– Ему, наверное, трудно удержаться, ведь божественной мисс Патти самой всего семнадцать лет. – Александр вовремя остановился и не добавил, что, если верить последним слухам, мисс Патти – последняя любовница хозяина дома.
Оркестр заиграл вальс. Когда Александр принял приглашение на бал по случаю новоселья Леонарда, он вовсе не собирался кружиться в вальсе вместе с Бревуртами, Шермехонами и Асторами. Александр согласился прийти потому, что ему нравился образ жизни Джерома, нравилась его бьющая через край жизнерадостность, и еще потому, что было любопытно посмотреть конюшню позади дома, где Леонард в неприличной роскоши содержал несколько кобылиц из Тарны. Он как во сне услышал свой голос:
– Разрешите вас пригласить.
Дженевра вопросительно посмотрела на отца, и тот радостно кивнул. Когда Александр положил руку на талию девушки, что-то шевельнулось в глубине его души, словно понял, что с этого мгновения уже никогда не будет таким, как прежде. Он едва не рассмеялся от ощущения невероятности происходящего. Он, Александр Каролис, который всегда держался не по годам свободно и уверенно, нарушил свою клятву. Он влюбился и влюбился бесповоротно.
Красота Дженевры превосходила самые невероятные фантазии, девушка была умна, об этом он знал и раньше, но самое главное – с ней было интересно. С ней было интереснее, чем с Чарли или с Генри, или с остальными его приятелями. Он перестал заглядывать к Жози Вудс. О близости с Дженеврой не могло быть и речи, поэтому в восемнадцать лет, когда молодая кровь буйствует, он повел целомудренную жизнь. Чарли считал, что Александр сошел с ума.
– Я не понимаю, какое это имеет значение? – твердил Чарли. – Если счастливые мужья ходят к проституткам, почему тебе нельзя? Дженевра ничего не узнает, жены никогда про это не знают.
– Буду знать я, – резко ответил Александр, еще больше озадачивая Чарли. – И потом, не думаю, что счастливые мужья ходят к проституткам. Я бы не пошел, будь я женат на Дженевре.
Александр пересек перекресток у 18-й улицы и посмотрел вверх на причудливые фигуры и башенки особняка Шермехонов. Чарли должен быть дома, но заходить к нему не хотелось. Александр по-прежнему был очень привязан к Чарли, однако былая близость между ними исчезла. Теперь, когда Александр начинал скучать, его тянуло к Дженевре.
Она сидела в саду, ожидая его.
– Что он сказал? Он понял тебя? – Она вскочила и бросилась ему навстречу.
– Нет, – односложно ответил Александр, подхватив и обняв девушку.
Дженевра с усилием подавила вздох облегчения, готовый вырваться у нее из груди.
– Мне очень жаль, – с сочувствием произнесла она, подставляя лицо для поцелуя.
Александр прильнул к се губам. Успокаиваясь, он почувствовал, как досада, раздражение и злость покидают его. Вначале они позволяли себе только робкие поцелуи украдкой и изредка пожимали друг другу руки. Но вот уже год, как они поняли, что не могут друг без друга и обязательно поженятся. С тех пор они начали целоваться страстно, забывая обо всем на свете. Сквозь шелк платья Александр почувствовал, как маняще прижалась к нему упругая грудь девушки. Дженевра отдалась поцелую целиком, и Александр невероятным усилием воли подавил желание повалить ее на траву и овладеть ею сейчас же. Наконец, прерывисто дыша, Дженевра оттолкнула от себя Александра.
– Что ты будешь делать? – спросила она, не убирая руку с его груди. – Если отец не отпустит тебя в армию, он никогда не согласится и на наш брак.
Александр взял ее руки в свои, его темные глаза горели.
– Мне все равно, согласится он или нет. Как только я вернусь из Европы, мы сразу же поженимся!
Дженевра знала, что Александр говорит серьезно, она хорошо представляла себе, от чего он отказывается. Ее не тревожила потеря огромного состояния Каролисов. Она сама была очень богата благодаря железнодорожной империи отца. Дженевра беспокоилась за Александра: он вырос в сказочной роскоши и не представлял другой жизни.
– Папа ждет нас к чаю, – произнесла она, неохотно отстраняясь от него и направляясь к дому. В который раз она ломала голову, как примирить Виктора Каролиса с тем, что она и Александр любят друг друга. Александр надеялся боевой доблестью смягчить сердце отца, его успехи на поле брани докажут, что он уже взрослый, и отец более благосклонно отнесется к женитьбе. Однако отец и слышать не хотел о том, чтобы отпустить Александра на войну, и Дженевра в глубине души радовалась этому. По крайней мере, не придется бояться, что его убьют или покалечат в бою.
– Итак, ваш отец категорически против, – начал Уильям Гудзон без всякого вступления, когда они вместе сидели за чаем. – Не скажу, что это меня удивляет. Слышал, он считает, что война закончится к Рождеству. Я во многом с вашим отцом не согласен, но думаю, здесь он прав.
Уильям Гудзон теперь редко произносил вслух имя Виктора Каролиса. Когда Александр попросил руки его дочери, он с радостью согласился – породниться с семьей, чья фамилия была олицетворением богатства от побережья до побережья, было весьма заманчиво. Но, услышав, что Виктор Каролис никогда не согласится на этот брак, Уильям потерял дар речи. Его собственное состояние было столь велико, что никто не мог обвинить Дженевру в охоте за богатым мужем. Какие еще препятствия могли быть у Каролиса? Вскоре Уильям это понял.
– Королевские династии Европы? – гремел он со своим оркширским акцентом. – Господи! Да кем он себя вообразил? Как ему это в голову пришло? Неужели он надеется, что кто-нибудь из семьи королевы Виктории хоть на минуту всерьез вознамерится породниться с сыном нувориша, венгерского иммигранта.
– Мистер Каролис не иммигрант, папа, – терпеливо успокаивала его Дженевра. – Иммигрантом был дед Александра, и, говоря о королевских династиях, думаю, он имеет в виду не самые именитые, а те, которые сейчас в опале.
– Тогда ему очень повезет, если он найдет невестку-протестантку, – раздраженно заявил ее отец. Он подумал о Бурбонах, Эстергази и еще полудюжине других королевских домов, которые исповедовали католическую веру.
– А что думает об этом Александр? Он что, готов отправиться в Европу за невестой из обедневшего королевского рода? Выставить себя на посмешище?
– Нет, папа, – терпеливо увещевала его Дженевра. – Просто отец Александра всегда мечтал женить
