Наталья увидела, как Катерина, прорвавшись через барьер, бросилась ей навстречу.
— О, Трина! — задыхаясь, прошептала Наталья, обнимая сестру. По ее щекам струились слезы. — О, Трина! Наконец-то я дома! Дома!
Когда Катерина увидела ярко-желтое, вызывающее перо, она почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется. Зная, что сейчас творится на дорогах Европы, никто, даже Ксан, не ожидал, что Наталья вернется в Белград так скоро. Когда пришла телеграмма, в которой сообщалось о ее прибытии, Катерина испытала необычайную радость. Казалось невероятным, что после стольких лет Карагеоргиевичи, Василовичи и Филдинги воссоединятся.
Даже сейчас, отпустив от себя Наталью, чтобы мать тоже ее обняла, она едва могла поверить, что они наконец собрались все вместе.
Понимая, каким волнующим был для его жены этот момент, Макс обнял ее за плечи. Катерина взяла его руку и прижала к своим губам, признательная мужу за понимание.
Стефан представил Ольге Джулиана, и улыбка тронула уголки губ Катерины. За последние несколько недель она хорошо познакомилась с девушкой и была уверена, что Джулиан останется доволен своей невесткой.
Когда Джулиан повернулся и позволил Сиси нежно поцеловать его в щеку, он встретился глазами с Максом. Этот молчаливый обмен взглядами выражал то, что оба очень счастливы, что не жалеют о прошлом и всегда будут лучшими друзьями.
— Рад снова тебя видеть, Джулиан, — искренне сказал Макс, заключая его в свои медвежьи объятия. — Давай побеседуем сегодня вечером о будущем Югославии, — предложил он, — за бутылочкой превосходной клековахи Алексия.
Катерина взяла мужа за руку. Он знал о ее романе с Джулианом, так как она рассказала ему об этом, как только Макс объяснился ей в любви. Тот не был особенно удивлен или расстроен. Он давно знал о ее чувствах к Джулиану. Но теперь свояк был для Катерины просто замечательным другом. Она по-настоящему любила его, Макса, и будет любить всегда.
Шум восторженных восклицаний и бурных взаимных приветствий перекрыл громкий удивленный голос их двоюродной сестры:
— Господи, зачем ты надела этот давно вышедший из моды костюм, Наталья? Он выглядит музейной редкостью. Неужели война довела лондонских женщин до такой отчаянной нужды?
Петр громко рассмеялся, а Наталья с негодованием посмотрела на Вицу. Затем Алексий повел всех к выходу, — Наталья, ты поедешь с матерью, Катериной и Ольгой в моей машине, — сказал Алексий. — А Стефан, Макс и Джулиан могут дойти пешком.
Автомобиль Василовичей был таким древним, что Наталья засомневалась, способен ли он тронуться с места. Она взяла Катерину за руку и замерла. Этого момента она ждала тридцать один год. Открытый верх автомобиля позволял ей видеть родной город, и Наталья наконец почувствовала, по она действительно дома.
Джулиан и Стефан ее предупреждали, что Белград сильно пострадал от бомбежек.
— С тех пор как ты последний раз была здесь в 1914 году, он пережил две мировые войны, — сказал Джулиан.
Когда автомобиль двинулся по булыжнику привокзальной площади, Наталья приготовилась к худшему, и, действительно, вид города был ужасен. Разрушенные дома, разбитые мостовые…
Она чувствовала, что Катерина за ней наблюдает, опасаясь подавленности и глубокого разочарования. Наталья сжала руку сестры и тихо сказала:
— Я ожидала этого, Трина. Лондон тоже наполовину разрушен.
Она обращала внимание на то, что уцелело. Вдали над Савой в Калемегданских садах по-прежнему возвышалась древняя крепость. По улицам были проложены трамвайные пути. Дома из камня цвета охры по-прежнему украшали шаткие веранды, уставленные цветочными горшками, а в маленьких садиках росли акации.
Они свернули на улицу, обсаженную каштанами. Она была переименована в честь маршала Тито. Заметив недоумение Натальи, Катерина сказала, усмехаясь:
— Ты всегда хотела, чтобы улица Князя Милана была переименована. Так и случилось.
