– С тех пор моя жизнь подчинена одной цели – объединению Вьетнама под властью коммунистов. Ради этого я пожертвовал семьей и личным счастьем.
Офицеры уселись рядом с ними у костра, с гордостью демонстрируя улов. Прежде чем поздравить их и помочь разделывать рыбу, Динь повернул голову и встретился глазами с Гэвином.
– И все-таки я ни о чем не жалею, – просто сказал он. – Ни о чем.
Следующие две недели они продолжали ехать на северо-запад, к Камбодже, двигаясь только по ночам. Они пробирались к району Фишхук. Территория соседней страны вклинивалась здесь во вьетнамские земли подобно гигантскому крюку.
Тропа уперлась в обширные каучуковые плантации Ми-мота. Дорогу перегораживали деревянные ворота. Здесь находился хорошо охраняемый контрольный пост. Пока Динь объяснялся с охранниками, Гэвин пребывал в блаженном состоянии духа: наконец-то он оказался в ГШ, знаменитом Генштабе Вьетконга. До него ни один репортер не бывал здесь, и Гэвин сомневался, что кому-нибудь из них это когда-либо удастся сделать. Он первым получил редчайшую возможность и сгорал от желания приступить к написанию репортажа.
– Идемте, – сказал ему Динь.
Тяжелые ворота поднялись, и они двинулись по дороге в сопровождении двух охранников. Вдали от Тропы виднелись домики наподобие крестьянских, а также с полдюжины длинных приземистых строений, рядом с которыми, зияли входы в подземный лабиринт.
Их ввели в ближайшее к дороге здание, и Гэвину стало ясно, что он останется здесь, причем под охраной.
– Отдохни, товарищ, – сказал Динь, бросив на Гэвина смущенный взгляд. – Я и мои помощники должны отправиться с докладом к начальству. Нам многое нужно обсудить, и, быть может, пройдет некоторое время, прежде чем мы встретимся вновь.
Прошло три дня. Все это время Гэвина кормили скудно – чуть подсоленным рисом и сушеной рыбой. Впрочем, он уже привык к подобной диете. Оглядывая свое тело, становившееся все более костлявым, он гадал, что скажет Габриэль, когда увидит его. Находясь во временном заключении, он то и дело вспоминал ее хрипловатый беззаботный смех.
В такие минуты его горло сжималось, дыхание становилось прерывистым. Он не должен поддаваться тоске по Габриэль. Ему представилась уникальная возможность, и чтобы пройти через все испытания, он обязан забыть о прошлом. Словно алкоголик, он должен жить только сегодняшним днем.
Сколь бы высокий пост ни занимал Динь в Кутчи, по сравнению с руководителями ГШ он был скромным солдатом. Позднее, когда они вновь ехали на север в джипе, Гэвин узнал, что Диню пришлось докладывать не только генералу Чан Нам Чунгу, командующему Национально-освободительными силами, но и Фам Хангу, члену Политбюро и первому секретарю партии, и генералу Хоанг Ван Таю, главнокомандующему группировкой армии Северного Вьетнама на территории Южного. Это были люди из самых верхов.
– Ну а теперь прямиком на Север, – с удовлетворением сказал Гэвину Динь, когда они усаживались в машину. – Вам очень повезло, товарищ, что вы едете сейчас, а не десять лет назад, когда я впервые прошел этой дорогой. В ту пору это была труднопроходимая пешая тропа, ведущая с Севера через горный массив Чуонгсон.
– Она проложена по тем же местам, что и прежняя? – с любопытством спросил Гэвин, обрадованный возможностью сменить неуютное седло велосипеда на относительный комфорт салона джипа.
За руль машины уселся один из помощников Диня, и тот кивнул:
– Да, но теперь это не одна тропинка, а целая сеть дорог, идущих примерно параллельно друг другу и пересекающихся в стратегических точках.
– В настоящий момент мы перемещаемся по территории Камбоджи?
– В настоящий момент
Дорога забиралась все выше в горы. Гэвин наблюдал за густым потоком движущихся по ней машин камуфляжной раскраски. Наконец они пересекли реку Бенхаи и спустились в предгорья Чуонгсон. Громадный горный массив, словно спинной хребет, пересекал полуостров с юга на север. Это был последний опасный перевал на их пути. Вскоре они очутились в густых лесах, и вдруг невидимые из-за листвы «В-52» сбросили бомбы на участок дороги, по которому ехал джип.
Как и в прошлый раз, атака началась без предупреждения. Окружающий мир превратился в пылающий ад. И хотя впоследствии Гэвин узнал, что основной удар пришелся по поселку в миле от них, грохот взрывов так ударил ему в барабанные перепонки, что полностью парализовал слух. Ударная волна подняла джип в воздух и отбросила на несколько шагов от Тропы, повалив набок. Он помнил лишь, как лежал под бомбами, прижимаясь к земле, полностью утратив контроль над мочевым пузырем и кишечником.
Когда наконец налет закончился, Гэвин не мог поверить в то, что все еще жив. Он заставил себя встать на колени, потом на подгибающиеся ноги.
– Динь! – крикнул он в звенящей тишине. – Динь!
Шагах в пятидесяти от него две фигуры медленно зашевелились, осторожно отделяясь от земли. Диня среди них не оказалось. Гэвина охватил новый приступ паники.
– Динь! – воскликнул он прерывающимся голосом. – Динь!
– Я здесь, товарищ, – послышалось из-за его спины. Гэвин рывком обернулся, едва не лишившись чувств от радости.
– Господи! Я решил, что вы погибли. Я решил, что вы все погибли!
Динь улыбнулся ему, стряхивая пыль с формы.
– Страх подтачивает разум, товарищ. Вам нужно научиться не поддаваться ему. – В голосе Диня не было порицания, лишь насмешка. – Давайте посмотрим, способен ли джип вновь отправиться в дорогу. Если нет, нам предстоит долгий путь пешком.
Вчетвером им удалось перевернуть машину и поставить ее на колеса.
