Изабел в ужасе смотрела на Мауру, только сейчас она осознала всю безысходность ее положения.
– Но должен же быть какой-то выход…
– Никакого выхода нет, – ответила Маура с бесконечной грустью. Она пересекла комнату и села рядом с Изабел. – Для меня нет будущего в Ирландии, Изабел. Я не смогу быть гувернанткой в Дублине и все время помнить, как мучительно близко от меня Баллачармиш. Я вовсе не хочу быть гувернанткой, а в Америке мне, быть может, удастся заняться чем-нибудь иным.
Изабел сжала руки Мауры.
– Других путей нет? Маура покачала головой.
– Боже правый! Мне была невыносима мысль, что нас будет разделять Северное море, но Атлантический океан! – побледнев, воскликнула Изабел.
– Чтобы пересечь его, нужно чуть больше десяти дней, – отозвалась Маура так, словно это какой-то пустяк.
– Но как ты уедешь? – Изабел с беспокойством посмотрела на нее. – У тебя же нет денег, а я не знаю, какое содержание назначит мне лорд Клэнмар, да и когда это еще будет?
– Успокойся, – нежно произнесла Маура. Она была рада, что Изабел приняла ее предложение без истерики. – Я что-нибудь придумаю.
– Но что? Каюта стоит не меньше двадцати гиней…
– Четвертый класс! Маура, но это невозможно. Там так грязно и тесно…
– Десять дней можно потерпеть.
– Но у нас и восьми гиней нет, может, мисс Марлоу…
– Я не собираюсь просить денег у мисс Марлоу, – ответила Маура, с ходу отметая такое предложение. – Я продам свои платья и наберу денег.
Кровь отхлынула от лица Изабел.
– Продашь свои платья?! Но как же ты будешь без них?
– Обойдусь, – ответила Маура с равнодушием, которого Изабел не могла понять. – Миссис Коннор с радостью купит мои шелковые платья, а Китти и Элен – муслиновые. Мисс Марлоу возьмет мои перчатки и зонтики от солнца, а Рендлешем и Кирон будут счастливы приобрести мои книги.
Голос у нее дрогнул, когда она произнесла имя Кирона. Он оказался прав в своем предположении – новый лорд Клэнмар назначил своего управляющего. Эта новость стала известна сразу после оглашения завещания.
– Когда уезжает Кирон? – спросила Изабел расстроенно, не представляя, как она будет жить без Мауры, без Кирона, без всего, что было ей так дорого.
– Послезавтра.
Девушки избегали смотреть друг на друга, они не могли вымолвить ни слова, понимая, что могут никогда больше не увидеть Кирона.
Они сидели, прижавшись друг к другу, на изгороди большого выпаса. Маура была в амазонке из темно- зеленого бархата и мягких сапожках для верховой езды. Она надела этот костюм и сапожки в последний раз. На них уже нашлись покупатели, да и на остальные платья тоже.
– В Америку? – Кирон удивленно приподнял брови. – Конечно, там возможностей побольше, чем в Дублине.
Он тоже собрался в дорогу – через плечо был небрежно перекинут сюртук, который он придерживал одним пальцем, видавшая виды дорожная сумка стояла у его ног. Он почти не спал накануне. Кирон никак не мог решить, делать ли Мауре предложение, чтобы потом увезти ее в Уотерфорд. По характеру он не был семейным человеком, но эта мысль весьма привлекала его. Кирон вдруг понял, что знает Мауру всю ее жизнь.
Ему было семь лет, когда Мэри Сэлливан вернулась в Киллари с Маурой на руках. С тех пор он не оставлял их, помогая во всем. А когда Маура поселилась в Баллачармише, и Кирон стал управляющим, они сблизились еще больше, катались верхом почти каждый день, обсуждали ее занятия, его работу в поместье, им было легко и весело вместе, их связывало общее прошлое. И вот предстоит расставание. Если Маура действительно уедет в Америку, как задумала, он, скорее всего, никогда ее больше не увидит. Он спросил быстро, как бы между прочим:
– Если бы у тебя был выбор, ты бы осталась в Ирландии, Маура?
– Нет, – не задумываясь, отозвалась девушка. – Нет. Я бы осталась только в Баллачармише.
Баллачармиш. Кирон мог предложить Мауре многое. Как управляющему лорда Байсестера ему полагался хороший каменный дом, он будет уважаемым человеком. Но предложить ей ничего похожего на Баллачармиш он не может. А Кирону вовсе не хотелось, чтобы его жена тосковала по дому и жизни, которые он ей никогда не сможет обеспечить. Но не только это мешало ему заговорить о свадьбе. Семейная жизнь – дело хлопотное. Пойдут дети, возрастет ответственность, а ему всего двадцать пять лет, перед ним вся жизнь, и он собирается насладиться ею сполна, так зачем связывать себя!
Слова, чуть не сорвавшиеся у него с языка, так и остались невысказанными. Кирон знал, он никогда не забудет это мгновение и однажды горько раскается, что промолчал.
– Напиши, как доберешься до Нью-Йорка, – отрывисто сказал он. Кирон больше не надеялся на свою выдержку. Он соскочил с изгороди, неожиданно по-взрослому поцеловал Мауру в губы, подхватил сумку и зашагал прочь.
Несколько минут Маура соображала, что произошло. В голове у нее все поплыло, и она крепко ухватилась руками за изгородь; чтобы не упасть. Может быть, надо побежать за ним, сказать, что она передумала? Что она не представляет жизни без него и что, возможно, в Уотерфорде или соседнем от Килкенни найдется место и для нее?