— Я не хотела, чтобы ее назвали в честь хорвата! — возмущенно ответила Наталья. Затем сестры посмотрели друг другу в глаза, и Наталья захихикала, а к тому времени, когда Алексий, миновав высокие ажурные ворота их фамильного особняка, въехал в знакомый маленький двор, обе не смогли удержаться от громкого, счастливого смеха.
Следующие несколько дней были для всех радостными. Наталья и Катерина гуляли в Калемегданских садах, смеясь и болтая, как будто они снова вернулись в свою молодость.
Петр, Ксан, Макс и Джулиан до глубокой ночи разговаривали о политике и, несмотря на различие взглядов, сходились в одном. Если под руководством Тито хорваты и сербы — католики, православные и мусульмане — смогут жить в согласии, тогда они готовы смириться с его коммунистическими взглядами.
Тем временем шились подвенечные платья для Зорки и Ольги.
Как-то вечером, когда все сидели за ужином, Зорка с воодушевлением рассказала о жилище, которое они с Ксаном подыскали для себя.
— Он просто прелесть, тетя Трина, — сказала Зорка, в то время как Джулиан передавал Максу блюдо с едой, а Алексий доверху наполнял стакан Стефана сливовицей. — Домик в венгерском стиле, он находится в переулке за площадью Теразие. В саду много сирени, а стены увиты плетистыми розами…
Джулиан неловко поставил блюдо на стол.
— ..и самое удивительное — на одной из стен до сих пор висит фотография старого короля Петра.
Катерина поперхнулась вином.
— ..а два старинных турецких дивана обиты домотканой материей, — продолжала Зорка, наливая в стакан воду. — Я уверена, мы будем там безумно счастливы. Дядя Макс, вы хотите еще фасоли?
Наталья сразу же решила, что надеть на церемонию бракосочетания.
— Я отнесла свой голубой костюм к лучшему портному, и он говорит, что может подогнать его под мой размер.
— Он был сшит по тебе, — заметила Катерина, добродушно усмехаясь. — Проблема только в том, что это было более тридцати лет назад!
Наталья запустила в нее подушкой и сказала:
— Мы ведь счастливы, не так ли? У нас будут две чудесные невестки. Ты сразу полюбила Зорку, как только ее увидела, и Ольга тоже изумительная девушка. Она выглядит такой тихой и мягкой, хотя на самом деле смелости ей не занимать.
— Да, — согласилась Катерина, подумав о Максе, о своем сыне и пасынке, — мы очень счастливы.
Они сидели вдвоем в итальянской гостиной, и Наталья, оглядев знакомую мебель, обитую желто- голубой тканью, и бледно-желтые стены комнаты, сказала с некоторым удивлением в голосе:
— Странно, раньше я считала своим домом только этот особняк в Белграде, а теперь пришла к выводу, что мой дом там, где находится Джулиан.
— Уверена, что Джулиан давно это понял, — мягко сказала Катерина. — Но ты должна сама сказать ему об этом. Он будет счастлив.
В пропахшем ладаном соборе Катерина сидела между Максом и Натальей. У алтаря, держась за руки, стояли две пары молодых. Петр и трое его друзей держали над их головами свадебные венцы, и когда началась служба при сотнях свечей и в сопровождении большого церковного хора, Катерина поняла, что именно о такой торжественной церемонии мечтала их мать, когда ее дочери выходили замуж, Рука Катерины покоилась в руке Макса. Она посмотрела туда, где сидела Зита, и увидела, что на щеках матери блестят слезы.
— Вот уж не думал, что дождусь дня, когда стану свекром дочери Натальи, — тихо сказал ей Макс, когда чуть позже они вышли за двумя счастливыми парами на солнечный свет. — Слава Богу, что она, кажется, не такая горячая и импульсивная, как ее мать.
— Думаю, что ты слегка ошибаешься, — сказала Катерина, глядя на Ксана и Зорку, которые не отрывали друг от друга восхищенных глаз. — Но даже если это так, полагаю, Ксан ничего не имеет против.
