же чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что Маура и Дженевра могли бы подружиться, если бы их свели обстоятельства.
Александр засунул руки в карманы и направился к себе в каюту. Он уже не улыбался, напротив, сердито насупил брови. Мысль, которая только что пришла ему в голову, казалась крамольной, невозможной – он понял, что они с Маурой обязательно станут друзьями. А ведь ему от нее нужно совсем не это. Кроме того, Александру хотелось избежать ненужных осложнений.
Впервые за последние сутки Маура испытывала ничем не омраченное счастье. Последние опасения покинули ее, когда она услышала, как Александр Каролис отнесся к обстоятельствам ее рождения. Она влюбилась в него не потому, что он был необыкновенно хорош собой. В Александре Каролисе она почувствовала глубокую натуру, ее притягивало к нему, как никогда раньше не тянуло ни к кому другому – ни к Изабел, ни к Кирону. Когда они сойдут на берег в Нью-Йорке, то смогут наговориться вдоволь. Она расскажет Александру о Баллачармише, о смерти матери и лорда Клэнмара, а он поведает ей, чем вызвана его глубокая печаль.
Стюард вел Мауру по коридору второго класса, когда ее внезапно охватило счастливое предчувствие – все будет хорошо. Они помогут друг другу преодолеть все, что произошло с ними в прошлом. Они станут семьей и вместе справятся с любыми трудностями.
Маура вспомнила предупреждение Александра о шумной встрече, которую им готовят в порту. Кого он имел в виду? Своих родителей? Братьев или сестер?
Стюард в нерешительности остановился у перегородки, отделяющей третий класс от четвертого, ему не хотелось идти дальше. Маура, казалось, не заметила этого. Когда она сообщила, что возвращается к себе, чтобы устроить праздник, она просто сказала первое, что пришло ей в голову. Ей хотелось избавить Александра и себя от необходимости вместе идти в его каюту, подобно царственным средневековым новобрачным, которых торжественно провожали до брачного ложа. Прежде она не думала устраивать праздник, но сейчас эта мысль ей понравилась.
Маура рассталась со стюардом и уже начала спускаться в трюм, когда услышала за спиной чьи-то тяжелые шаги. Она обернулась и увидела не меньше дюжины матросов, несущих на плечах ящики «Вдовы Клико» и корзины с различной снедью. За ними еще двое несли складные столы.
– Миссис Каролис? Где желаете поставить столы, мэм?
Маура пожалела, что не сообразила пригласить Александра присоединиться к ним. Будет весело. Ее попутчики никогда не пробовали шампанского, они пили только домашний самогон. В корзинах лежали пирожки, булочки, большие куски холодной отварной говядины, ветчина. Такой праздник для пассажиров четвертого класса устраивался впервые. И Мауре впервые в жизни предстояло принимать гостей, которые как дети обрадуются этому празднику.
– Следуйте за мной, господа, – сказала она, жалея, что рядом нет Александра, и она не может обнять его и отблагодарить за щедрость.
Маура и матросы спустились в тускло освещенный, мрачный трюм, где эмигранты ели, жили и спали. Все взоры разом устремились на них, разговоры смолкли. Когда Маура встала на ящик, чтобы обратиться к своим попутчикам, стало так тихо, что был слышен плеск воды за бортом.
– Я говорила вам, что выхожу замуж, – сказала Маура звонким от счастья голосом. – Теперь я уже обвенчана, и мне хочется пригласить вас всех отметить это событие.
Раздался взрыв одобрительных возгласов, матросы начали расставлять принесенные столы.
– Вино и угощение прислал мой муж, Александр Каролис, – громко сказала Маура, чтобы ее услышали в одобрительном гуле возбужденных радостных голосов.
– Благослови его Господь! – выкрикнула Рози О'Хара.
Маура чуть не оглохла от подобных пожеланий, пока ее спутники поглощали еду, с таким старанием приготовленную для пассажиров первого класса и расставленную теперь на ничем не покрытых столах.
Кто-то прокричал:
– Трижды ура в честь мистера и миссис Александр Каролис! Гип-гип ура! Гип-гип ура! Гип-гип ура!
Кирону этот праздник наверняка бы очень понравился. Замужество Мауры отмечали до рассвета следующего дня. Никогда раньше она не чувствовала себя плоть от плоти своего народа, не сознавала с такой остротой своего происхождения, как на этом празднике. Какое бы будущее ни уготовила ей судьба, она знала, что никогда не забудет нищеты, в которой родилась. Да и человек, вытащивший ее из этой нищеты, не хотел, чтобы Маура о ней забыла.
При мысле о лорде Клэнмаре слезы, которые Маура сдержала, когда говорила о нем с Александром, хлынули из ее глаз потоком. Другие землевладельцы бросали своих крестьян в голодные годы, но только не лорд Клэнмар. Когда он уехал в Россию, то оставил имение на сына, а, узнав, что тот не справляется с возложенными на него обязанностями, нашел управляющего мистера Фицджеральда. В имение завезли достаточное количество овса и картофеля для семей арендаторов, и ни один из них не умер от голода. Лорд Клэнмар не согнал со своих земель ни одной семьи, чтобы разводить более прибыльных овец. Он не считал, что обстоятельства появления человека на свет определяют его будущее раз и навсегда. Лорд Клэнмар верил, что любого, даже самого невежественного крестьянина, можно обучить грамоте, что благодаря упорному труду он может преуспеть и многого достичь в жизни. Такую возможность он дал Кирону. Такую же возможность он предоставил и ей.
Когда Александр посмотрел на нее с высоты своего роста и, небрежно пожав плечами, сказал, что родителей не выбирают, сердце Мауры радостно забилось, она приняла Александра полностью и навсегда. Александр говорил теми же словами, что и лорд Клэнмар. «Интересно, в чем еще совпадают их точки зрения, на что они еще могли бы смотреть одинаково?» – подумала Маура. Она не знала, зачем Александр приезжал в Ирландию. Возможно, навещал родных или друзей. Когда праздник закончился, и она, уставшая и счастливая, наконец, легла спать, она вновь вспомнила об Александре: Понравилась ли ему Ирландия? Захочет ли он когда-нибудь вернуться туда?
На следующее утро убрали пустые бутылки, ящики и складные столы, но праздничное настроение осталось. Желудки, полные вкусной еды, и общее веселье от огромного количества дорого шампанского объединили эмигрантов в одну большую, полную оптимизма семью. Они плывут к Земле Обетованной, где бедняк, проснувшись однажды утром, становится богачом, где все возможно, где сбываются самые невероятные мечты, что подтвердил их неожиданный праздник. С Маурой делились самыми сокровенными надеждами. У некоторых эмигрантов уже были родственники в Америке, и они гордостью рассказывали ей, какие прекрасные дома их ждут в Бауэри и Файв-Пойнтс. Все надеялись найти хорошую работу, мечтали стать свободными, не зависеть больше от землевладельцев, имеющих право согнать их в любой момент с
