сейчас? Я хочу сама взглянуть на него и убедиться, что он в порядке.
— Отдыхает, — ответил Бенджамен. — Доктор его осмотрел.
— Ты хочешь сказать — «собачий» доктор, — сказала Рейнелла. — Разве не так, Реймонд?
— На дока Ньюмана можно положиться, — ответил Бенджамин.
— Он ведь ветеринар! — фыркнула Рейнелла.
— Точно, — сказал Бенджамин. — Но он верный ветеринар.
За большие деньги доктор Ньюман брался лечить тех, кто, получив огнестрельное ранение, не желал отправляться в больницу. У него была ветеринарная клиника. От его хирургического вмешательства оставались заметные шрамы, но промывал раны он действительно мастерски и, хотя некоторые из его пациентов умирали от потери крови или заражения, в целом он неплохо делал свою работу.
— Они положили его в задней комнате, он спит, — сказал Бродас. — С ним все в порядке.
«Если он в состоянии спать при таком гвалте», — подумал Бродас.
— Я спрашиваю тебя, Реймонд, как это произошло? — спросила Рейнелла. — Только не надо пудрить мне мозги.
— Кто-то узнал о сделке, которую собирался провести Томми. Мы думаем, информацию «слил» кто-то из фасовщиков.
— Ты сам об этом растрепал, когда был там, я так думаю, — сказала Рейнелла Бродасу.
— Это я приказал ему трепануть, что он проворачивает дела в одиночку, — вставил реплику Бенджамин. — И что сам финансирует поставки.
— Что же, он и свой адрес сам засветил?
— Ничего подобного я не делал, — подал голос Бродас.
— Я не знаю, как они вычислили, где он живет, — сказал Бенджамин. — Но, послушай, мы все это выясним.
— Конечно, черт возьми, ты это выяснишь. Потому что мой сын лежит в собачьем приюте с дыркой в плече, и ублюдок, который сделал это, за все заплатит. — Глаза Рейнеллы чуть не вылезали из орбит, и взгляд от этого стал жестоким. — И мы говорим не только о моем сыне. Это ведь твой племянник, Реймонд.
— Я знаю, — сказал Бенджамин, вытирая якобы вспотевший лоб, но в комнате было прохладно, и на самом деле испарины у него не было.
Именно сейчас Реймонд Бенджамин думал о том, что перепродажа машин, хотя и дает возможность относительно спокойно заработать себе на жизнь, никогда не позволит заработать столько, чтобы хватало такому человеку, как он.
Ему просто нужно выбирать клиентов более тщательно, вот и все. Он познакомился с Томми Бродасом, когда полгода назад покупал для него «кадиллак CTS». Тогда Бродас, который знал Реймонда и его историю, откровенно сказал ему, что собирается сделать решительный шаг. У Бенджамина имелись некоторые сомнения, но в случае удачи перепал бы приличный куш, не говоря уж о комиссионных с основной суммы. Он также рассматривал эту сделку как возможность приобщить к бизнесу своего племянника Эдварда, который давно уже докучал ему просьбами ввести его в дело под присмотром старшего, не склонного к насилию человека, а в этой сделке пахло хорошими деньгами. И надо же было несдержанному мальчишке нагрубить человеку с «пушкой» в руках. Старшая сестра всегда забывала о том, что он пытался сделать для ее сына. В сущности, именно сестра уговаривала его «позаботиться» о племяннике. А теперь здесь, в гостиной, Рейнелла метала громы и молнии, а раненый парень лежал за стенкой.
— Мы обо всем позаботимся, Рейнелла, — сказал Бенджамин.
— Среди денег, что они забрали, были и мои пятьдесят кусков, так что знай, я этого так не оставлю.
— Парень, который стрелял в Эдварда, назвал свое имя, — сказал Бродас. — И теперь мы его знаем.
— Ромео Брок, — сказал Бенджамин.
