крючком, застегнула ботинки.
– А я сейчас примусь раскладывать вещи, мадам, – сказала Мириам, когда Маура буквально полетела к выходу, задержавшись лишь на долю секунды, чтобы поблагодарить горничную. Она вихрем пронеслась по широкому коридору и вниз по лестнице туда, где ждал ее муж.
В сгущающихся сумерках, как два приятеля, они переходили от денника к деннику. Поверх невысоких дверей на них вопросительно смотрели темные влажные глаза.
– Это Мечта Хальциона, – сказал Александр, доставая из кармана сюртука морковку. – А рядом жеребец по кличке Корнуолис.
Черные, мягкие как бархат губы ощупали его руку и забрали морковку. Александр похлопал коня по морде.
– Корнуолису уже семнадцать, стареет, но потомство от него – что надо.
Молодые конюхи сновали по конюшне, выполняя свою обычную работу и стараясь держаться на почтительном расстоянии от хозяина. Стук ведер с водой и кормом, запах соломы и лошадей был так знаком, что Мауре стоило лишь закрыть глаза, чтобы представить себя в конюшне Баллачармиша рядом с Кироном.
– А это Шейх Пустыни. Хотите посмотреть поближе?
Маура кивнула, она ничуть не боялась зайти в денник. Шейх Пустыни был еще совсем молодым жеребцом и встревожился, когда они вошли. Александр взялся за его уздечку и ласковыми словами успокоил его. Маура протянула руку и погладила жеребца.
– Какой красавец! – сказала она в восхищении. – Он здесь первый год?
– Да. Иеланд говорит, что он покрыл сорок пять кобылиц в прошлом году… – Александр оборвал себя, вспомнив, что разговаривает с молодой женщиной, а не с конюхом.
Они стояли по разные стороны от Шейха Пустыни, и над его мощной лоснящейся спиной их взгляды встретились. Александра бросило в жар. Он хотел овладеть Маурой еще утром, когда вошел к ней и застал почти раздетой, с распущенными волосами, в прозрачном пеньюаре. Черт побери! Это ведь его дом! Он должен овладеть Маурой, иначе их брак могут признать недействительным, отец вернет себе утраченное положение в обществе, и все старания Александра отомстить отцу окажутся напрасными. Их руки лежали на спине жеребца, Александр чуть подвинул свою и коснулся пальцами руки Мауры.
Сумерки быстро сгущались, в конюшне становилось темно. Жеребец беспокойно переставлял ноги. Маура поняла состояние Александра. Она так же хотела близости с ним, как он с ней. У нее учащенно забилось сердце. Только не здесь. Нельзя допустить, чтобы это произошло здесь, иначе всю жизнь потом он будет считать ее той деревенщиной, за которую принял вначале.
– Маура… – низким голосом начал Александр. Он взял ее руку в свою, в его глазах горели желание и решимость. Уже почти год Александр не был близок с женщиной и не собирался дальше сохранять свое целомудрие.
– Нет! – Маура вырвала руку, голос ее звенел, дыхание участилось.
Выражение глаз у Александра не изменилось. Отпустив повод, за который он держал Шейха Пустыни, Александр стал обходить его, приближаясь к Мауре.
Она вскрикнула и бросилась к выходу из денника, захлопнула за собой дверь и побежала через двор конюшни по тропинке, которая вела к дому.
Никто за ней не побежал. Маура поняла, что опасности нет, можно не бояться, что ею овладеют как доступной женщиной или цыганкой, но все же продолжала бежать. Ей хотелось спрятаться в своей комнате, прийти в себя и успокоиться, прежде чем снова встретиться с Александром.
Лакей открыл ей дверь, в изумлении глядя, как она стрелой пронеслась мимо. Маура даже не заметила его. Главное – добежать до своей спальни, а там она примет ванну, легко поужинает и ляжет спать.
Пока Маура бегом поднималась по парадной лестнице, она вдруг подумала о том, как отразится ее бегство на их дальнейших отношениях, не разрушит ли оно только что зародившуюся между ними близость. Может случиться так, что Александр теперь не придет к ней. Что тогда? Маура вбежала в спальню, расстегнула накидку и бросила ее на кровать.
Чемоданы из комнаты вынесли. В стенном шкафу Мириам аккуратно развесила ее платья, на полках ровными стопочками лежали шали, громоздились шляпные коробки. Маура потянула за шнурок ближайшего звонка и отрывисто сказала появившейся Мириам:
– Приготовьте, пожалуйста, ванну. Ужинать я буду здесь, у себя.
Мириам с интересом отметила ее раскрасневшееся от бега лицо и неровное дыхание. Неподходящее состояние для супруги, вернувшейся после спокойной вечерней прогулки с мужем. Мириам отправилась распорядиться насчет ванны. Ей ужасно хотелось знать, в каком состоянии вернулся домой с прогулки мистер Каролис.
Дрожащими руками Маура вынимала заколки из волос. В то мгновение, когда Александр взял ее руку в свою, она чуть не задохнулась от желания, ничего подобного ранее ей еще не приходилось испытывать. Ей хотелось подбежать к нему, крепко-крепко прижаться, но только не там, не в конюшне. Ей и сейчас хотелось этого так же сильно. Она его жена, какими бы необычными ни были обстоятельства, соединившие их, она хотела, чтобы Александр обращался с ней, как со своей женой. Маура мечтала, чтобы ее первая брачная ночь прошла так, как если бы она вышла замуж не на борту корабля посреди океана, а венчалась в соборе.
Мириам обошла комнату, зажигая лампы и задергивая портьеры. Горничные вереницей тянулись в комнату с кувшинами в руках, наполняя горячей водой белую фарфоровую ванну. Когда они ушли, Маура с наслаждением погрузилась в воду, смывая с себя остатки запахов конюшни и лошадей. Где сейчас Александр? Остался на конюшне? Ужинает один внизу? А может, уже отдает распоряжения, чтобы вернуться назад в Ныо-Иорк без нее?
– Ночную рубашку, пожалуйста, – обратилась Маура к Мириам расстроенным голосом.
Мириам подавила понимающую улыбку, подошла к кровати и достала из-под подушки ночную рубашку из тончайшего полотна, отделанную кружевами.
