Наталья недоуменно посмотрела на сестру.
— Я тебе не верю! Ты просто пытаешься меня запугать!
Катерина покачала головой, и Наталья почувствовала, что ее охватывают холодные волны ужаса.
— Этого не может быть! — Ее голос сделался хриплым и едва узнаваемым. — Сандро меня любит! Зачем ему так поступать? Нет абсолютно никакой причины…
— Сандро готов на все, чтобы отстоять честь Сербии. Ему было очень нелегко принять такое решение. Еще до того, как ты покинула Белград, австрийцы потребовали твоей выдачи. В их архивах до сих пор хранится копия этого документа. Если о нем станет известно, мировая общественность свяжет убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда с домом Карагеоргиевичей.
Сандро решил, что в случае возникновения такой ситуации он заявит, что ты была объявлена персоной нон грата в Сербии сразу же после убийства. Он давно сообщил мне о своем решении. Он также рассказал об этом папе, а папа — Джулиану.
— Нет! — Наталья почувствовала, что земля закачалась и уходит у нее из-под ног. — Я тебе не верю! Будь это правдой, Джулиан рассказал бы мне об этом!
— Возможно, он не хотел причинять тебе боль. — Голос Катерины был неумолимо тверд. — Возможно, он ждал подходящего момента, так же как и ты, чтобы сообщить ему о Никите и о своей беременности.
Наталья пыталась что-то сказать и не могла. Ужас сковал ее. Какова будет реакция Ники, если он узнает, что она никогда не сможет вернуться в Белград? Останется ли он в Лондоне? А если нет и Джулиан отреагирует на ее сообщение так же резко, как Катерина, что тогда? Что делать? Куда деваться?
Но самое главное — как она сможет жить дальше, не имея возможности вернуться на родину? Она даже не могла себе представить такое будущее. Это невыносимо. В ее ушах до сих пор звучали чудовищные слова — «персона нон грата».
— Что же мне делать, Трина? — хрипло прошептала Наталья. — Я не смогу всю оставшуюся жизнь провести в изгнании!
Я не смогу жить с такой болью! Я не переживу этого!
На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Наталья с ужасом наконец поняла, что выражали серо-зеленые глаза сестры. Это было презрение.
Она судорожно втянула в себя воздух, снова пытаясь протестовать, но Катерина, ни слова не говоря и не протянув руки, чтобы ее утешить, повернулась и медленно пошла по дорожке, по обочинам которой росли крокусы.
Глава 18
Наталья застыла на месте, не в силах произнести ни слова.
Она смотрела вслед Катерине, с трудом осознавая весь этот чудовищный кошмар. Как могла Катерина наговорить ей таких ужасных вещей? Как могла она быть такой безразличной? Такой безжалостной?
Прилетели две маленькие птички и, щебеча, устроились поблизости на ветках кустарника. Белочка вернулась на край дорожки и уселась на задние лапки, наблюдая за ней своими глазками-бусинками. Вдали зимнее солнце ярко освещало красные крыши домов неподалеку от порта и отражалось на бескрайней, мерцающей поверхности моря.
Катерина уже скрылась из виду, и Наталья внезапно ощутила ужасный озноб. Скамья, на которой она сидела, была открыта всем ветрам, и холод незаметно пробрал ее до костей. Она с трудом встала. Надо вернуться в отель и поговорить с Джулианом.
Как только она вошла в свой номер и Джулиан посмотрел в ее глаза, ему стало ясно, что Катерина уже ей рассказала о вынужденном изгнании.
— 0 любовь моя, — сказал он с явным состраданием и быстро подошел к Наталье. — Я не хотел тебе говорить, пока не закончится свидание с твоей матерью и Катериной. Не хотелось омрачать эти радостные дни.
Он нежно ее обнял, стараясь утешить, а она спросила его сдавленным голосом:
— Значит, это правда? Все, что сказала Катерина?
— Я не знаю, что именно она тебе сказала, но ты должна ей верить.