— Их было двое, — сказал Бродас. — Второй — невысокий, накачанный.
— Вы достали адрес или номер сотового по этому имени? — спросила Рейнелла. — Кто-нибудь знает этого ублюдка, который называет себя Ромео?
— Ну, вообще-то в телефонной книге его как раз и нет, — сказал Реймонд.
— И что же вы собираетесь делать? На вашем месте я бы отправилась в эту вашу фасовочную и перерезала бы кое-кому горло.
— Так не пойдет, — сказал Реймонд. — Мне еще вести дела с этими людьми, и долго. В конце концов я узнаю, кто проболтался. Но в настоящее время я не могу позволить себе устроить разборку с поножовщиной.
— И что же делать?
— Пока есть способ получше. Расскажи ей, Томми.
— Этот Ромео Брок, — замямлил Бродас, стараясь не поднимать глаз на Рейнеллу. — Он забрал с собой женщину — мою женщину.
— Он вытащил из-под тебя твою подружку, да?
— В любом случае эта девка замазана, — зло буркнул Бродас, не желая мириться с унижением даже в такой ситуации. — Дело в том, что нее есть работа, и она никогда ее не бросит. Нетрудно будет проследить за ней и узнать, где залег Брок.
— Сегодня? — спросила Рейнелла.
— Сегодня у нее выходной, — проворчал Бродас, стараясь отогнать возникшую перед глазами картину, как Шантель и Ромео Брок отмечают свой успех.
— Она будет на работе завтра, — сказал Бенджамин, выбираясь из кресла и демонстрируя все свои шесть футов и пять дюймов роста. — Мы знаем, где это. Мы уже все проверили.
— Мы?
— Я, Майки и Несто, — ответил Бенджамин, терпеливо кивая на двух парней, стоявших у двери.
— Так займись этим! — истошно взвизгнула Рейнелла.
— Я планирую это, Рейнелла, — сказал Бенджамин.
— Хватит планировать, пора делать.
Бенджамин медленно помассировал пальцами виски.
— Слушай, у меня от твоего крика уже голова раскалывается.
Ромео Брок раздвинул занавески на окне спальни и увидел своего кузена Конрада, который возвращался домой с работы по благоустройству Центральной авеню. Он прошел под большим, тенистым тюльпановым деревом и повернул к входной двери.
Футболка Гаскинса была мокрой от пота, а на штанах цвета хаки зеленели следы от травы и кустарника, которые он подстригал целый день. Выглядел он очень уставшим. Броку было его почти жалко. С самого рассвета Гаскинс торчал на еще жарком осеннем солнце, в то время как он, Ромео Брок, сидел в прохладе дома, пил шампанское и покуривал «травку» вместе с женщиной, которая оказалась настоящей женщиной. Она была похожа на породистую лошадку, которой любуются зеваки, пока тренер гоняет ее по скаковому кругу.
Брок задернул занавеску и взглянул на кровать. Шантель Ричардс спала — на ней была одна из его рубашек, бюстгальтер и черные, кружевные, в тон бюстгальтеру, трусики. Рядом с кроватью стоял открытый кейс от «Гуччи», полный денег. На постели тоже валялись купюры, незадолго до этого они трахались прямо на деньгах.
Он помнил, как, будучи ребенком, видел такую же картину по телевизору. Стив Мак-Куин, самый плохой белый парень, когда-либо стоящий перед камерой, играл грабителя банка, который смылся вместе с подружкой от своей шайки, от закона и от мстительного мужика, организовавшего ограбление. В конце фильма, как раз перед тем, как появились бандиты и «пушки», Мак-Куин со своей подружкой начали заниматься любовью на кровати, на которой были разбросаны деньги, и в тот момент Ромео Брок сказал себе: однажды и я буду делать то же самое с женщиной. Та девчонка в фильме была на вкус Брока слишком худой и напоминала цыпленка с черными волосами. Но он не мог не признать, что-то в ней было. И
