силы, помимо его собственной находчивости, то… вы сами понимаете, тут речь можно вести не только о титуле графа. Ради такого можно рискнуть.
Удар был не бровь, а в глаз. Нартел вообще нередко озвучивал потаенные пожелания своего господина, за что и был ценим. В мыслях барона царила редкостная упорядоченность. Каждый предмет по его представлениям занимал строго определенное место. Например, если замку грозила опасность, то нужно действовать, не обращая внимания ни на что. Если опасность грозила детям, то нужно их спасать, если только это не повредит замку. А вот если представится случай примерить графскую корону, то… можно и о замке позабыть.
– Не знаю, – сказал Алькерт, устало опускаясь на свое место. – Ладно. Подождем, подумаем. Хотя я готов поставить последний грош на то, что Ролт не выберется из города. Потому что это невозможно!
Солнце клонилось к закату. Его последние красноватые лучи едва освещали верхушку крепостной стены и превращали суетящихся между зубцами стражников в темные силуэты.
Ан-Келени, сотник войска Храма Зентела, въезжал в Парреан с чувством решимости навести порядок в городе, о мздоимстве которого был хорошо наслышан. Хотя формально воин поступал под начало Аренеперта, Верховный жрец дал ему недвусмысленные распоряжения «покопать» под главного городского священника. Разумеется, во время, свободное от поимки Посредника. Ларант справедливо опасался, что в случае успеха предприятия Аренеперт может возвыситься в глазах господина.
Ан-Келени, потомственный дворянин, был мужчиной средних лет с седыми висками и узким фанатичным лицом. Он неторопливо въехал в ворота города, держась позади первого десятка, с гримасой легкой брезгливости на лице. По сравнению со столицей, Парреан производил удручающее впечатление.
Настроение сотника немного улучшилось, когда он увидел, с каким рвением местная стража вытянулась во фрунт, и еще более улучшилось, когда ан-Келени заметил встречающих жрецов. Это было очень необычно – точное время прибытия ведь неизвестно, получалось, что жрецы специально ждали около ворот весь вечер. Почтительность к столичной гвардии – хороший знак.
Двое встречающих почему-то выехали откуда-то со стороны. Сотник присмотрелся к ним и снова чуть поморщился: один был всего лишь посвященный второй ступени, а другой – молодой служка. Оба важно восседали на лошадях. Однако ан-Келени решил быть благожелательным, ведь в самом деле трудно ожидать, что к воротам пришлют более важных птиц. Обычно не присылали вообще никого, сотник твердо рассчитывал лишь на встречу около храма, когда вестовые уведомят начальство.
– Приветствую в Парреане, благословенном городе, – жрец второй ступени был молодым мужчиной с волосами черного цвета, имеющими какой-то странный синеватый отлив. Его голос был настолько тих, что сотник мог бы поклясться, что даже десятники, следующие за ним почти вплотную, ничего не слышат. Служка держался за спиной жреца, поэтому на него ан-Келени вообще не обратил никакого внимания.
Сотник остановился, потому что жрец перегородил ему дорогу, а вместе с командиром замер и целый караван, который едва-едва успел втянуться в ворота:
– Здравствуйте… гм…
– Лолоки, жрец второй ступени, – встречающий отрекомендовался весьма необычным именем.
– Рад встрече, Лолоки, ваша благость, – повторился ан-Келени.
– Легка ли была дорога? – жрец говорил в высшей степени учтиво. – Не попали ли вы под ужасный дождь, который бушевал несколько часов к востоку отсюда?
– Нет, все благополучно. Благодарю, ваша благость.
– Дожди сейчас холодны, под такие неприятно попадать…. Вы уж простите, господин сотник, но я не знаю вашего имени. У нас тут полный бардак, ужасная спешка… впрочем, все как обычно.
Если до последней фразы воин удивлялся, долго ли встречающий собирается блокировать проезд, то теперь понял, что это, наверное, к лучшему. Можно прямо сейчас кое-что разузнать, сообразуясь с заданием Верховного жреца.
– Меня зовут ан-Келени, – сказал он. – И гонец должен был сообщить мое имя загодя.
– Он и сообщил, – вздохнул жрец, – но Аренеперт настолько запустил все дела, что послание потерялось. Хотя что поделать, это не первое и не последнее утерянное важное письмо.
