Он продолжал стоять, держа в руке форменную фуражку, и, сдвинув брови, наблюдал за Катериной, удаляющейся по лестнице в свою палату. Только когда она исчезла из виду, он повернулся и вышел из госпиталя.
В начале ноября Зита получила еще одно письмо от Алексия. На этот раз его тон был более пессимистичным.
На этот раз Зита не обсуждала с дочерью вопрос о ее замужестве. Ее собственный брак с Алексием был устроен по договоренности их семей, и она каждый день благодарила за это Бога. Если Алексий считает, что Катерина будет счастлива с Максом, она готова поддержать мужа.
Катерина была в ужасе. Отец рисковал жизнью на фронте, а она своим своеволием могла сильно его огорчить.
Ночью в госпитале, лежа на парусиновой раскладушке, усталая и измученная, она пыталась представить свой брак с Максом ради отца. Нет, это невозможно. Макс был огромным и неуклюжим, как медведь, и с ним трудно было общаться. Почему, черт побери, он вбил себе в голову, что хочет на ней жениться? Почему это не Джулиан?
При мысли о Джулиане она с новой силой ощутила боль.
Последние несколько месяцев она старалась заставить себя о нем не думать, но это было невозможно. Катерина лежала, глядя в темноту общей спальни, которую делила с Хельгой, Сиси и десятком других сестер милосердия, и слезы жгли ее глаза при мысли, что все могло быть иначе. Вместе они были бы счастливы. Даже после того, что произошло, она ничуть в этом не сомневалась. Эта уверенность никогда ее не покидала и в то же время являлась причиной постоянных мучений.
С того дня как Джулиан женился на Наталье, Катерина держала свое горе при себе, ни с кем не делясь. Она стала более скрытной и замкнутой, но при тех ужасных обстоятельствах, в которых теперь приходилось ей жить, такие изменения в ее характере остались незамеченными. Иногда Катерине казалось, что любовь, о которой она молила Бога, никогда не придет, и в такие моменты ей было все равно, за кого выходить замуж. Не желая ее обидеть, мать заметила, что если она ни в кого не влюблена, то пусть считает Макса хотя бы своим поклонником.
— Разве имеет значение, влюблена я в кого-то или нет? — сказала Катерина с горечью.
Глаза матери удивленно расширились.
— А как же! Если бы ты собиралась замуж за достойного человека, отец не стал бы тебе предлагать выйти за Макса. Он беспокоится о твоем будущем. Наша жизнь после войны так или иначе будет сильно отличаться от той, к которой мы привыкли, и вряд ли будут возможны большие балы с подходящими молодыми людьми. А если эта резня продолжится, то скоро вообще не останется молодых мужчин. Папа хочет устроить твое будущее, и Макс вполне для этого подходит.
В конце ноября новости с фронта стали еще хуже. Отступление, о котором говорил майор Зларин в начале месяца, пока не обернулось полным поражением, но неумолимо продолжалось. Перед лицом превосходящих сил противника сербская армия отступала и отступала, роя новые траншеи, вступая в рукопашные бои и моля Бога об обещанном подкреплении, которое так и не приходило. Погода испортилась. Стало холодно, а проливные дожди превратили поле боя в болото. Катерина с ужасом думала, в каких условиях приходится жить ее отцу: ни тепла, ни сухой одежды, ни нормальной пищи.
К концу месяца ее тревога возросла. Появились слухи, что войска оставляют город, что железнодорожный мост взорван и австрийская оккупация неизбежна.
Когда Катерина увидела подкативший к госпиталю штабной автомобиль и выходящего из него, майора Зларина, она поняла, что слухи правдивы.
Она быстро отошла от окна и, выбежав из палаты, бросилась вниз по ступенькам лестницы, чтобы узнать новости.
Зларин встретил ее у поворота лестницы.
— Все-таки это случилось, — резко сказал он; его лицо было потным и выглядело измученным. — Войска отступают, получен приказ оставить Белград. Через час последний сербский солдат покинет город. Вы и ваша мать должны воспользоваться моим автомобилем и уехать в Ниш. Я уже дал указания шоферу…
— Нет.
В его глазах промелькнуло недоумение, а затем они вспыхнули такой яростью, что Катерина отпрянула, опасаясь, что он сейчас ее ударит.
— Ради Бога! — взревел Зларин, забыв о вежливости и сдержанности. — Вы что, хотите, чтобы вас изнасиловали? Убили?
Увезли за Дунай в качестве заложников? У вас нет выбора, кроме как ехать в Ниш! Да и то считайте чудом, если вы туда доберетесь!
Катерина покачала головой, охваченная ужасом, который не хотела показывать. Она была уверена, что ее мать никуда не поедет и они разделят судьбу всех остальных медсестер.
— Нет, — повторила она. — Я никогда не забуду вашу заботу, майор, и если бы вы попросили меня о чем-нибудь другом, я бы без колебаний это сделала, но…
— Выходите за меня замуж.
Казалось, пол закачался у нее под ногами, и она ухватилась рукой за стену, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок.
— Выходите за меня, — повторил он с неистовой страстью. — Скажите да, и я соглашусь с безумным решением вашей матери остаться вместе с вами в городе. Если нет, я арестую вас обеих и выпровожу отсюда в наручниках.
— Я… — Катерина пыталась что-то сказать и не могла. У нее перехватило горло. Она смотрела на майора Зларина широко раскрытыми глазами.
Гул на улице усилился. Слышны были крики, рев моторов грузовиков, женский плач.
— Я должен проследить за эвакуацией горожан, — сердито сказал он. — Говорите быстро: да или нет?
— Да, — сказала Катерина, всем телом привалившись к стене, чтобы не сползти на пол из-за ослабевших колен. — Да, я согласна выйти за вас.
На секунду он был обескуражен ее ответом почти так же, как она его требованием.
Майор вытащил из кобуры свой пистолет и вложил в ее безвольные руки, затем быстро отстегнул патронташ.
— Вот. Возьмите это и, ради Бога, не бойтесь воспользоваться оружием.
Когда она прижала эти страшные вещи к своей груди, Зларин наклонился и прильнул к ее губам крепким неловким поцелуем.
Подняв голову, он на мгновение встретился с ее глазами, затем резко повернулся и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, бросился вниз по лестнице к ожидавшему его автомобилю.
Глава 12
Вокзал Ватерлоо был забит возвращающимися и отъезжающими солдатами. Наталья чувствовала себя попавшей в море хаки.
Она стояла у барьера, ожидая прибытия поезда Джулиана, и ее со всех сторон толкали оттопыренными на спинах ранцами и вещевыми мешками. Муж не предполагал, что она придет, да у нее и не было особой причины встречать его на вокзале. Он не ранен на фронте, как многие другие, и не возвращается с другого края света. Но не в этом дело. Просто она ужасно по нему соскучилась и к тому же не хотела, чтобы его мать присутствовала при их встрече.
— Людям нашего положения не подобает стоять в ожидании у вокзальных барьеров, — еще дома сказала ей Диана, решив, что Наталья не знает этого и должна с пониманием отнестись к ее
