команде и не умела влазить в чужие тайны. Я хамила и обладала некрасивой, но чересчур заметной внешностью. По всему, оставалось три варианта. Первый — ему надо сыграть в фишки кем-то несущественным. Второй (хотя я и не была склонна к переоценке себя) — я таки обладаю некими полезными для него качествами. Третий (наименее вероятный) — его обстоятельства действительно сложились таким образом, что он рад хоть чьей-то помощи. Но и это были разновидности игры в фишки бестолковой Сандой. В деле да Ринна меня слишком очевидно можно использовать как броскую, но одноразовую фигуру.
Я почти не сомневалась, что он играет со мной в неведомые и для меня опасные игры. Запросто. И нечего обольщаться — надо же, сотрудник контрразведки просит моей помощи… Что у него на уме… Я глянула на Каруна. Да, я не знала, что у него на уме — но при этом оставалась такая возможность, что он не бредит. Что он где-то, безумно и опасно, прав. И мы действительно напали на след хитроумного проникновения Отродий… Боги, и это со мной происходит?!
Я вышла из машины и проследила глазами за огнями отъезжающего мобиля да Лигарры. И неожиданно поняла, что улыбаюсь. Да, это происходит со мной. И спасите меня Боги — мне это почему-то доставляло удовольствие…
Глава четвертая
На следующее утро я отправилась в лабораторное крыло, чтобы проверить объём исследований на карточках, отправленных туда юным практикантом якобы без моего контроля. Глупый предлог, я им воспользовалась, чтобы в рабочее время повидать Мара, а заодно проверить условия хранения крови. Никакого плана у меня, само собой, не было.
Мар курил, глядя в окно, за его спиной две молоденькие шоколадные лаборантки потели над рабочим столом. Тоже новенькие. И Мару задали работы, улыбнулась я. Да Луна приветственно кивнул.
— Как жизнь? — меланхолично спросил он.
— Хреново, но переносимо, — ответила я с ухмылкой.
— А чего так?
Вместо ответа я кивнула через плечо — туда, где сидели юные труженницы — мол, и у меня такие же на шее сидят.
— А.
Мар был отъявленно невесел. Я вопросительно приподняла бровь, указывая на его кабинет, но мой друг лишь кивком призвал меня высунуться в окно подальше. Что мы оба и сделали, заняв весь оконый проём.
— Чего с тобой?
— Растан.
Мы говорили приглушённо, а шум за окном мешал разобрать наши слова из комнаты.
— И?
— Он почему-то достаёт меня в связи с тем мужиком, ну который сбегал, а потом его машина сбила, помнишь..?
Еще бы я не помнила, Боги их всех порви на кусочки!!!
— А в чём это выражается? — осторожно уточнила я.
— Стоит над душой над каждой пробиркой дерьма, взятого из его задницы. Придирается из-за таких смехотворных поводов, что у меня душа не на месте. Вон уже всю лабораторную службу достал до печенок этими проверками.
— Непонятно. А чего ему надо?
— Сил моих на это нет, если честно, — продолжал Мар, словно не слыша моего вопроса, — Явно, что да Растан хочет чего-то добиться, вот только я не пойму, чего? Сместить меня надо? Взятку хочет? Что-то выяснил такое, что я сам за собой не знаю? Или семейка эта бешенная, пациента родичи, ему доплатили пару гор бриллиантов, вот он и носится, как угорелый?
Я сказала: «Ы…» и снова замолчала. Странное внимание к человеку, которым и так занимается спецслужба… Я имею ввиду да Ринна. Но вслух я, само собой, ничего не добавила. Вместо этого я проанализировала все гипотезы Мара относительно да Растана. Всё-таки Мар — куда умнее меня — так мне теперь казалось, когда я узнала его показатели интеллекта.
— Сместить тебя — это возможно. Вдруг ему надо для какого-то сынка место освободить. Взятку — а за что? Насчет третьего варианта — тут только ты можешь на него ответить… А вот касаемо родичей… не знаю, Мар, честно. То есть это вероятно, но как-то глупо.
— Вот и я о том же, — печально проговорил Мар да Луна, — Одно обидно — ведь он довел меня уже до психоза! Вот сейчас тоже должны потрошки этого чванливого типа принести, так что же..? Я жду этого с таким ужасом, что слов нет..! Мне звонят с наездами с утра, грозят распечь и укатать, если я неаккуратно отнесусь к дорогому гостю, а да Кунделла бежит впереди поезда и сотрясает свой чудовищный бюст.
Я прыснула.
— Вот уж кто всегда готов к труду и обороне! А что за потрошки? — я немедленно взялась за своё.
— Да текущее обследование. Биохимия, мазки, общие анализы. Гавно всякое, — Мар был мрачен и циничен. Он явно уже жалел, что признался в страхе перед директором «Масийи Рунтай».
