Картрайтом, Джанетта не чувствовала за собой вины. Она ведь ни с кем не прощалась, а просто наблюдала.
Внезапно возле двери, прямо под окном, послышался шум, и через несколько секунд в поле зрения Джанетты появился Закари Картрайт в отороченных черным бархатом китайских сапогах для верховой езды. На нем были светло-серые брюки, темно-серая куртка, распахнутый ворот белой льняной рубашки обнажал мускулистую грудь, покрытую редкими курчавыми темными волосами.
Джанетту бросило в жар, ее охватило какое-то непонятное чувство, и она быстро отвернулась от окна. Вчера во время ужина Джанетта поняла, что этому человеку скучно, а вежливостью он просто прикрывает свое наплевательское отношение к светскому обществу. А потом убедилась, что ему вообще наплевать на все и всех и он живет так, как ему нравится. Но сейчас ей стало ясно еще кое-что. Хотя в этом человеке не было ничего привлекательного, ее почему-то тянуло к нему.
Картрайт с легкостью вскочил в седло, а слуги-китайцы выстроили мулов прямо за ним. Лорд Рендлшем тоже сел на пони, к нему подошел сэр Артур, чтобы попрощаться. Затем повернулся к Закари Картрайту. Джанетта не слышала, что он сказал, но прощание вышло очень коротким. Значит, прошлым вечером Закари Картрайт не слишком понравился консулу. Затем сэр Артур шагнул назад, вскинул руку в прощальном жесте, и Закари Картрайт вывел маленький караван со двора посольства на узкую улочку.
Джанетта оставалась возле окна даже после того, как экспедиция скрылась из виду, все слушала, пока не утих стук копыт. Она поняла, в каком направлении они отправились. Караван покинет город через северные ворота. Джанетта мысленно проехала вместе с ним по Байсянлу – улице Белого слона, главной деловой улице города, на которой располагалось множество красивых двухэтажных домов, где проживали банкиры и купцы. Когда караван достигнет конца улицы Белого слона, верхняя часть города останется позади. Они проедут через северные ворота, спустятся по извилистой лестнице из ста пятидесяти пологих каменных ступеней на плато, на котором и стоит Чунцин. Предпочтение было отдано не лошадям, а пони и мулам, потому что они более устойчиво держатся на ногах и легко спускаются вниз.
Именно через северные ворота Джанетта с Сереной проезжали во время их редких выездов в англиканскую миссию. Джанетта знала, что там можно проехать только в один ряд, поскольку обе стороны улицы загромождали торговые палатки и лотки. Затем ступени выведут караван на дорогу, окаймленную прекрасными старыми смоковницами. Бурные воды реки останутся слева, а справа потянутся крутые холмы, покрытые низкорослой растительностью. Не успеет утро перейти в день, как она отправится вслед за ними.
Джанетта отвернулась от окна. Надо было запастись провизией и позаимствовать из конюшни седло и пони. С провизией проблем не предвиделось, а с пони тем более.
Ее дядюшка был страстным игроком в поло, поэтому на заднем дворе консульства имелась огромная конюшня. Пробравшись в конюшню, Джанетта в тусклом свете раннего утра разглядела сильных стройных пони, предназначенных для игры в поло, и поняла, что, если уведет одного из них, ее за это никогда не простят. В конюшне также имелось множество мулов, слегка удивленных тем, что их потревожили так рано. Но поскольку Джанетта видела, что и лорд Рендлшем, и мистер Картрайт отправились в путь на пони, она решила, что лучше всего последовать их примеру.
Джанетта с сожалением снова посмотрела на пони для игры в поло, кое-кто из них начал тихонько ржать и капризно вертеть головой. Джанетта отвернулась. Отличные пони, но очень возбудимые – в ее положении это будет не преимуществом, а скорее помехой.
И вдруг ее взгляд встретился с немигающими глазами. Маленький китайский пони, стоявший в стойле в дальнем конце конюшни, разглядывал ее с явным интересом. Джанетта торопливо подошла к стойлу, пони тоже двинулся навстречу, и она почувствовала на руке его теплое дыхание.
– О, ты просто прелесть! – прошептала Джанетта, открывая дверцу стойла и входя внутрь.
Пони был маленьким и лохматым, однако ладно сложенным и вел себя дружелюбно.
– Хочешь поехать в Ганьсу? – ласково спросила Джанетта, гладя ладонью густую гриву. – Хочешь поискать голубой луноцвет?
Пони ткнулся в Джанетту носом.