– Вот как? – брови воина поползли вверх.
– Да, увы…. Мне, конечно, не следовало об этом рассказывать, но вы уже здесь, поэтому все легко узнаете сами. Шила в мешке не утаишь, как говорится, – сейчас голос жреца был не только тих, но и печален. – У нас тут полный хаос и сомневаюсь, что мы сами сможем поймать негодяев, осквернивших храм. Они вот-вот ускользнут. На вас только вся надежда, господин сотник.
– Я постараюсь эту надежду оправдать, – голос ан-Келени был полон уверенности в своих силах.
– И если бы вы еще заодно схватили за руку воров, которых очень много среди правителей Парреана и высших жрецов, было бы совсем хорошо, – снова горестно вздохнул встречающий. Затем помолчал немного и встрепенулся, спохватившись. – Что же я вас задерживаю, господин сотник! Езжайте, пожалуйста. Я распоряжусь, чтобы стражники вас проводили. А у меня тут еще есть кое-какие дела.
Оба собеседника вежливо раскланялись. Сотник медленно поехал вперед, а жрец устремился к Неккра, начальнику охраны ворот, который, стоя на почтительном расстоянии, наблюдал за разговором, затормозившим всю процессию.
Этот начальник, пожилой и опытный воин, одетый в приличные доспехи и серый с зеленым подбоем плащ, уже давно ждал важных гостей. Он поздоровался с десятником, который первым въехал в город, а теперь следил как остальные стражи прибывают через ворота. Появление черноволосого жреца и служки рядом с сотником удивило Неккра. Очевидно, что жрец не был местным, иначе начальник охраны его узнал бы. Воину казалось, что в прибывшем отряде не должно быть священников, однако, по всей видимости, информация было ложной. Момент прохождения жреца через ворота Неккра пропустил, но это ничего не меняло. Если тот не местный, значит, прибыл с храмовой стражей. Откуда же ему еще взяться? Жрец тем временем развил бурную деятельность. Очевидно, у него появилось настолько важное сообщение для командира, что он остановил движение отряда, чтобы переброситься с сотником несколькими фразами, а потом направился прямо к начальнику охраны.
– Я рад, что мы наконец прибыли в этот благословенный город, – тихим и, как показалось Неккру, уставшим голосом произнес жрец. – Меня зовут Лолоки, посвященный второй ступени.
– Приветствую в Парреане, ваша благость! – отозвался воин. – Я – Неккра, десятник.
Служка держался позади священника, поэтому начальник охраны решил не обращать на него внимания.
– Хвала Зентелу, что мы не попали под ужасный дождь, – доверительно сообщил жрец. – Ливень прошел совсем недалеко от нас. Неккра сочувственно покачал головой в железном шлеме:
– Да, но это еще цветочки. Вот во второй месяц осени у нас тут и потопы бывают.
– Хочется надеяться, что мы не задержимся здесь так долго, – произнес жрец, – а распутаем это дело и вернемся домой. Хотя, конечно, на нас надежды маловато. Разве что ваше начальство окажется расторопнее.
В голосе и мимике говорящего сквозила глубокая печаль. Она была настолько велика, что Неккра изменил своему принципу не вмешиваться в дела высоких сфер и поинтересовался:
– Почему?
Жрец быстро оглянулся, чтобы проверить, не следит ли кто из проезжающих за разговором, а потом с горечью сказал:
– Господин десятник, вы видите нашего командира? Сотник ан-Келени. Вон тот, с лицом фанатика. Хорошо видите? Так вот, он не собирается ловить негодяев, осквернивших храм. Его планы более приземленны. Ан-Келени намеревается пощипать местных богатеев под видом проверок. А конфискованное присвоить. Я состою при отряде уже не первый месяц и такого навидался, что никому и не снилось. И ничего не могу сделать, хоть волком вой. Так что, господин десятник, вы поставьте в известность кого надо, чтобы поостереглись. Неккра только открыл рот для ответа, но собеседник опередил его.
– Мне нужно проверить обоз, господин десятник, – тихо произнес жрец. – Телеги, что в хвосте, а также узнать, что там с повозкой, которую мы оставили в деревушке неподалеку. Так что, прокачусь туда и обратно. А вы следите в оба!
