— Во Вьетнам? — как эхо повторил Пласки.
— Я прибыл сюда по срочному вызову, на похороны. Через пару дней я возвращаюсь. А вообще-то… Болан снова уселся в кресло.
— Что еще? — спросил Пласки, чувствуя себя на грани апоплексического удара.
— Я видел, как их пристрелили.
— Кого пристрелили? Кого?
— Да тех типов из «Триангл». Я видел, как они отдали Богу душу.
— А потом?
Короткие пальцы Пласки вцепились в край стола.
— Мне кажется, я видел того, кто устроил эту бойню. Наэлектризованная тишина вновь повисла в роскошно обставленном кабинете. Пласки хрустнул суставами пальцев, и этот хруст прозвучал как-то неожиданно неприлично.
— Вы сообщили об этом в полицию? — спросил он после продолжительной паузы.
— Чтобы вляпаться в дерьмо? — ответил Болан тоном, свидетельствовавшим о том, что столь дурацкая мысль даже не пришла ему в голову.
— Мои… э-э… моих партнеров заинтересуют ваши… э-э… впечатления.
— Я вам уже говорил, что через пару дней возвращаюсь во Вьетнам.
— Может быть… может статься, что мне удастся организовать встречу побыстрее.
— Ну, не знаю. Хотелось бы немного поразвлечься, прежде чем снова окунуться в эти поганые джунгли, — небрежно произнес Болан. — К тому же я не собираюсь компрометировать себя.
— Я гарантирую вам все возможные и даже невозможные развлечения и забавы, — заявил Пласки, хватаясь за телефон.
Рука Болана остановила его.
— Осталось совсем немного, — сказал он.
— Что еще осталось?
— Эта напряженная ситуация — долг. Мне кажется, что досье Болана больше не должно существовать.
— Конечно, само собой разумеется!
— Дайте мне контракт.
Пласки порылся в папке и вытащил из нее солидный документ, который затем протянул Болану. Тот внимательно изучил контракт, тщательно сложив его, сунул в карман. Толстый палец Пласки тут же ткнулся в наборный диск телефона.
— Вы верите в судьбу, Болан? — казалось, что его чрезвычайно обрадовал такой поворот событий.
— Еще как. Даже трудно поверить, до какой степени я в нее верю, — отозвался Болан.
И улыбнулся… нехорошей, опасной улыбкой.
Глава 2
Лейтенант Ал Уотерби неподвижно застыл в кресле, вперив отсутствующий взгляд в кучу опостылевших ему докладов и отчетов, громоздившихся в центре его рабочего стола. Уотерби закусил губу и, одним рывком подняв из кресла свои 200 фунтов тренированных мышц, направился к двери. На полдороге он остановился, снова вернулся к столу и вытащил из кучи бумаг один-единственный листок. Перечитав его, лейтенант пробурчал себе под нос что-то невразумительное и, подойдя к двери, ударом кулака распахнул ее настежь.
— Эй, Джек, — позвал он, — пусть войдет этот военный!
Оставив дверь открытой, лейтенант уселся в кресло за столом и, закурив, снова с отчаянием воззрился на гору неразобранных документов. В кабинет вошел полицейский, сопровождаемый незнакомым в военной форме. Уотерби смерил взглядом рослого военного и скорчил жуткую гримасу, которую надо было понимать как дружескую улыбку.
— Мне остаться, лейтенант? — спросил полицейский. Уотерби отрицательно мотнул головой, протянув посетителю руку.
— Я лейтенант Уотерби, — произнес он. — Садитесь, сержант Болан.
Мужчины обменялись крепким рукопожатием, и посетитель опустился на стул, затем положил руки на колени и слегка подался вперед, внимательно изучая лицо детектива. Уотерби подождал, пока закроется дверь за выходившим полицейским, и снова сделал героическую попытку улыбнуться.
— Шикарная коллекция, — отметил он, придвигаясь ближе, чтобы получше рассмотреть награды Болана. — Смотри-ка! Вот это — «Пурпурное Сердце» и снайперская медаль и… Ах да! Бронзовая медаль! Остальные совсем новые, я их даже не знаю. Вы хорошо разбираетесь во многих видах оружия?
Болан спокойно выдержал острый взгляд детектива:
— Я владею практически любым стрелковым оружием.
— А вы могли бы выпустить пять пуль скорее чем за пять секунд точно в цель, да еще на расстоянии… скажем, метров ста?
— Это зависит от оружия, — невозмутимо ответил Болан — Нечто подобное я уже делал.
— Вы пользовались автоматической винтовкой?
— Во Вьетнаме нет такого оружия.
— Ясненько…
Уотерби затянулся сигаретой и с шумом выдохнул синий дым:
— Я пообщался по телексу с одним из моих старых друзей, он находится сейчас в Сайгоне. Вы знаете майора Харрингтона?
Болан отрицательно качнул головой.
— Он служит в военной полиции в Сайгоне. Мы дружим уже давно. Так вот, он рассказал мне много занятного о вас, сержант.
Уотерби раздавил окурок в пепельнице, и его лицо приняло официальное выражение. Испытующим взглядом он уставился на Болана:
— Мне сказали, что во Вьетнаме вам дали кличку Палач. Как по-вашему, сержант, почему вас так прозвали?
Болан слегка шевельнулся на своем скрипучем стуле, и его глаза скользнули по лицу детектива. Помолчав пару секунд, он ответил вопросом на вопрос:
— Если вы собираетесь играть в какую-то игру, лейтенант, то, может быть, вы объясните мне ее правила?
— Игра называется убийство, — отрезал Уотерби.
— Все те люди, которых я убивал во Вьетнаме, стали мертвецами, потому что я получал соответствующие приказы.
— Мы не во Вьетнаме! — взревел Уотерби. — И такой снайпер, как вы, не имеет права шляться по улицам этого города и решать, кому жить, а кому подохнуть!
Болан пожал плечами:
— Если вы намекаете, будто я замешан во вчерашнем убийстве… и основываетесь на том факте, что я снайпер…
— Не только… — ответил полицейский. — Послушайте, Болан… Вчера здесь вы устроили скандал капитану Говарду из-за тех типов из «Триангл»… Вы говорили, что они виновны в смерти ваших родных, так как именно они вызвали роковой приступ ярости вашего отца…
— Не вы ли, случайно, занимаетесь расследованием этого дела? — прервал его Болан. — Я имею в виду смерть моих родителей и сестры.
Уотерби открыл было рот, но тут же решил, что лучше пока воздержаться от комментариев.
— Тогда, — спокойно продолжал сержант, — вы знаете, как все произошло. И никто ничего не предпринял против этих сволочей? Во всяком случае, до вчерашнего вечера. Наконец-то нашелся смельчак,