– Тогда поехали! – радостно воскликнула Джанетта. Она еще раз ласково потрепала пони по загривку, вышла из стойла и обратилась к одному из мальчиков-китайцев, прислуживавших на конюшне: – Оседлай его, пожалуйста. Я хочу прокатиться на нем. – Глаза ее засверкали. – Далеко-далеко!
– Да, мисс. – Мальчик кивнул.
Он не все понял из того, что сказала Джанетта, но уловил суть. Английская леди хочет, чтобы ей оседлали пони для прогулки. И не его дело, если она желает отправиться на прогулку без сопровождения. Английские леди вообще неразумные существа. Это всем известно. Мальчик снял с крючка деревянное седло. Оно было покрыто густым слоем лака и стеганой подушкой. Закрепив его, мальчик надел на шею пони ошейник с колокольчиками, чтобы при их звуках пешеходы уступали дорогу. Пони нетерпеливо помотал головой, желая поскорее выйти из конюшни, и колокольчики зазвенели.
Мальчику стало любопытно, куда это собралась английская леди. Два английских джентльмена, уехавшие раньше, по слухам, отправились на север, в Ганьсу и Тибет. Тибет – это крыша мира, он такой далекий и такой недоступный, что ни он сам, ни его отец, ни дед не знали никого, кто побывал бы там. Может, английская леди тоже собралась на крышу мира? Мальчик посмеялся про себя над нелепостью этого намерения и продолжил свою работу: стал насыпать свежий корм пони для игры в поло.
Джанетта быстро вернулась в спальню, стараясь не попадаться на глаза слугам. Серена все еще спала, ее белокурые локоны разметались по подушке. Джанетта заколебалась. Ей хотелось разбудить Серену и попрощаться, но было страшно, что в холодном свете дня Серена может снова посчитать ее затею не романтической, а безумной и расскажет все матери.
Яркие лучи утреннего солнца пробивались сквозь закрытые ставни. Джанетта отвернулась от Серены. Нет, она не станет будить ее: риск слишком велик. Сев за туалетный столик, написала письмо тетушке и другое – Серене. Затем с радостно бьющимся сердцем взяла саквояж с одеждой и провизией, бросила последний взгляд на спящую Серену и на цыпочках вышла из комнаты.
Было около восьми, уже гораздо больше слуг расхаживало по дому. Они равнодушно наблюдали за тем, как Джанетта направилась к конюшне. Никто из слуг толком не говорил по-английски, и Джанетта знала, что никто из них не посмеет разбудить тетю или дядю, чтобы рассказать о ее раннем отъезде. Китайцы отличались замечательной способностью ничего не видеть и ничего не слышать.
Войдя в конюшню, Джанетта быстро прошла к последнему стойлу. Маленький китайский пони смотрел на нее с таким видом, словно ждал ее. Она поставила саквояж на землю, открыла дверцу стойла и уставилась на седло с испугом. Ей и в голову не приходило, что это может быть не английское дамское седло.
– Черт побери! – выпалила Джанетта самое крепкое ругательство, какое только знала. – Что же нам теперь делать?
Пони потянулся к Джанетте, как бы подбадривая ее. Она погладила его и нахмурилась в задумчивости. Можно попросить мальчика поменять седло на английское дамское или же сменить юбку на более подходящую одежду для этого седла. В конце конюшни появилась одна из китайских девушек, работавших на кухне. На ней была обычная одежда слуг: синяя стеганая закрытая куртка и узкие брюки. Если одеться точно так же и заплести длинные волосы в косу, это не только облегчит путешествие, но и в какой-то мере обезопасит ее, потому что издали она будет выглядеть китаянкой, а не иностранкой.
– Сейчас вернусь, – сказала Джанетта, обращаясь к пони, оставила саквояж на полу возле его ног и побежала в ту часть дома, где жили слуги.
– Мне надо пройти в комнату, где хранится одежда для слуг, – заявила она изумленному мальчику-слуге. – Где она находится?
– Леди там нечего делать, – ответил мальчик, пятясь от нее, как от сумасшедшей.
– А это уж мне решать, – возразила Джанетта строгим тоном школьной учительницы. – Покажи мне, где эта комната.
Джанетта понятия не имела, найдет ли она там чистую одежду, но, зная приверженность тетушки к чистоте и аккуратности, надеялась на лучшее.
Мальчик-слуга, решивший, что эта неожиданная инспекция грозит неприятностями, кивнул на дверь и с опаской отошел в сторону.
– Спасибо.