Наталья не обняла его в ответ. Несмотря на пережитый ужас, где-то в глубине души она лелеяла надежду, что Катерина ошиблась и что Джулиан скажет об этом, и все будет хорошо. Ее горе было таким глубоким, что она не могла даже плакать. Казалось, ее душа была мертва и она уже никогда не будет способна на проявление каких-либо чувств.
Приходила мать и посидела рядом с ней. Приходил доктор и дал ей снотворное. Джулиан всеми силами старался ее утешить, обнимая и рассказывая, что они смогут ежегодно встречаться всей семьей в Ницце и что ее родители и Катерина с Петром смогут подолгу видеться с ними, если приобретут собственный дом в Лондоне или в какой-нибудь другой европейской столице.
Наталья понимала, что необходимо ему сказать о будущем ребенке, но не могла этого сделать, как не могла и плакать.
Сначала она все расскажет Ники. И надо было сделать это еще несколько недель назад. Она также ему скажет, что они никогда не смогут жить вместе в Белграде, а вместо этого должны будут поехать в Загреб или в Сараево.
На следующее утро Катерина спросила, может ли она попрощаться с Натальей в отеле, чтобы не делать этого на вокзале.
Ни Джулиан, ни ее мать не сочли эту просьбу странной, полагая, что Катерина слишком расстроена и не хочет выказывать свои чувства на людях.
Когда она вошла в комнату, Наталья сидела за туалетным столиком в длинном вишневом платье и в пальто, в которых она приехала. Их глаза встретились в зеркале.
— Ты еще ему не сказала? — сурово спросила Катерина.
Наталья покачала головой, не оборачиваясь. Она была подавлена изменениями, происшедшими с Катериной, которая из любящей сестры превратилась в холодную, откровенно враждебную к ней особу.
— Ты хочешь сначала все рассказать Ники? — настаивала Катерина все тем же бесстрастным, безжалостным тоном, которым она сообщила ей о страшном решении Сандро. — Думаешь, если Ники тебя бросит, ты сможешь убедить Джулиана, что это его ребенок?
Со сдавленным криком Наталья развернулась на вращающемся стуле.
— Нет! Как ты можешь так говорить! Я собираюсь рассказать Ники первому, потому что это его ребенок и он должен о нем узнать раньше остальных!
Это было действительно так. Она и не думала скрывать что-либо от Джулиана, даже если Ники ее бросит. И сейчас, глядя в серо-зеленые глаза сестры, она поняла, что если бы и решилась на обман, Катерина не допустила бы этого.
— Почему ты так жестока со мной, Трина? — спросила Наталья, действительно не понимая столь враждебного отношения сестры. — Почему ты не хочешь знать, как тяжело мне быть замужем за человеком, которого я не любила…
Наталья никогда еще не видела, чтобы глаза у Катерины были такими темными, и на фоне отливающих медью волос бледная кожа ее лица казалась фарфоровой.
— В таком случае тебе не следовало выходить за него замуж, — неумолимо сказала Катерина. — Тебе надо было уехать в Швейцарию с мамой, а Джулиан, возможно, полюбил бы кого-нибудь другого, кто действительно его любит.
Изумление Натальи росло с каждой секундой.
— Ты говоришь так, словно кто-то был в него влюблен, когда мы жили в Белграде! Ничего подобного. Все это несерьезно. Возможно, Вица была им увлечена, но…
— Ты ошибаешься, — сказала Катерина с болью. — Был один человек, кто тогда его любил. И сейчас любит.
— Не думаю, — сказала Наталья, но на этот раз не так уверенно. — Откуда ты знаешь? Кто… — Ее голос замер, когда она прочитала в глазах сестры ответ на свой неоконченный вопрос.
Позади Катерины открылась дверь, и вошел Джулиан, держа за руку Стефана.
— Пора ехать, дорогая. Такси уже ждет нас более четверти часа.
— Я не хочу уезжать! — сказал Стефан дрожащим голосом. — Хочу остаться с бабушкой и тетей Триной. Хочу остаться с Петром!
